И Вам того же вдвойне - Роберт Шекли

Шекли Роберт

И Вам того же вдвойне

Роберт Шекли

И Вам того же вдвойне

В Нью-Йорке к вам в дверь звонят - и это правило не знает исключений - в тот самый миг, когда вы уютно устроились на диване вкусить заслуженного сна. Настоящий, волевой мужчина в таком случае сказал бы: "Пошли все они к дьяволу! Мой дом - моя крепость, а телеграмму могут подсунуть под дверь..." Но если вы человек вроде Эдельстайна, то есть не слишком волевой, вы заколеблетесь: а вдруг это блондинке из соседней квартиры потребовалась баночка острой приправы? Или какому-нибудь ненормальному продюсеру взбрело в голову поставить фильм по письмам, которые вы отсылали матери в Санта-Монику? А что - ведь ставят же фильмы еще и не по такой галиматье...

Но на сей раз Эдельстайн решил не открывать. Не открывая глаз, он крикнул с дивана:

- Мне ничего не нужно!

- Ошибаетесь,- ответил голос из-за двери.

- Моя квартира битком набита энциклопедиями, щетками, пылесосами и прочей дрянью, которую вы рекламируете. Все, что вы надеетесь мне всучить, у меня уже было. И я все это выбросил.

- Но я вовсе ничего не продаю.- Обладатель голоса не обращал внимания на выпады Эдельстайна.- Я хочу предложить кое-что задаром.

Эдельстайн улыбнулся тонкой, чуть грустной улыбкой коренного ньюйоркца, по опыту знающего, что даже если ему подарят пачку самых натуральных двадцатидолларовых банкнот, рано или поздно придется расплачиваться за них с лихвой.

- Если задаром, то мне тем более не по карману,- отрезал он.

- Но это и впрямь совершенно бесплатно,- не унимался голос.- В том смысле, что вам не придется платить ни сейчас, ни потом.

- Нет,- сказал Эдельстайн, восхищаясь собственной твердостью.

Ответа не последовало.

- Эй!- робко окликнул Эдельстайн.- Если вы еще там, то уйдите, пожалуйста. Я хочу вздремнуть.

- Мой дорогой мистер Эдельстайн!- изрек голос.- Ваш цинизм наивен, а суждения пристрастны.

- Он еще будет читать мне мораль,- сказал Эдельстайн стене.

- Ну ладно,- в голосе появились новые нотки,- забудьте о моем предложении. С какой стати я буду унижаться перед таким грубияном... Прощайте, мистер Эдельстайн!

- Стойте!- поспешно выкрикнул Эдельстайн и тут же проклял себя за простодушие. Сколько раз он попадался из-за своей дурацкой доверчивости! Сколько раз, к примеру, ему доводилось выкладывать 9 долларов 98 центов за идиотский иллюстрированный двухтомник "Истории секса", который, по словам Мановича, закадычного приятеля Эдельстайна, стоил в любой захолустной лавке всего-навсего 2 доллара 98 центов.

Но в голосе было нечто настолько внушающее доверие, что Эдельстайн решил рискнуть. Вновь выругав себя за бесхарактерность, он крикнул:

- Я согласен! Можете войти! Только честно предупреждаю - ничего покупать я не буду.

С этими словами он сполз с дивана и направился к двери. Не дойдя нескольких шагов, замер как вкопанный - в ответ послышалось "спасибо", и прямо сквозь запертую на два замка массивную дубовую дверь в комнату вступил незнакомец.

Смуглый, почти чернокожий, он был облачен в изящный, хотя и несколько старомодный, серый в темную полоску костюм. В руке его был портфель. Сквозь дверь он прошел, словно та была сделана из студня.

- Стойте, что вы делаете?- растерянно пролепетал Эдельстайн и вдруг заметил, что ладони его вспотели, а сердце неприятно колотится.

Странный посетитель остановился в вальяжной позе.

- Простите,- тупо пробормотал Эдельстайн,- что-то на меня нашло... Это, наверно, галлюцинация...

- Продемонстрировать еще раз?- с готовностью предложил незнакомец.

- Нет, черт возьми! Значит, вы и в п р я м ь проникли сквозь дверь? Проклятье!..

Эдельстайн вернулся к дивану и тяжело плюхнулся на него. Незнакомец расположился в кресле напротив.

- Чего вы хотите?- прошептал Эдельстайн.

- Трюк с дверью просто экономит мне время,- пояснил темнокожий гость.- Клиенту легче поверить в правдивость моих слов. Позвольте представиться - Чарльз Ситвелл. Я посланник Сатаны.

Эдельстайн поверил - и глухо застонал. Попытался было прочесть молитву, но в голову лезла та чепуха, которую он еще в детстве произносил над куском хлеба в летнем лагере. Еще он знал "Отче наш"...

- Не волнуйтесь,- мягко сказал Ситвелл.- Ваша бессмертная душа мне не нужна. Такие пустяки нас не интересуют.

- Чем вы это докажете?

- Судите сами - за последние пятьдесят лет в мире было столько войн и революций, что преисподняя переполнена душами грешников. Там буквально негде ступить. Дошло до того, что, если вспыхнет еще одна война, нам придется объявить амнистию мелким грешникам.

- Так вы и впрямь не заберете меня в ад?

- Конечно, черт побери!- с готовностью ответил посланец Сатаны.Уверяю вас, очередь у нас больше, чем на распродаже в универмаге Блюмингдейла!

- Но... Тогда зачем вы пришли?

Ситвелл закинул ногу на ногу и доверительно наклонился к Эдельстайну.

- Дело в том, мистер Эдельстайн, что ад - это своего рода ЮС Стил Компани... Крупная фирма, к тому же почти монополия. Но, как и другие солидные корпорации, пекущиеся о благе потребителя, мы заинтересованы в том, чтобы у людей сложилось о нас хорошее мнение.

- Логично,- согласился Эдельстайн.

- В отличие от Форда мы не можем себе позволить основать фонд и раздавать премии и субсидии. Нас неправильно поймут. По той же причине не строим детские городки и не боремся с загрязнением окружающей среды. Мы не можем даже возвести плотину в Азии, чтобы кто-нибудь не усомнился в наших мотивах.

- Нелегко вам,- посочувствовал Эдельстайн.

- Тем не менее это нас не обескураживает. Время от времени, когда дела идут неплохо, мы по мере сил подбрасываем избранным потенциальным клиентам скромное вознаграждение.

- Клиентам? Так вы считаете меня клиентом?

- Ну, никто не называл вас пока грешником,- возразил Ситвелл.- Я сказал "потенциальным".

- Понятно... А что это за вознаграждение?

- Три желания,- быстро ответил Ситвелл.

- Погодите, дайте разобраться. Если я правильно понял, я могу высказать три любых желания? Без всякой платы и без всяких предварительных условий?

- Условие есть.

- Так я и знал,- горько усмехнулся Эдельстайн.

- Оно очень простое. Чего бы вы ни пожелали себе, ваш злейший враг получит то же самое в двойном размере.

На миг Эдельстайн задумался.

- То есть если я попрошу миллион...

- Ваш злейший враг получит два миллиона.

- А если я пожелаю пневмонию?

- Он сляжет с двусторонней пневмонией.

Эдельстайн поджал губы й покачал головой.

- Конечно, это не мое дело, но не кажется ли вам, что вы, ставя подобные условия, рискуете пробудить в клиенте самые низменные свойства человеческой натуры?