От некто к никто - Хорхе Борхес

Хорхе Луис Борхес

От некто к никто

Первоначально Бог – это Боги [1] (Элохим), множественное число, соотносящееся то ли с величием, то ли с полнотой, гипотетический отзвук предшествующего политеизма либо предвестие провозглашенной в Никее доктрины [2], гласящей, что Бог – это Один и Три. Элохим управляет глаголом в единственном числе; первый стих Закона буквально гласит: «В начале создал Боги небо и землю». За исключением неясности, вызванной множественным числом, Элохим конкретен. Он именуется Иегова Господь; упоминается, что он гулял по саду на свежем воздухе, или, как гласят английские версии [3], «in the cool of the day» [4]. Его определяют черты человека; в одном месте Писания читаем: «И раскаялся Иегова, что создал человека на земле, и тяготился в сердце своем» [5]; и в другом: «Ибо я, Иегова, Господь твой, Господь ревнивый» [6]; и в третьем: «Я рек в огне гнева моего» [7]. Субъект подобных изречений, бесспорно, Некто, Некто телесный, чей облик поколеблет и сотрет время. Титулы его разнообразны: Сила Иакова, Камень Израиля, Я – это я. Господи сил, Царь царей. Последний, вдохновивший по противоположности Раба Рабов Господних у Григория Великого, в оригинале – царь в превосходной степени. «Если нечто возвеличивается или уничижается, – пишет фрай Луис де Леон [8], – еврейский язык удваивает то же самое слово. Так, «Песнь Песней» – то же, что обиходное испанское «Песнь среди Песней», «человек среди людей», а именно – избранный, наиболее выдающийся и всех превосходящий». В первых веках нашей эры теологи обращаются к префиксу «omni», который до тех пор приберегали для атрибутов природы или Юпитера; получают хождение слова «omnipotente», «omniprуsente», «omniscio» [9], повергающие Бога в почтенный хаос невообразимо превосходных степеней. Подобно всем прочим, и эта номенклатура ущемляет божество; в конце V века загадочный автор [10] «Corpus Dionysiacum» [11] заявляет, что ни один утвердительный предикат Бог, не годится. О Боге ничего нельзя сказать утвердительно, только отрицательно. Шопенгауэр сухо замечает: «Это – единственно верная теология, лишенная, однако, содержания». Записанные по-гречески трактаты и послания, образующие «Corpus Dionysiacum», встречают в IX веке читателя, переводящего их на латынь, – Иоганнеса Эригену, или Скота, то есть Иоанна Ирландца, чье историческое имя – Скот Эригена, или Ирландец Ирландец. Он предлагает доктрину пантеистического толка: вещи мира – это теофании (откровения или проявления божественного), за которыми сокрыта единственная реальность, Господь, «не ведающая, однако, кто она есть, ибо она не есть нечто, и не подвластна ни собственному разумению, ни любому другому разуму». Она не мудра, ибо превыше мудрости, не блага, ибо превыше блага; она непостижимо превосходит и отрицает все атрибуты. Дабы определить ее, Иоанн Ирландец прибегает к слову «nihil», что значит «ничто»; Бог – это первичное «ничто» в «creatio ab nihilo», пропасть, где были зачаты архетипы, а позже – конкретные существа. Он есть Ничто и Ничто; кто представлял его таким, исходил из ощущения, что это больше, чем Некто или Нечто. Точно так же Шанкара учит, что в глубоком сне люди равны Вселенной, Богу.

Разумеется, описанный мной процесс не случаен. Возведение в ничто имеет место (или тенденцию) во всех культах: мы безошибочно узнаем его в случае с Шекспиром. Современник Шекспира Бен Джонсон любит его [12], не впадая в обожание, «on this side Idolatry» [13]; Драйден величает его [14] Гомером английских драматургов, однако признает, что он нередко пошл и вычурен; дискурсивный XVIII век пытается оценить его достоинства и заклеймить недостатки: в 1774 году Морис Морган заключает, что король Лир и Фальстаф – всего лишь умственные отклонения своего создателя, В начале XIX века этот приговор оставляет в силе Колридж [15], для которого Шекспир уже не человек, а литературная вариация бесконечного Бога Спинозы. «Гений Шекспира, – пишет он, – представлял собой natura naturata [16], следствие, однако ему было открыто всеобщее, скрыто присутствующее в особенном, причем не как отвлеченное наблюдение над разнообразием случайностей, но как субстанция, способная к бесконечным превращениям, человеческое существование которой – всего только одно из них». Хэзлитт [17] то ли соглашается, то ли подтверждает: «Шекспир – такой же, как и все, но не похож ни на кого. В душе он – никто, но в то же время он – все, что представляют собой другие, и все, чем они могут стать». Позже Гюго сравнил его с океаном, вместилищем всевозможных форм [18].

