Мера святости - Карина Пьянкова

Мера святости

ПРОЛОГ

   Эх... Загублено целых восемь дней моих законных летних каникул. Сибирское лето, в последние годы короткое и холодное, а тут как раз распогодилось. И именно сейчас я должна по восемь часов в день просиживать у компьютера, покорно перебивая чьи-то показания. Которые написаны от руки. Мало того, что выглядит жутко, так и разобрать порой невозможно!

   Чертова ознакомительная практика, чертов следственный отдел, чертов грабитель, который не знает даже таких элементарных правил правописания, как "жи-ши"! Терпеть не могу милицию и точно никогда не пойду сюда работать.

   Практика для студентов юрфака второго курса никогда не было сахаром: кому понравится две недели подряд отпахать на благо родной милиции? Что? Интересно? Ну да... Интересно. До ужаса. Особенно, когда тебе старательно строят глазки окольцованные мужики под сорок. И, самое мерзкое, ты прекрасно понимаешь, что делают-то они это не из симпатии к тебе, красивой, а просто, чтобы ты набрала им очередное постановление. Сами-то доблестные стражи порядка из следственного отдела с современной техникой не слишком ладили, вот и использовали молоденькую практикантку по мере сил и возможностей. Я скрипела зубами и старательно растягивала губы в улыбке. В такие моменты зеркало отражало нечто совершенно гротескное, наподобие вампирьего оскала. Кажется, упыриц именно так и представляют, бледными и красногубыми...

   Когда я пришла устраивать в ОВД, добрая женщина, которая ведала отделом кадров, все пыталась отговорить глупую студентку соваться в следствие и предлагала, как приличной барышне, идти в дознание, где и работа поспокойнее и коллектив чисто женский... Но именно в тот день во мне ни к месту взыграла тяга к сыскной романтике и я вцепилась в возможность поработать в следствии как голодный в последний кусок хлеба. При ближайшем рассмотрении оказалось, что хлеб был заплесневелым...

   Направляясь в вожделенный следственный отдел едва ли не вприпрыжку, я чувствовала, как за спиной вырастают крылья. В прочем, как только я перешагнула порог кабинета, задымление в котором было настолько сильным, что я едва не кинулась вызывать пожарных, крылья тут же отвалились. Процессу возвращения меня в человеческий вид способствовали в меру помятые лица работник органов внутренних дел. Видно было, что недавно эти мужчины что-то хорошо и долго праздновали. Что, где и как, знать не хотелось. Но, по крайней мере, приняли меня оперативники как родную, дружно наперебой представились, вызнали мое имя, семейное положение и даже поинтересовались, какие у меня планы на вечер. Мои вечера, как по волшебству, оказались заняты на год вперед, а сама я была без пяти минут замужем. Радость стражей закона слегка померкла, но ко мне все равно не перестали относиться с той покровительственной заботой, которую обычно изливают представители сильной половины человечества на блондинку в мини-юбке и туфлях на высокой шпильке.

   Через пару дней, когда стало окончательно ясно, что свободных особей, достойных моего внимания в стенах ОВД не водится, я сменила юбку на потертые джинсы, розовую газовую кофточку - на черную футболку, а шпильки - на старые кроссовки. Жить стало проще и даже интереснее: если мою лакированную ипостась допускали только до древнего монстра, почему-то именуемого компьютером, то джинсово-кроссовочного оборотня спокойно тащили на место происшествия. Я возрадовалась и для усиления эффекта перешла на псевдо-готический макияж и черный лак для ногтей. После этого меня и в морг стали брать. Наверное, посчитали, будто я неравнодушна к кладбищенской эстетике. Не знаю, не пробовала. Одно могу сказать: морг не кладбище и эстетики там отродясь не водилось.

   К концу первой недели своей милицейской жизни я уяснила многое: первое, я жутко устала вставать в восемь утра (юрфак традиционно грызет гранит науки после обеда), второе, от вида крови меня слегка мутит, третье, романтика и милиция - это как вода и масло, не смешивается. В общем, я уже молилась всем подряд, чтобы меня оставили в покое и, как ни странно, кто-то наверху услышал мои мольбы...

   Утром среды второй недели рабства начальник следствия, солидный дядька под пятьдесят с вроде как благородной сединой, вызвал меня к себе и сообщил, что уходит в отпуск. Казалось бы, между моими обязанностями практикантки и законным правом на отдых полковника Муромцева связи нет и быть не может, но в ходе разговора выяснилось, что товарищ полковник не рискует оставлять молодую красивую девушку (получив комплимент я чуть покраснела) наедине со своими ребятами. Стало быть, сегодня я заканчиваю свой последний день, и мне засчитывают практику целиком. То есть мне не надо будет батрачить еще два дня. На радостях я едва не расцеловала благого вестника, но вовремя вспомнила, как он трепетно относится к моральному облику и только вежливо поблагодарила. От таких подарков судьбы не отказываются.

   Оперативники от моей амнистии в восторг не пришли и даже едва не прослезились. Еще бы, на кого теперь сгружать бумажную работу, от которой никуда не деться? Быстро соориентировавшись, следователи напоследок быстро подсунули мне несколько дел, к которым надо было составить описи, до них у бравых работников милиции просто не доходят руки. Куча макулатуры на выделенном мне столе с каждой секундой росла и росла, грозясь поглотить меня с головой. Как можно сделать столько за один рабочий день, ума не приложу... Создалось такое впечатление, будто всю эту кипу документов специально приберегали к концу моей практики, чтобы осчастливить меня напоследок до сердечного приступа. Плохо мне не стало, но глаз ощутимо задергался. Закопаться на весь день в кабинете мне не улыбалось, но... куда деваться-то? Вот оно, рабство в чистом виде!

   Однако же милость божья и на этот раз не оставила меня. В отделение позвонили и сообщили о свежем трупе, опера заметно оживились и начали собираться на выезд. В итоге выяснилось, что из имеющихся в наличии практикантов в ОВД находились только я и отличник Вася из параллельного потока. Вот это была настоящая магия... Ладно, две девчонки из дознания сейчас были на выезде, Костика и Сашку послали в прокуратуру, но еще пятеро-то куда делись? В общем, выбора не было, и на труп взяли меня и Васю.

   Зачем на месте происшествия студенты-недоучки спросите вы? И, наверное, подумаете, что юных созданий тащат туда, дабы они приобщились к будущей профессии. Так вот, это все чушь. Просто при проведении следственных действий требуется присутствие понятых, иначе полученные доказательства можно засунуть... туда, куда позволяет фантазия. А чтобы не возникало никаких эксцессов со слишком въедливыми или ответственными понятыми, в этом качестве припрягают практикантов, когда есть такая возможность, ведь формально они не имеют к органам никакого отношения. Ну и поучиться чему-нибудь могут. Заодно.