Сборник рассказов - Андрей Андронов

Андрей Андронов

Сборник рассказов

ПОГОВОРИТЬ С МАМОЙ

Низкая, полуразвалившаяся избушка на краю леса. Старуха, подставившая старые кости заходящему солнцу. Небольшая копна сена и пара коз, привязанных неподалеку. Колодец с покосившимся срубом. Дубы, склонившие свои ветви над маленьким двором без ограды. Горшки, висящие на воткнутых в землю палках.

Дом ведьмы.

Тусклый блеск остро заточенной стали. Изрубленный герб на щите. Боевой конь, окованный в тяжелый металл. Наброшенный на спину плащ, небольшой мешок у седла. Уставший, грустный взгляд из-под набрякших век. Шрамы на лице и царапины на кольчуге. Ни кола, ни двора.

Воин.

Переливы перстней и мертвый груз золотой цепи на шее. Широкая одежда с меховой оторочкой. Мулы с переброшенными через спину тюками. Туго набитый кошель. Неуклюжий, но богато украшенный экипаж. Слуги и приказчики вокруг. Брезгливо поджатые губы над двойным подбородком.

Купец.

Маленький сверток на плече и перевязанные тряпкой книги под локтем. Прищуренные глаза и измазанные чернилами руки. Сгорбленные плечи и низко опущенная голова. Изрезанный морщинами лоб, покрытый космами седых волос. Губы шепчут, повторяя прочитанные строки.

Ученый.

Блестящая кавалькада всадников. Флаги в руках ратников. Звон шпор и яркие цвета одежд. Мягкие, холеные руки. Улыбки открывают белые зубы. Гордая осанка и надменный взгляд. Земля вылетает из-под копыт, вскопанная подковами лошадей.

Знать.

Пустые руки и полное надежд сердце. Перехваченная веревкой туника, и непокорная шевелюра волос. Недоумение и тоска в глазах. Горячая кровь в жилах.

Ученик.

Стертые работой, огрубевшие руки. Перехваченные лентой волосы. Стоптанные сапоги. Обветренное лицо, шелушащаяся кожа, потрескавшиеся губы.

Ремесленник, крестьянин… человек.

Они приходят, один за одним, к старому домику ведьмы и получают то, что стоит больше всего, что они имеют. Они приходят за советом и утешением. Они приходят облегчить душу.

Они приходят, и старая ведьма обкуривает комнату сизым дымом и касается высохшей рукой поверхности воды в чаше. Они приходят, и вглядываются в дрожащую жидкость, пока из глубины не возникает образ. Время и расстояние не важны для старой ведьмы со странным даром, дающим покой.

Они приходят, чтобы получить то единственное, что исцеляет сердце и успокаивает душу. Они приходят, чтобы излить свою печаль и разделить свою радость. Они приходят, чтобы вернуть то, что с детства было надеждой и опорой.

Поговорить с мамой.

УМЕРЕТЬ СРЕДИ РОЗ

Я хочу умереть среди роз.

Упасть, подминая цветущие кусты покореженным металлом доспехов, и увидеть как спасенная принцесса стоит у туши поверженного дракона. Почувствовать, как ее слеза скатывается по бутону цвета моей крови…

Я хочу умереть среди роз.

Упасть в мягкую землю сада с пистолетом в руке и сквозь резные листья цветов увидеть дымящийся ствол и глаза противника, которого я пожалел…

Я хочу умереть среди роз.

Нежные цветы склонят ко мне бутоны и пропоют колыбельную, молясь о потерянной в битве душе… Листья смахнут слезы с моих глаз, и ветер шепнет мне слова ободрения перед тем, как я перестану слышать… Красные бутоны сохранят цвет моей крови для друзей и врагов, любимых и ненавидимых, и каждый даримый женщине цветок будет памятью и обо мне…

Я хочу умереть среди роз.

Я не хочу видеть порохового дыма и сполохов разрывов на посеревшем от гнева небе… Я не хочу слышать стоны и вопли идущих в атаку и умирающих за идею… Я не хочу, чтобы мое безымянное тело гнило в дорожной грязи. Я прошу у судьбы так мало… Умереть среди роз.

Дождь омывает мое лицо, затекая в ноздри и мешая дышать. Я вспоминаю безмятежность белых облаков над розовым садом, и солнечный луч, который мог бы быть мной…

Жидкая глина струиться подо мной и вокруг меня, вымывая остатки жизни из моего тела и смешиваясь с моей кровью… Я лежу на краю окопа, оружие выскальзывает из моих слабеющих пальцев и падает вниз с глухим чавканием, как в болото… Болото… А я хочу умереть среди роз!

Мое тело скользит по жидкой грязи, и в потоках зловонной жижи я обрушиваюсь на дно окопа, завоеванного ценой моей жизни. Запах роз проникает в мои ноздри, и во вспышке близкого разрыва я вижу маленький розовый кустик над другой стенкой окопа… Стенкой, до которой я не дожил. В глазах темнеет, далекий шум моторов и грохот взрывов молотом колотит по голове…

Я лежу на дне безвестного окопа в никому не известном поле безымянной войны, и надо мной распускается розовый бутон. Я лежу, вспоминая остатки своего философского образования и понимаю, что высшее счастье для человека — это воплощение мечты. Боль от ран оставляет меня, и я вижу, как вселенная вращается вокруг меня. Я улыбаюсь нежным розовым лепесткам и закрываю глаза. Гонец из Марафона падает на ступени храма… Колесница триумфатора катится по римским мостовым… «Санта-Мария» бросает якорь… Скотт ставит ногу на лед Южного полюса. Красный флаг полощется над рейхстагом. Армстронг топчет лунную пыль. Жизнь продолжается.

Я умираю среди роз.

КУРОЧКА-РЯБА

(дурка)

Пробившийся между досок лучик света блеснул на золотистом пуху, рассыпавшемся по ее плечам, мягко тронул россыпь веснушек и скользнул по ее безупречной фигуре.

Она сонно приоткрыла глаза, грациозно потянулась, переступила на насесте лапами и закудахтала во все горло.

— Ну что, Рябая, съезд тебе в пленум, несешься, мир тебе в май? — вошедший в курятник дед был в младые годы парторгом и до сих пор сохранил красноречивую грубость.

Он сдвинул курочку с места, но она, сонно закудахтав, так и не приоткрыла глаз, перед которыми все еще проплывали картины прошлой ночи, проведенной с иностранными петухами в заезжем цирке.

— Ух, трезвость твою в общество, ты что это делаешь, депутат твою сверхплановый! — обалдевший дед держал в руках золотое яйцо.

«Засыпалась!» — мелькнула у курицы мысль, но выскочивший за порог дед ее уже не услышал.

— Бабка, решения партии тебе в жизнь! Ты гляди, чего Рябая снесла, ударник она кому нести чего туда!

— Чего орешь, хрен старый, успехов тебе в труде! — блеснула бабка дедовым сленгом.

— Вот! — хрипло сказал дед, с силой ударив яйцо об стол.

— Та осторожней же ж, шут горкомовый, разобьешь! — всплеснула руками бабка.