Предчувствие - Алан Виннингтон

Алан Виннингтон

Предчувствие

Рисунки Евгении Стерлиговой

Трудно предположить, что такой аккуратный человек, как Джек Аллертон, мог забыть о письме в кармане пиджака. Впоследствии миссис Аллертон рассказывала знакомым: у нее было не подозрение, а какое-то предчувствие, что у мужа есть любовница. Но кое-кто из знакомых был убежден, что Конни Аллертон тайком шарила по карманам мужа.

Джек уже чистил на крыльце свои ботинки; она тоже одевалась, собираясь в Олений парк, где они прогуливались каждое воскресное утро. Увидев, что муж оставил пиджак в прихожей, она инстинктивно заглянула во внутренние карманы. Письмо было написано округлым почерком школьницы; едва она прочитала первые слова «Джек, мой любимый», как у нее перехватило дыхание. Дрожа всем телом, она жадно читала восторженные фразы с множеством интимных подробностей о совместно проведенном уик-энде. Уже это было ужасно, но когда миссис Аллертон перевернула страницу, она поняла, что ее семейная жизнь — а это была вся жизнь для Конни — накануне краха.

«Дорогой, — читала Конни, — не знаю, как мне сдерживаться на службе: все время быть возле тебя, знать, что скоро мы окажемся на Багамских островах, на теплом золотистом песке, будем слушать рокот волн и не расставаться ни днем, ни ночью… Ах, мой любимый, для меня это так неожиданно, но я верю тебе… И я сделала все, как ты велел: заказала два отдельных билета на рейс 387 до Цюриха, вылетающий в 9.30 утра в следующий понедельник из аэропорта Хитроу. Твой билет — на имя Льюиса Тренча, а мой — на мое собственное. Не беспокойся, я буду точно ко времени…» Далее шли заверения в вечной любви и подпись «Джин».

Джин Ричардс! Мисс Ричардс, секретарша Джека! Значит, Конни все это время была слепой, если не замечала ни «деловых» телефонных звонков по вечерам, ни «служебных» поездок с пятницы до понедельника, ни «переговоров» в ресторанах, ни посещений ночных клубов «в мужской компании»…

Вихрем ворвался Роберт: он искал свои кеды. Она едва успела сунуть письмо обратно. Сердце неистово стучало.

— Тебе уже шестнадцать, — обратилась она к сыну, — так что пора уже убрать бомбы и револьверы, с которыми ты больше не играешь. — Чтобы оттянуть встречу с мужем, она ушла с сыном в его комнату. — А кеды твои — вон там, под кроватью…

— Если мы хотим еще выпить коктейль «У оленя», — крикнул муж из дверей, — то пора идти.

Она сделала над собой усилие и ответила почти спокойным голосом:

— Нет, милый, иди один. У меня что-то закружилась голова. — Ей нужно было побыть одной, чтобы оправиться от шока и поразмыслить.

Когда Джек вернулся, Конни уже обрела спокойствие и решила не затевать скандала. Она сделает вид, что ничего не подозревает — это будет ее преимущество. Срочно предпринимать что-либо не было необходимости, и миссис Аллертон продолжала сохранять спокойствие. По крайней мере внешне. Тем более, что уже около года мистер Аллертон не приходил в ее спальню.

Понедельник. Впереди еще неделя. С самого утра Конни направилась к директору банка, которого никогда прежде не видела; все сообщения банка поступали в контору фирмы, где ее муж был одним из директоров. Глава банка, «белый воротничок» с полосатым галстуком, словно чем-то приклеил остатки волос к неуклонно расширяющейся лысине. Он не вызывал у Конни симпатий, и она попыталась сразу взять быка за рога:

— Мистер Эдди, я хотела бы сделать мужу небольшой сюрприз. Но мне нужно убедиться, что я не попаду впросак.. Я присмотрела дом, такой, о котором мы с мужем давно мечтали, и мы можем сравнительно недорого приобрести его. Мне нужно лишь знать, сколько осталось на нашем текущем счету и сколько мы могли бы получить, заложив или продав наш теперешний дом.

Лицо мистера Эдли приняло озабоченный вид.

— Видите ли, миссис Аллертон, вы ставите меня в неловкое положение. «На нашем счету», как вы изволили выразиться, это значит на личном счету вашего мужа. То же относится и к дому, в котором вы оба живете, его владельцем официально является ваш муж. А правила нашего банка категорически запрещают давать какие-либо сведения о состоянии как того, так и другого, кому бы то ни было, кроме вашего мужа или его поверенного. Впрочем, может быть, ваш муж дал вам доверенность?

— Нет. Но я полагаю, вам известно, что этот дом купил для нас мой покойный отец.

Директор едва заметно пожал плечами.

— По закону, миссис Аллертон, дом принадлежит вашему мужу, и мы не имеем права давать другим лицам сведения обо всем, что касается этого дома.

Такой же прием ожидал ее и в конторе Коггена и Сквайра, их адвокатов. А в следующий понедельник Джек будет уже в Цюрихе, на пути к песчаным пляжам, в сопровождении молодой женщины — девчонки, лишь на шесть лет старше его собственного сына.

