Адвокат Земли и Литера Погибели (СИ) - Акусов Виктор

Адвокат Земли и Литера Погибели

Пролог

Удар тупым предметом. Излюбленное словосочетание из мира детективных телесериалов. К несчастью, Андрею пришлось познакомиться с этим клише вплотную. Уже темнело, как молодому человеку, сворачивающему с Невского проспекта, прилетело в затылок. Дальнейшая история походила скорее на сон артхаусного режиссера, чем на действительность. Время от времени Андрей проблесками приходил в себя лишь для того, чтобы снова отключиться. В эти редкие всполохи осознанности он выуживал отдельные куски реальности: вот его волокут, вот над ним матерится коренастый лысый хмырь и что-то втолковывает своему собеседнику, вот Андрея уже запихивают в багажник, вот он чувствует, как едет. Нельзя сказать, что Андрей не пытался сопротивляться, но все попытки освободиться заканчивались очередной потерей сознания и ни к чему не приводили. Он слышал урывками, как впереди кто-то разговаривал, но встрять в их беседу или позвать на помощь Андрею мешал кляп. Машина остановилась. Андрей услышал выстрел. Стреляли не в него. Вскоре он почувствовал, как его вытащили из багажника, достали кляп, бросили на холодный асфальт и что-то сунули в руку. Шум уезжающего автомобиля, и нападавшие покинули его. Андрей открыл глаза и взглянул перед собой. В правой руке у него был пистолет. Впереди валялся тучный усатый мужчина интеллигентного вида и истекал кровью. Он булькал, хрипел и тщетно пытался встать. Мужчина бросил взгляд на Андрея и протянул к нему руку.

— Помогите. Вызовите Адвоката… — мужчина, обессилев, плюхнулся лицом на землю.

Андрей потерял сознание в последний раз.

У Андрея раскалывалась голова. В глаза бил яркий искусственный свет. «Больница, я в больнице» — подумал было он, и попытался заслониться от слепящей лампы, но правая рука не слушалась. Она никак не хотела двигаться дальше. Внезапно, Андрей подумал: «Если это больница, то почему же я сижу?», а затем пришло осознание, что правая рука вполне слушается. Она просто прикована. Молодой человек через силу открыл глаза и посмотрел на нее. Он сидел на изветшавшей скрипучей кушетке, а правая рука была пристегнута наручниками к ее деревянной ножке. Андрей поднял взгляд и увидел восседавшего за столом человека в форме, заполняющего какой-то журнал. Мужчина, судя по погонам, в звании капитана милиции, мельком посмотрел на Андрея и усмехнулся себе под нос.

— А-а-а… Очнулся значит?

— Как это понимать? — поднял Андрей правую руку и потряс наручником.

— А то ты не знаешь!

— Не знаю…

— Да хватит заливать, все-то ты знаешь! — весело парировал капитан милиции.

— Нет не знаю!

— А вот и знаешь!

— Вообще без понятия! Объясните мне!

Милиционер молча встал из-за стола, подошел к Андрею, присел на корточки и заглянул ему в глаза.

— Сынок…, да ты ж человека убил! — и в эту же секунду Андрей захотел снова отключиться, но уже не смог.

Глава 1

— Андрюша! Ну они тебя там хоть нормально кормят?

— Да не переживай, мам! Не пять звёзд, но вполне себе, — Андрей тут же поморщился, вспоминая, утреннюю переваренную перловку, похожую на скопления опарышей. — Но у тебя, конечно, лучше.

— Ох! Андрюша! Милый мой, ну как же так! Я приеду! Я билеты купила! Пару дней, и я буду в Питере! Мы найдем тебе лучшего адвоката!

— Мам, да зачем тратится? Мне же государственного дадут.

— Ну ты дурак что ли, Андрюша? Государственный он работает… ну, как все у нас бюджетное! Я на работе денег заняла. Нам хватит на хорошего адвоката!

— Спасибо, мама. Большое спасибо.

— Ох сыночек мой! Ну кто-же тебя так подставил! Как же… — мать Андрея не успела договорить, как сержант, державший всё это время трубку телефона, резко положил ее.

— Пять минут вышли, — отчеканил он каждое слово.

— Могли бы и предупредить, что скоро.

— Часы ты видел. Проблемы твои. Ну все! Вставай давай! У меня и без тебя дел хватает.

