Вайолетт Винспер - Вайолетт Винспер

Вайолетт Винспер

Под вуалью

Глава первая

Когда Рослин без сознания привезли в больницу, она была раздета, но в правой руке продолжала сжимать обручальное кольцо со сверкающим бриллиантом. По-видимому, в последние минуты она любовалась им, читая выгравированные на внутренней поверхности кольца слова «Мы всегда будем вместе».

А спустя несколько недель после авиакатастрофы бабушка Арманда решительно объявила Рослин, что она должна отправиться в Дар-Эль-Амра, так называлось поместье среди финиковых плантаций, где она сможет отдохнуть. Возможно, это поможет ей выздороветь, и к ней вернется память. Она добавила также, что сейчас отсутствие воспоминания о крушении и трагической гибели жениха были ей лишь во благо.

Но даже собственное имя ничего не говорило Рослин.

Ей сообщили, что она работала стюардессой в авиакомпании, жила в общежитие рядом с аэропортом в Мидлессексе, и что ей двадцать два года.

— Бедная моя малышка, — поглаживая руку Рослин, проговорила мадам Жерар. — Завтра ты покинешь эту больницу и переедешь к нам. Твое присутствие будет для нас вечным напоминанием об Арманде.

— Но, мадам, я не смею навязывать вам себя. — Рослин выглядела расстроенной и неуверенной. — Вы вовсе не обязаны нести за меня ответственность только потому, что…

— Арманд любил тебя и хотел на тебе жениться. — Мадам Жерар обиделась. — Мы в Дар-Эль-Амре хотим, чтобы ты пожила у нас, потому что ты любила Арманда. В этом нет никакой благотворительности.

Рослин покраснела.

— Мадам, я прошу прощение за свое высокомерие.

Это так любезно с вашей стороны пригласить меня на плантацию.

— Вы настоящая англичанка, — красноречиво по-галльски пожала плечами мадам Жерар. — У меня был зять, которого, из-за его английской гордости, можно было назвать, как вы сказали высокомерным. Я все прощу вам, дитя мое, если вы больше не будете говорить о том, что вы навязываетесь. — Мадам Жерар широко улыбнулась. Морщинки у глаз, так умело скрытые с помощью косметики, все же указывали на ее возраст. На ней было платье из серого шелка и шляпа с полями, отчего глаза ее казались ярко-голубыми, как незабудки.

— До завтра, милая, — она склонилась над Рослин и поцеловала ее в щеку. — До свидания, — добавила она по-французски.

— До свидания, мадам, — также по-французски ответила Рослин.

Еще долго после ее ухода в комнате, казалось, пахло незабудками.

«Должно быть, мадам Жерар очень сильно любила своего младшего внука», — подумала Рослин и, наверное, уже в сотый раз взяла в руки фотографию Арманда Жерара, которую ей принесли по ее просьбе. Она внимательно изучала его красивое лицо, смеющиеся гальские глаза, глядящие на нее из-под изогнутых бровей.

Она была похожа на Золушку, чей прекрасный принц умер, а хрустальный башмачок разбился. И лишь обручальное кольцо было свидетельством того, что когда-то она знала и любила человека, который смотрел на нее с фотографии и казался совершенно чужим. Она поднялась из плетеного кресла, в котором отдыхала, и направилась к висящему на стене небольшому зеркалу, пристально вглядываясь в серые глаза, рассматривая короткие белокурые волосы, не находя ничего выдающегося в подбородке, не говоря уже о том, что рот и нос у нее были совершенно обыкновенными.

И что нашел в ней Арманд? На фотографии он был таким красивым, что, казалось, полюби он вместо нее, такой тощей и похожей на мальчишку, какую-нибудь красавицу, то его легко можно было понять. Возможно, до катастрофы она была чуть более привлекательной, с белокурыми до плеч волосами, которые безжалостно обрили на операционном столе.

Рослин Брант… Она вслух произнесла свое имя, пытаясь хоть что-нибудь вспомнить. От усилий брови нахмурились. Они были немного темнее, чем волосы. Рослин — Арманд…

Это могли быть имена героев какого-нибудь романа.

Она ничего не помнила. Память, как дым, ускользнула от нее, оставив лишь слезы. Благодаря заботе семьи Жерар она вернется в Англию, которая сейчас была для нее чем-то далеким и совершенно чужим по сравнению с местечком, которое называлось Эль-Кадия.

Мадам Жерар немного рассказала ей об огромных плантациях финиковых пальм, самых урожайных во все Сахаре. Всем этим хозяйством руководил ее внук — Дуэйн Хантер. Его отец, гордый и высокомерный англичанин, как заметила ранее мадам, женился на ее дочери Селесте и увез ее жить на другие плантации в Британской Гвиане. Там она умерла, когда мальчику было около десяти лет. Дуэйн вырос на природе, образование получил в Англии, а потом вернулся помогать отцу в управлении большой плантацией, владельцем которой было государство.

Четыре года назад, когда Дуэйну было двадцать семь, его отец, прожив почти всю жизнь на плантации в Гвиане, решил вернуться домой в Англию. В это же время мадам Жерар обратилась к внуку с просьбой приехать в Дар-Эль-Амра и взять на себя ведение дел на ее плантациях. Многие годы этим занимался ее сын, но он также умер. Арманд тогда еще был студентом в Европе, а Тристан, его брат, больше интересовался музыкой и композицией, чем выращиванием фиников.

Очарованная названием плантации, Рослин спросила, что означает по-арабски Дар-Эль-Амра. Улыбнувшись, мадам ответила, что это означает «Дом хозяина».

— Много лет назад этот дом был резиденцией богатого аги note 1, у которого был большой гарем, а внутренний дворик носил название Дворы Вуалей.

Опечаленная потерей памяти, Рослин, тем не менее, с нетерпением ожидала переезда в Дар-Эль-Амра, где ей предстояло некоторое время пожить среди французских плантаторов. До свадьбы мадам Жерар была известной театральной актрисой. Нина Нанетт оставалась всеобщей любимицей парижской публики до того самого момента, пока Арманд Жерар-старший не ворвался в ее жизнь, сильный и загорелый, покорив ее навсегда тем, что выпил шампанское из ее туфельки.

— Такие мужчины — большая редкость, — вздохнула она. — Они умеют любить и ранить, они делают жизнь одновременно раем и адом! Женщина может обрести мир, связав свою жизнь с более спокойным человеком, но тогда она не познает радости борьбы.

— А был ли Арманд-младший похож на своего деда? — спросила Рослин.

— Молодой Арманд был очаровательным веселым добрым парнем, — ответила ей мадам Арманд. — Он смог бы сделать твою жизнь чудесной, но нам не следует об этом говорить. Тебе и так предстоит много перенести из-за травмы головы и потери памяти.

Странным и жутким было знать о себе только то, что говорили другие. Она узнала, что в Англии у нее нет семьи, а ее единственная подруга погибла во время аварии. Звали ее Джульетт Грей, и они раньше вместе жили в общежитии, так как Джульет тоже была стюардессой.