Ясно, что за границу его послала фирма. Но ведь и там ему понадобятся деньги, Раньше ей никогда не приходила в голову мысль о самозащите; теперь все было ясно. Она останется без пенни за душой.

В этот вечер было труднее делать вид, что ничего не случилось. Но продолжительный детективный телефильм позволил ей не показать свою озабоченность.

Во вторник Джек тоже не обмолвился ни словом о предстоящем отъезде. Она уже думала, не приснилось ли ей все это в кошмарном сне, но в среду он начал разговор сам:

— Позвони, пожалуйста, Клиффордам, Конни, и предупреди, что мы не сможем в понедельник прийти к ним, как обещали. — Его голос был совершенно спокоен. — Я должен улететь на пару дней в Цюрих.

Ее охватил озноб.

— Это уже второй раз, Джек, — заметила она после паузы, — мы отменяем свой визит. И Клиффорды непременно обидятся. Может быть, можно сдвинуть твою поездку на вторник?

Он покачал головой.

— Дела важнее, чем бридж, дорогая. У меня деловая конференция. Очень жаль, но в понедельник в девять тридцать я должен лететь.

Набирая телефон Клиффордов, Конни пыталась придумать ловушку для мужа. Как она ни сдерживалась, голос ее в разговоре с миссис Клиффорд звучал почти истерично. Но она еще не знала, как соорудить эту ловушку. Несмотря на ее попытки удержать мужа, он собирался исчезнуть, обрекая ее с Робертом на длительную борьбу за существование, иа тяжбы из-за алиментов и ее доли в совместном имуществе — имуществе мужа, согласно букве закона.

— Они разочарованы, — сказала она, повесив трубку. Потом сослалась на головную боль и ушла к себе.

После завтрака, как только Роберт убежал в школу, она сделала еще одну отчаянную попытку; положила свою руку на руку мужа и, поймав его взгляд, проговорила:

— Джек, милый, прошу тебя: не лети в понедельник в Цюрих…

Его глаза выразили изумление.

— Но я должен лететь. Дела с фирмой «Мюллер и компания» всегда входили в круг моих обязанностей. Что случилось?

— У меня странное чувство, Джек. Мне кажется, если ты улетишь, мы больше никогда не увидимся…

Он не моргнул глазом, лишь изумление в его глазах стало чуть слабее. Затем широко улыбнулся, словно посмеиваясь над сумасбродством суеверной супруги.

— Ну и как ты думаешь, что со мной может случиться?

— Не знаю. Катастрофа. Похищение самолета. Все, что угодно… Я боюсь…

Он ответил успокоительно-поучающе:

— Чепуха. В расчете на километр пути перелет куда безопаснее всех других способов передвижения, даже безопаснее, чем прогулка по городу. И потом, я уже не могу отменить или передвинуть назначенную встречу, это выглядело бы идиотизмом.

— Тогда возьми меня с собой.

На это трудно было возразить. Но ему удалось сохранить покровительственную улыбку.

— Не дури, Конни. Я все эти дни буду страшно занят. И подумай только, во сколько это обойдется — а пользы никакой. — Несколько минут он молчал, потом левая бровь многообещающе приподнялась. Очевидно, его осенила новая идея. — Знаешь что, Конни, через пару недель или через месяц будет еще одна конференция, на этот раз в Каннах, на Средиземноморском побережье. И мы поедем вместе на машине. Поедем не по магистральным шоссе, а по параллельным мало загруженным дорогам, через Эльзас, через Швейцарию, потом, южнее, к Лазурному берегу. Бензин и отели оплатит фирма, и мы сможем наслаждаться почти бесплатно… — Он обошел вокруг стола и поцеловал жену. — А теперь мне нужно спешить.

Она услышала, как зарокотал автомобильный мотор. Еще несколько дней — и она его больше не увидит. Теперь она твердо знала: это конец. Что же делать?

По закону он имел право продать дом без ее согласия и забрать из банка «свои» деньги. Обращаться к директорам банка или фирмы бессмысленно: личная жизнь служащих и вкладчиков не входит в их компетенцию. Рассказать о найденном письме? Но и он, и мисс Ричардс попросту высмеют ее. Жаль, конечно, что она не сохранила письма… Объяснение с мисс Ричардс тоже не сулило успеха. А если сообщить полиции, что у него есть второй паспорт и что он берет с собой за границу больше разрешенных трехсот фунтов? Это, конечно, наказуемо, но где доказательства? Она пришла в ярость, когда поняла, что ничего не может сделать — разве что устроить скандал. Ведь она и Роберт останутся без всяких средств к существованию. Ну хорошо, она будет искать работу — она, женщина уже не первой молодости, без всякой специальности; к тому же при наличии полутора миллионов безработных… Она попробовала представить себе, как будет стоять в длинной очереди за пособием по безработице. Но еще до обращения за пособием ей придется продать за бесценок машину и стильную мебель, переселиться в жалкую комнатенку, забрать Роберта из привилегированной школы и перевести в общую… И это вместо мечты о собственном мопеде, который ему давно обещан! А Джек будет наслаждаться солнцем и морем, попивать ледяной джин с лимонным соком или тоником, нежиться с этой стервой, которая на целых двадцать восемь лет моложе его…