Другой апокалипсис - Валерий Вотрин

Вотрин Валерий

Другой апокалипсис

Валерий Вотрин

ДРУГОЙ АПОКАЛИПСИС

- Ну что?

- Что - "что"?

- Думаю, пора начинать.

- Вот ты и начинай.

- А почему я?

- Потому что.

- Хорошенькое объяснение... Ну, ладно. Надо же кому-нибудь... В общем, меня зовут Финнеган. Просто Финнеган. Это для вас. А вообще у меня много имен. - Понесло! Кончай хвастать! Дело говори!

- Вот взял бы сам и сказал!

- И скажу!.. Короче, этот хвастливый враль - мой братец. Его действительно зовут Финнеган. Меня же зовут Янус. Если вы достаточно образованны и знакомы с традициями и культурой некоторых народов, то вы сразу поймете, кто мы такие. Да, вот именно. Боги. Старые боги. Но наши имена уже давно не соответствуют сущности. Правда, когда-то, очень давно, я действительно был богом входа, выхода, всякого начала, - в общем, всей этой ерунды, а мои статуи торчали на каждом перепутье. Меня называли Двуликим Янусом, так же как моего брата звали Двуликим Финнеганом.

- У ирландцев. Я у них был богом. Один парень даже написал отличную вещь, помнишь, "Поминки по Финнегану".

- Его звали, кажется, Джойс. А впрочем, мы отвлекаемся.

- Согласен. Просто приятно вспомнить прошлое. Итак, мы боги, но - старые, бессильные сейчас над тем, чем правили. Поэтому нас - боги-то тоже номенклатура, - взяли и засунули править другой областью.

- Нас двоих, ты имеешь в виду?

- Хм. Ну да. Конечно, брат. Нас двоих. Но Божественные Ареалы тоже бывают разными. Наш Божественный Ареал сейчас... даже слова-то не подберешь... предопределение... предсказание... предостережение...

- Вот-вот, скорее предостережение, хотя это и не точно.

- Только вот у каждого Бога есть свой атрибут, орудие, так сказать.

- У Посейдона, помнится, был трезубец...

- У Меркурия - жезл...

- У Муругана - меч...

- У Тора - молот...

- А нас - ничего! То есть вообще ничего!

- Ареал-то нам выделили, но как нам им управлять без атрибута? До этого никому и дела нет. Дали вам работу - и радуйтесь, что хоть это получили!

- Мы этого дела, конечно, так не оставили. Хотя эти, перечисленные, тоже в отставке были, как и мы, им ничего вместо отнятого не дали. Мы протолкались сквозь шумную очередь других богов, стремящихся найти для себя Ареал, и пролезли к этому...

- Только не ругайся!

- Все равно он узурпатор!

- Ладно, ладно. Работу-то он нам предоставил.

- Принципы, принципы не дают мне сладко спать, брат! Он попрал вековые обычаи старых богов.

- Когда-то ты его называл Эглой.

- Эгла, Саваоф - суть одна. У него семьдесят два имени, а что толку?.. В общем, мы пришли к нему.

- Мне он тогда не понравился.

- Мне тоже. Он мне всегда не нравился. Возгордился, занесся. И эти постоянные восхваления, старцы какие-то придурковатые в ноги кидаются, престол яшмовый, все эти "осанны", "алиллуйи" и "кирие элейсоны"...

- Обычная слащаво-лицемерная муть.

- И не говори. И нас ведь заставил поклониться, хотя мы старше него, хотя знает ведь, что остеохондроз застарелый, что сердце щемит и что, главное, гордость несломленная!

- Он на это не смотрит. Раз пришел - значит, просишь, следовательно кланяйся! - Мы, конечно же, поклонились. Старцы там эти вокруг начали дребезжать: "Поганые язычники снова явились!" Старые идиоты! Тоже праведники! Но мы как ни в чем не бывало попросили себе атрибут. И доказали, что имеем на него права. Эгла, естественно, нужду нашу понял. Но...

- Но не принял! Я сразу же по глазам его это определил, какие бы молнии из них ни исходили. "Ступайте, - говорит, - и найдите себе атрибут сами, как нашли себе Ареал" Дешевый актеришка! Будто не сам нам работу предложил! Ведь он же предложил, а, Финнеган?

- Конечно, он. Нас он посчитал наименее зловредными из всех. Были же радикалы! Геката и Арес, например, ушли в демоны и до сих пор там.

- Мы, в общем, обиделись. "И найдем!" - сказали мы. И начали искать. Но все было занято. Все атрибуты расхватали другие боги. А плодится их каждый год - как мух.

- Тогда мы задумались. "Надо найти в качестве атрибута что-нибудь оригинальное или даже экзотическое", - сказали мы.

- Мы долго думали и, наконец, решили. - Но нам в этом деле нужна была помощь, ибо вдвоем мы бы не справились. Первым делом мы выбрали себе помощников: Мома и Морфея. Их, конечно, предложил ты, Янус.

- Они были моими друзьями в бытность мою богом ворот, и я не мог забыть старую дружбу. Они сидели без работы, как, впрочем, и все остальные. Полем своей деятельности в качестве эксперимента мы выбрали мир, где явился Христос, после чего, кстати сказать, мы и лишились своих Ареалов.

- Наверно, это выглядело как заглаживание грехов, но мы решили использовать его учение, хотя легко могли бы создать свое. Но нам это показалось слишком хлопотным. Мы отправились на остров Патмос, где обитал некий Иоанн, сосланный туда за проповедь христовых идей (тогда его учение там было еще не очень модным, не то сейчас). Иоанн и вправду оказался там: высокий седой старик с всклокоченной бородой и совершенно безумными глазами. Нет бы заниматься делом - коз там доить или еще что, - этот безумец целыми днями носился по острову, что-то бормоча себе в бороду, или сидел на одном месте, уставясь в ничто пустым взглядом.

- В общем, он был одержимый, и это нам понравилось: как раз такой человек и подходил для нашего плана. Понаблюдав за объектом, мы приступили к задуманному. Может, вы еще не догадались, что мы там задумали. Объясняю. Мы решили сотворить себе атрибут. И атрибутом этим должна была стать книга. Книга пророчеств, в которой предрекался конец мира через какой-то неопределенный срок. В этом-то и была вся соль, что срок был неопределенным.

- Настал день, когда все должно было решиться. Как сейчас помню, было воскресенье. На горной тропинке показался Иоанн. Мы укрылись, хихикая в предвкушении хорошего развлечения, а Мом с Морфеем притаились в своем убежище. Старый дурак шел, глядя себе под ноги и что-то бормоча, - наверно, измышлял способы для достижения мученичества. Глаза его горели.

- Я кинул камушек в сторону, и там произошел небольшой обвал. Иоанн подпрыгнул и посмотрел туда. И тут позади него появился Мом. Мы покатились со смеху, зажимая себе рты. В Моме никогда не угасала любовь к самому грубому фарсу, но тут он превзошел самого себя. Его волосы сделались совершенно белыми, глаза метали молнии, а на нем самом была надета какая-то длинная хламида, перепоясанная золотым кушаком. Но самое главное - изо рта Мома выходил длинный острый меч. Как он это сделал, до сих пор не знаю. Мы катались по земле, давясь и изнемогая от хохота, но заметили, что Морфей обратился в семь золотых светильников у ног Мома, напустив на весь окружающий ландшафт прозрачно-белого туману. Иоанн начал оборачиваться, и тут Мом завопил:"Я есть..."