Андрей слез со стула и отправился под надсмотром своего надзирателя прямо к себе в камеру. Сержант захлопнул за Андреем дверь и задвинул тяжелый металлический засов. Шёл четвертый день нахождения в СИЗО. Андрей прошел к двухъярусной кровати и повалился на нее. Пружины нижнего яруса неприятно заскрипели, а сама кровать заходила ходуном. Парень закрыла глаза и попытался уснуть. «Чем же все это закончится? Меня посадят? Все реально поверят, что я убийца? Да я ж даже не знаю, кого я якобы убил! Вроде какой-то богатей-меценат. Вардан Геворгянович звали его. Зачем убили? А зачем меня подставили? Сами не могли справиться? Бред какой-то!» — так думал Андрей, пока его рассуждения не прервал звук засова и скрежет железной двери. Он открыл глаза. В камеру вошел сержант.

— Друже! У тебя сосед появился! — сказал он и рукой за плечо завел взъерошенного мужичка бомжеватого вида с полубезумным взглядом и шарфом на шее. — Это! Без лишних слов. Чтоб ладили! А то за драки сроки надбавляют. Слыхали такое? То-то же!

Сержант подпихнул мужичка вглубь камеры и ушел, закрыв за собой дверь. Андрей апатично взглянул на своего соседа и ничего не сказал. Он очень надеялся, что до суда к нему никого не подселят, но надежды не оправдались. Ему совершенно не хотелось знать, что это за мужичок, как его зовут, что он сделал и за что его посадили. Видок мужичка подсказывал что за что бы его ни посадили, это история с тем ещё душком. «Может он псих? Недоказанный! Воткнул кому-нибудь вилку в глаз, а его лишь на суде невменяемым признают! И его подселили ко мне. За что мне все это…» — рассуждал про себя Андрей.

Мужичок же аккуратным шажками зашел в камеру, то и дело оглядываясь по сторонам. Внезапно, он каким-то нечеловеческим движением, одним скачком, допрыгнул до Андрея, перепугав его, и протянул свою грязную руку.

— Привет! Я Борис Карлов! Художник-акционист!

— П-привет… Я Андрей, — парень неловко пожал руку в ответ.

— Ну или Карл Борисов. Честно сказать… Совсем не помню, что из этого псевдоним, а что реальное имя. Меня ногами в башню всей толпой забили. Удивительно даже как она не оторвалась и не покатилась по лестнице Исаакия! Ха!

— А за что с вами так?

— Искусство, мой мальчик! Чернь не понимает искусство! Я хотел показать, как власти предержащие и тайные мировые элиты срать хотели на чаяние простого народа! Я хотел продемонстрировать глубину наплевательское отношения к своим подданным! Я попытался отразить! Запечатлеть! Уловить! Поймать! Схватить! Выхватить! Урвать! Самость этого момента!

— Другими словами?..

— Другими словами я закидывал прохожих лошадиным навозом из ведра.

— Мда…

Соседство обещало быть не из легких. Борис или Карл начал расхаживать по камере и внимательно ее изучать.

— Блин! Вот знал я одного режиссера. Она целиком в таком антураже фильм сняла. Раньше я не понимал. А теперь понимаю… Сколько смыслов! А сколько ещё смыслов, которых здесь нет и которые можно было бы вложить!

— Да-да! Только ничего не вкладывайте сюда пока меня не отправят в суд! А то завоняется ещё…

— А за что тебя посадили к слову?

— Ну…

Андрей пребывал в нерешительности. Парень нутром чуял, что этот Борис Карлов совсем не из тех людей, которым можно доверять, но, с другой стороны, Андрею совершенно было не с кем поговорить. Коротких телефонных звонков домой было недостаточно, а кошки скребли на душе с той ещё настойчивостью. Хотелось просто выговориться.

— Да не стесняйся! Выкладывай! Карл Борисов готов все выслушать! Я художник! Я впитываю жизнь всеми фибрами души и выдаю дистиллированную правду!

Андрей мысленно плюнул на все возможные последствия и решил, что настало время пооткровенничать.

— Говорят, я, вроде человека убил.

— Ты? Человека! Ха-ха! Да ни за что в жизни не поверю!

— Почему же это?

— Да у тебя ж глаза не убийцы, в отличии… — Карл Борисов загадочно улыбнулся, а затем, приставил палец ко рту и тихонько захихикал, поглядывая на дверь камеры, будто опасался, что их могут подслушивать.