Быть одной вещью неизбежно означает не быть всеми другими вещами; смутное ощущение этой истины привело людей к мысли, что не быть значит больше, нежели быть чем-то, и в каком-то смысле означает быть всем. Сходное заблуждение таится в словах того легендарного царя Индостана, который отрекся от трона и вышел на улицу просить милостыню: «Теперь у меня нет царства и царство мое беспредельно; теперь мое тело не принадлежит мне, а мне принадлежит вся земля». Шопенгауэр пишет, что история – это непрерывный и беспокойный сон поколений людей; во сне бывают повторяющиеся формы, и нет ничего другого, кроме форм; одна из них – процесс, обрисованный в моей заметке.

Примечания

Впервые опубликовано в сборнике «Другие расследования» (1952). Переведено по изданию: ОС', 737 – 739.

В примечаниях мы пользуемся следующими сокращениями: Borges J. L. Obras complеtas. 1923 – 1972. Buenos Aires, 1974. – OC; Borges J. L. Prosa complеta. Barcelona, 1980. – PC; Borges J. L. Textos cautivos. Ensayos y resenas en «El Hogar» (1936 – 1939). Barcelona, 1986. – ТС; Borges J. L. Prologo (con un prologo de prologos). Madrid, 1974. – PPP; Borges J. L. Siete noches. Mexico, 1981. – SN.

Borges J. L. The Aleph and Other Stories (1933 – 1969). Together with Commentaries and an Autobiographical Essay. Ed. by N. T. di Giovanni. London; Picador, 1973. – A OS; Алексеев В. Album romanum. M., 1989. – BA.

1

Бог – это Боги – в древнееврейском тексте подлежащее фразы «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1:1) – во множественном числе.

2

Имеется в виду II Вселенский собор (состоялся в Константинополе в 381 г., продолжил работу над христианским символом веры), где была выработана формула троичности Бога.

3

как гласят английские версии – Holy Bible, Genesis (3,8).

4

«В прохладе дня» (англ.).

5

«И раскаялся Иегова…» – Быт. 6:6.

6

«…Господь ревнивый» – Исх. 34:14.

7

«Я рек в огне гнева моего» – парафраза из Второзакония (32:22).

8

Цитируется комментарий к Песне Песней, переведенной Луисом де Леоном (Luis de Leon. Obras complйtas castellanas, Madrid, 1967. V. I. P. 76.).

9

«Всемогущий», «вездесущий», «всеведущий» (лат.).

10

загадочный автор – речь идет о Псевдо-Дионисии Ареопаги-те, легендарном современнике апостолов, которому приписан богословский трактат «Ареопагитический корпус» – высшая точка христианского неоплатонизма. Подробнее о нем см.: Аверинцев С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977. С. 47 – 49, 310 – 311.

11

«Дионисийский корпус» (лат.).

12

Цитируется ставшая крылатой фраза современника Шекспира: «Ибо я любил его, не впадая в обожание, и действительно чту его память, как никого другого» (Jonson В. Timber, or Discoveries. L., 1640. P. 665 – 666).

13

«По эту сторону Обожания» (англ.).

14

Цитируется эссе о драматической поэзии (Dryden J. Essay on dramatic poesy. L., 1900. P. 54).

15

Далее цитируется «Застольная беседа» и V раздел «Лекций и заметок» 1818 г. (Соотв.: Coleridge on Shakespeare. N. Y… 1969. P. 107; ColeridgeS. T. Lectures and notes on Shakespeare and other English poets. L… 1900. P. 401).

16

Природа порожденная (лат.).

17

Борхес свободно передает содержание источника (HazlittW. The Literature of the Age of Elisabeth. L., 1884. P. 910).

18

В буддизме картина повторяется. Первые тексты гласят, что, сидя под смоковницей, Будда провидит бесконечную цепь всех причин и следствий, прошедшие и будущие перерождения всех существ; последние, зафиксированные много веков спустя, сообщают, что все в мире нереально, что всякое знание условно и что, если бы существовало столько Гангов, сколько песчинок в Ганге, и еще раз столько Гангов, сколько песчинок в новых Гангах, все равно число песчинок было бы меньше, чем число вещей, неведомых Будде.