Париж… до востребования - Наталья Котенёва

Наталья Котенёва

Париж… до востребования

Пролог

Десять лет назад.

Поздняя осень наполняет Москву холодными дождями, пронзительными ветрами, новыми запахами, звуками. Москвичи тоже заметно меняются. Они становятся замкнутыми и угрюмыми, с лиц исчезают улыбки, никому ни до кого нет дела, люди торопливо шагают вдоль улиц, прикрывшись зонтами, не глядя друг на друга. После рабочего дня у всех на уме только одно — скорей по домам. Оно и понятно, каждому хочется побыстрее нырнуть из-под моросящего серого дождя в спасительное тепло метро, добраться до своих квартир, запереться на все замки и уткнуться в телевизор.

Порой в моей памяти возникают картинки Москвы, моего родного города, где я прожила всю жизнь, плоть до моего вынужденного из него исчезновения. Я любила этот город и искренне считала самым лучшим. Я здесь родилась, здесь же родились мои папа и мама, и их папы и мамы. Это был мой город, я знала его, как свои пять пальцев. Как же случилось, что город повернулся ко мне своей враждебной стороной? Чем я провинилась, что Москва обрушила на меня тридцать три несчастья?

… В Центре улицы сияют рекламой и неоновыми вывесками, огни отражаются на мокрых тротуарах, город как будто кидает под ноги своим жителям цветной ковер, а они безжалостно топчут его, выбивая из ярких отсветов брызги грязной воды. Вереницы машин выстраиваются в длинные пробки, наполняя улицы удушающим запахом бензина и гудками клаксонов. Прохожие торопливо идут по своим вечерним делам. Город полон жизни, но для меня он пуст.

… Я лежала на мокрой скамейке на бульваре, полураздетая, окоченевшая. Приподнялась, затравленно оглядывая аллею и спешащих по ней прохожих. Невероятно холодно! А почему я раздета? Опустила глаза и увидела, что обута в летние спортивные тапочки. На мне лишь футболка, тоже абсолютно промокшая, она противно липнет к телу. Волосы сосульками висят вдоль лица. Как я здесь очутилась? Почему раздета? Зубы выбивают дробь, тело покрыто мурашками. Дрожь колотит все сильней и сильней. Инстинктивно руки обхватили плечи, словно это могло помочь согреться. В мозгах стучала настойчиво и громко одна лишь мысль — нужно добраться до дома. Потом, уже в тепле, в сухом уюте жилья я постараюсь вспомнить что со мной сучилось и подумаю об этом. Нужно идти домой.

Домой… а где он, мой дом? И с ужасом поняла, что не могу вспомнить. Ничего… я ничего не помню, ничего не знаю ни о себе, ни о том, как я очутилась на скамейке бульвара. Сжала изо всех сил виски. Ну, вспоминай, вспоминай! Такого просто не может быть! Какое-то темное пятно заполнило сознание и паника накатила от того, что поняла: у меня пропала память, а вместе с ней и вся прошлая жизнь…

Иногда, очень редко я вспоминаю тот темный вечер, холодный моросящий дождь, пронизывающий до костей холод. С него, с того вечера и началась моя другая жизни, мои приключения и испытания. Каждый раз, когда память выталкивает из своих глубин воспоминания, я упираюсь изо всех сил, наваливаюсь на проклятую дверь в сознании, из которой они лезут. В очередной раз захлопываю ее и опять все забываю. Зачем вспоминать? Я не хочу, сама не хочу возвращаться в свое прошлое. Да и что там от него осталось? Я постаралась все забыть. А то, что осталось, было просто чередой кошмаров. С той жизнью давно покончено и, скорее всего, мне уже никогда не суждено вернуться в некогда такой любимый и родной город, в мою Москву. У меня давно другая жизнь, я живу в другой стране, даже имя у меня другое.

Глава 1. Гостья из прошлого

Париж. Сентябрь. 2018 год.

Ну, я и попала! Попала в прямом смысле. В безнадежную пробку…

Отрезок дороги «Конкорд — Бастилия» вдоль набережных Сены ремонтировали уже несколько месяцев. Для проезда оставили только две полосы. Прежде удобный скоростной путь без светофоров, ведущий в сердце Парижа, теперь стал кошмаром водителей.

Пробка была внушительная. Прикинула на сколько. В другое время я, понимая бесполезность дергаться и рвать нервы, могла бы спокойно постоять в плотном ряду машин, поглазеть на площадь Согласия, пляс де ля Конкорд, или просто Конкорд, как говорят парижане.

Мне всегда нравилось имперское великолепие этого места. Высокая луксорская стела с золотым пирамидальным навершием гордо высилась посреди широкого пространства исторического восьмиугольника, напоминая о хищном императоре-завоевателе и его египетском походе. В солнечные дни вершина этого монумента ярко блестит, словно посылая небесам призыв благословить и беречь "ля бель Франс", и мало кто вспоминает о том, что были времена, когда здесь стояли гильотины и не было великолепных фонтанов, и текла кровь во имя великой и беспощадной французской революции. Да, поистине, все в конце концов забывается. Сегодня глаз радует великолепие архитектуры окружающих зданий, вычурная решетка сада Тюильри и аллегорические статуи-символы городов Франции.

Пробка стояла намертво. Мне только и оставалось, что нервно барабанить пальцами по рулю и ругать себя последними словами. Черт побери, я опаздываю, опаздываю на встречу с клиентом! На сколько? На полчаса? Нет, на час, как минимум, а, может, и больше! Невозможно предсказать сколько времени придется проторчать в чертовой ловушке. Хотелось рвать и метать, и не мне одной, судя по взрывавшейся время от времени истеричными клаксонами бесконечной веренице машин.

И, кроме как саму себя, винить было некого. Я банально проспала! Не услышала звонок будильника. Вчера вечером решила, что выеду пораньше, проскочу пробки, успею в галерею до встречи с клиентом и смогу обсудить с Орели дела на день. Но только привычка все откладывать до последнего меня подвела.

Вчера был последний день, чтобы сдать статью в журнал «Ар Мютюэль». Мне несколько раз звонили из редакции и напоминали о сроках. Объём был небольшой, материал подготовлен, а я все откладывала, думая, что быстро отпишусь и вечером отошлю материал электронкой. Статья была о художнике, которого я собиралась выставлять в своей галерее «Парижские кошки». Но завершение статьи заняло больше времени, чем я предполагала, пришлось несколько раз созваниваться с художником, с его агентом, уточнять детали, делать исправления и, в итоге, я закончила работу почти под утро. Будильник честно пытался меня разбудить, но тщетно, я его не услышала…

Теперь, сидя в крошечном салоне Смарта, я не переставала ругать себя последними словами.