Звуковая машина - Роальд Даль

Роальд Даль

ЗВУКОВАЯ МАШИНА

Однажды жарким летним вечером Клаузнер прошёл через ворота, обогнул дом и очутился в саду. Добравшись до маленького деревянного сарайчика, он отпер дверь и закрыл её за собой.

Стены внутри были некрашеные. Слева стоял длинный деревянный верстак, а на нём среди груды проводов и батарей, среди острых инструментов чернел ящик длиною фута в три, похожий на детский гробик.

Клаузнер подошёл к ящику. Крышка у него была поднята; Клаузнер наклонился и начал копаться в бесконечных цветных проводах и серебряных трубках. Он схватил лежавший рядом листок бумаги, долго рассматривал, положил обратно, заглянул в ящик и снова стал перебирать провода, осторожно подёргивая их, чтобы проверить соединения, переводя взгляд с листка на ящик и обратно, проверяя каждый провод. За этим занятием он провёл почти час.

Потом он взялся за переднюю стенку ящика, где было три шкалы, и начал настройку. Следя за механизмом внутри, в то же время он тихонько говорил сам с собой, кивал головой, иногда улыбаясь, между тем как его пальцы продолжали быстро и ловко двигаться.

— Да… да… Теперь вот это… — говорил он, скривив рот. — Так, так… Но так ли? Да, а где моя схема?.. Ах, вот… Конечно… да, да… Всё правильно… А теперь… Хорошо… Да… Да, да, да…

Он весь ушёл в работу, движения у него были быстрыми, чувствовалось, что он сознаёт важность своего дела и едва сдерживает возбуждение.

Вдруг он услышал, что по гравию кто-то идёт, выпрямился и быстро повернулся. Дверь открылась, вошёл человек. Это был Скотт. Всего лишь доктор Скотт.

— Ну и ну, — произнёс доктор. — Так вот куда вы прячетесь по вечерам!

— Привет, Скотт, — сказал Клаузнер.

— Я проходил мимо и решил — зайду-ка узнаю, как вы себя чувствуете. В доме никого не было, и я прошёл сюда. Как сегодня ваше горло?

— Всё в порядке. Прекрасно.

— Ну, раз уж я здесь, я мог бы и сам взглянуть.

— Пожалуйста, не беспокойтесь. Я здоров. Совершён-но здоров.

Доктор ощутил некоторую напряжённость. Он взглянул на чёрный ящик на верстаке, потом на Клаузнера.

— Вы так и не сняли шляпу, — заметил он.

— Да неужели? — Клаузнер поднял руку, стянул шляпу и положил её на верстак.

Доктор подошёл поближе и наклонился, чтобы заглянуть в ящик.

— Что это? — спросил он. — Вы монтируете приёмник?

— Нет, так кое-что мастерю.

— Что-то довольно сложное.

— Да.

Клаузпер, казалось, был возбуждён и озабочен.

— Но что же это такое? — снова спросил доктор.

— Да есть тут одна идея.

— Но всё же?

— Кое-что, воспроизводящее звук, и только.

— Бог с вами, дружище! Да каких только звуков за целый день работы вы не наслушаетесь?!

— Я люблю звуки.

— Похоже на то, — доктор направился было к двери, но обернулся и произнёс: — Ну, не буду больше вам мешать. Рад слышать, что у вас всё в порядке.

Но он продолжал стоять и глядеть на ящик, очень за интересованный тем, что мог придумать его чудак-пациент.

— А в самом деле, для чего эта машина? — спросил он. — Вы пробудили во мне любопытство.

Клаузнер посмотрел на ящик, потом на доктора. Наступило недолгое молчание. Доктор стоял у двери и, улыбаясь, ждал.

— Хорошо, я скажу, если уж вам так интересно.

Снова наступило молчание, и доктор понял, что Клаузнер не знает с чего начать. Он переминался с ноги на ногу, трогал себя за ухо, смотрел вниз и наконец медленно заговорил:

— Дело в том… принцип тут очень простой. Человеческое ухо… Вы ведь знаете, что оно не слышит всего; есть звуки, высокие или низкие, которые наше ухо не в состоянии уловить.

— Да, — произнёс доктор. — Это так.

— Ну, вот, короче говоря, мы не можем услышать высокого звука с частотой свыше 15 тысяч колебаний в секунду. У собак слух гораздо тоньше, чем у нас. Вы знаете, наверно, что можно купить свисток, издающий такие высокие звуки, какие вы сами не услышите. А собака тотчас же услышит.

— Да, я когда-то видел такой свисток, — подтвердил доктор.

— Конечно, есть звуки и ещё более высокие, выше, чем у этого свистка! На самом деле это вибрации, но я привык называть их звуками. Разумеется, вы тоже не можете их услышать. Есть и ещё более высокие, ещё и ещё бесконечная последовательность звуков… Миллион колебаний в секунду… и так далее, насколько хватит чисел. Это значит — бесконечность… вечность… за пределы звёзд…

С каждой минутой Клаузнер всё больше оживлялся. Он был тщедушным, нервным, его руки находились в непрестанном движении, большая голова склонялась к левому плечу, словно у него но хватало сил держать её прямо. Лицо его было безбородое, бледное, почти белое, он носил очки в железной оправе. Выцветшие серые глаза смотрели озадачивающе, отрешённо. Это был слабый, жалкий человечек, блёклая человеческая моль. И вдруг она забила крылышками и ожила. Доктор, глядя в это странное бледное лицо, в выцветшие серые глаза, почувствовал в этом чудаке что-то неизмеримо чуждое, словно дух его витал где-то очень далеко от тела.

Доктор ждал. Клаузнер вздохнул и крепко стиснул руки.

— Мне кажется, — продолжал он теперь уже гораздо свободнее, — что вокруг нас существует целый мир звуков, которые мы не можем слышать. Возможно, там, в неуловимо высоких сферах, раздаётся музыка, полная изысканных гармонических созвучий и страшных, режущих ухо диссонансов. Музыка столь могучая, что свела бы пас с ума, если бы мы только могли её услышать. А может быть, там нет ничего…

Доктор всё ещё стоял, держась за ручку двери.

— Вот как, — произнёс он. — Так вы хотите это проверить?

— Не так давно, — продолжал Клаузнер, — я построил простой прибор, доказывающий, что существует множество не слышимых нами звуков. Частенько я наблюдал, как стрелка прибора отмечает в воздухе звуковые колебания, в то время как я сам не слышал ничего. Это именно те звуки, которые я мечтаю услышать. Хочу узнать, откуда они и кто или что их издаёт.

— Так эта машина па верстаке и позволит вам их услышать? — спросил доктор.

— Может быть. Кто знает? До сих пор мне это не удавалось. Но я внёс в неё кое-какие изменения. Сейчас их нужно опробовать. Эта машина, — он прикоснулся к ней, — способна улавливать звуки, слишком высокие для человеческого уха, и преобразовывать их в слышимые нами.

Доктор взглянул на чёрный, продолговатый, гробообразный ящик.

— Значит, вы хотите перейти к эксперименту?

— Да.

— Ну, что ж, желаю удачи. — Он взглянул на часы. — Боже мой, я должен спешить! До свидания.

Дверь за доктором закрылась.