На восходе солнца - Василь Быков

Василь БЫКОВ, лауреат Государственной премии СССР

НА ВОСХОДЕ СОЛНЦА

КИНОПОВЕСТЬ

Рисунок Валерия КАРАСЕВА

Тяжелейшая борьба нашего народа против немецко-фашистских захват­чиков породила массовый героизм советских воинов на всех фронтах Ве­ликой Отечественной войны. Примерами героических подвигов изобилу­ют все четыре года войны — от памятного воскресенья сорок первого года до ее последнего дня, когда немецкая военная машина вермахта была окончательно разгромлена. Но даже и вконец разгромленные гитлеровские части обычно сопротивлялись до последней возможности, продолжая уби­вать всех, кто попадался на пути их поспешного отхода на Запад, навст­речу наступающим армиям союзников.

История войны знает немало случаев, когда для многих солдат война не кончилась 9 мая, когда еще и после победного дня продолжались стычки с частями и подразделениями СС, унесшие немало жизней наших солдат и офицеров, воинский долг для которых, как и на протяжении всей войны, был в этот день дороже естественного желания выжить.

В основу данного сценария положен действительный случай, имевший место на Третьем Украинском фронте, когда несколько советских военно­служащих, случайно оказавшихся 9 мая 1945 года в стороне от располо­жения основной массы войск, приняли на себя удар отходящей на запад эсэсовской группировки. Связав ее боем у переправы, они на несколько часов задержали эту группировку, дав тем возможность нашим танки­стам настигнуть и разгромить ее у последней черты. Но этот их подвиг стоил большинству жизни, с которой они расстались в солнечный, радост­ный день нашей великой Победы.

Телефильм по данному сценарию снимается на студии «Беларусьфильм», режиссер-постановщик — Александр Карпов.

Автор

Отличное бетонированное шос­се с густым движением в оба конца: колонны автомашин с боеприпасами, бензозаправщи­ки, грузовики, между ними санитарные, автолетучки, спе­циальные — «студебеккеры», «доджи», «виллисы». Рядом идут солдаты, едут верховые, навстречу ползут грузовики с ранеными в кузовах. С неба пригревает солнце, распускаются деревья. Весна.

По обочине шоссе идут два бойца. Они в рас­пахнутых на груди шинелях, в зимних шапках, с тощими вещмешками, небрежно закинутыми за плечи. Одни из них Васюков.

— Однако пригревает,— говорит он и снима­ет шинель. На его гимнастерке две медали «За отвагу», на погонах нашивки младшего сержанта. Другой, пожилой усатый боец, в ботинках с обмотками, размеренно топает по обочине.

— Пригревает, да. Весна, матушка, землю па­хать надо.

— Скоро будем пахать. Вот доколотим гада...

— Должны доколотить. Вон какую силу со­брали! Слышал, вчера говорили, на Запад ки­нулся. К союзникам. Нашим в плен не хочет сдаваться.

— Ничего, догоним. Теперь уж никуда не де­нется. Теперь наша сила. Вот бы скорее до ча­сти дойти.

— Хуже нет, чем ждать и догонять,— гово­рит боец.— Пока до части дойдешь, сапоги стоп­чешь.

— Значит, хорошо часть идет. Ходко!

Они сторонятся проносящихся мимо машин с тяжелыми минометами на прицепе, потом, хло­пая вздувшимся брезентом, проходят несколько «катюш», и за ними появляется видавшая виды полуторка с несколькими случайными пасса­жирами в разбитом кузове. Из машины разно­сятся веселые звуки гармошки, и Васюков с бой­цом на обочине земедляют шаг.

— Старший лейтенант! Товарищ старший лей­тенант! — вдруг кричит Васюков и срывается вдогонку за машиной. Он машет рукой, кричит, и полуторка не сразу останавливается на до­роге.

Васюков, оставив своего попутчика, подбегает к ней, лицо его горит радостью встречи, гармо­нист, приглушив музыку, недоуменно глядит на младшего сержанта. Трое пассажиров в кузове поворачивают головы в его сторону.

— Товарищ старший лейтенант! — радостно говорит Васюков, и гармонист вскакивает с гар­монью в руках. Это Ананьев. Но он уже не старший лейтенант, на его защитных погонах по одной майорской звезде и на груди четыре ордена с золотой звездочкой героя.

— Васюков! Ядрена шиш! Живой? Васюков! Давай сюда лезь!

Васюков карабкается через борт, на него с любопытством поглядывает санинструкторша Зина, сидящая рядом с Ананьевым, снисходительно окидывает его взглядом разведчик-сер­жант с орденом Красного Знамени на груди и с автоматом между коленей.

— Товарищ старший... Виноват, товарищ май­ор! — смущается Васюков.— Гляжу, вы... Давай подъедем! — кричит он своему спутнику, но тот машет рукой: мол, езжайте, я дойду сам.

— Ну вот видишь! А ты говорил. Встрети­лись, значит. Ну как жизнь? — говорит Анань­ев.— Садись вот на скат. Куда топаешь?

— Да в Прутвиц сказали.

— И мы в Прутвиц. Так что поедем вместе. Небось, из госпиталя?

— Из госпиталя,— говорит Васюков.

— Вот, брат, дела! Чуть не опоздали. Война-то кончается!

— Кончается.

— Ты, признайся, выписался или... дал деру?

— Я? Выписался, товарищ майор. Документ имею.

— А я, скажу по секрету, дал деру. Нога еще не шибко того... выписывать ни в какую. Ну я и драпанул. Вот с ее помощью,— обнимает он Зину. Та слегка отстраняется. Видно, ей это приятно, хотя она и говорит неуверенно:

— Да что вы, товарищ майор?

— А ничего. Это свой парень, Васюков. Ко­гда-то был у меня ординарцем. А теперь — в пехоте по-прежнему?

— В пехоте,— вздыхает Васюков.

— Ничего, не долго уж осталось пехоте. И ар­тиллерии и авиации. Главное, Берлин взят, так что... Пилипенку помнишь?

— Старшину Пилипенко?

— Ну. Все мечтал: до Берлина б дорваться! Ух, злой на них был! Не дорвался. А Ванин, тот, наоборот, добряк был, не дожил. Помнишь Ванина?

— Ну.

— За высотой, где тебя ранило, его убили. Потом уже тело обнаружили.

Идущие впереди машины начинают останав­ливаться, останавливается и полуторка. Из ка­бины, став на подножку, выглядывает старший техник-лейтенант — пожилой человек в облез­шей цигейковой шапке.

— Что там еще?

— Сходи глянь! — говорит Ананьев.— Может, объехать можно.

Старший техник-лейтенант захлопывает двер­цу. Из кузова соскакивает на дорогу разведчик, и оба они идут в голову колонны. Ананьев наки­дывает на плечо ремень гармони.

— Ко мне пойдешь! — вдруг говорит он Васюкову. — В гвардейский полк. Назначу в та­кую роту — не пожалеешь. Орлы — не автомат­чики!

— Да я... В саперах последнее время служил.

— В саперы хочешь? Назначу в саперный взвод. Куда хошь. Все могу. Я ж все-таки зам. командира полка. Не хрен собачий. Могу своим адъютантом. Хошь?

Васюков смущенно сдвигает на голову шапку.

— Где мне адъютантом!

— Ну, смотри сам! Разведчика вон уже саги­тировал. Меняет дивизионную разведку на пол­ковую. А что? В полковой еще интереснее. И вот Зина сменила свой ППГ на санчасть. И жа­леть не будет. Правда, Зинка?

Зина молча влюбленными глазами погляды­вает на майора.

— Люблю кадры сам подбирать.