ЧАРЛИ ЧАПЛИН СНИМАЕТ КОНЕЦ ЕВРЕЙСКОГО ГОСУДАРСТВА - Михаэль Дорфман

Михаэль Дорфман

ЧАРЛИ ЧАПЛИН СНИМАЕТ КОНЕЦ ЕВРЕЙСКОГО ГОСУДАРСТВА

Автор от всей души благодарит руководителя Ансамбля еврейской песни Анатолия Пинского (Москва),Ирину Зубкову (Нижний Новгород) и Наталью Тышкевич (Израиль) за предоставленные материалы и помощь в работе.

Еврейскому государству пришел конец, и ликующие евреи возвращаются из Израиля. Даже в праздничный момент в еврейской толпе, как водится, нет единства. Каждый говорит в объектив о своем:

— Евреи! Давайте решать «еврейский вопрос»!

— Евреи! Давайте сначала решим вопрос, стоит ли решать «еврейский вопрос»!

— Евреи! Давайте решать мировые проблемы!

— Евреи! Давайте будем все говорить на иврите!

— Евреи! Давайте будем все говорить на идише!

— Евреи! Давайте обсудим, на каком языке нам говорить: на иврите или на идише?

— Евреи! Давайте будем говорить как можно больше!

— Евреи! Давайте спасать еврейскую систему образования!

— Гевалт, евреи! Почему мы не ходим в еврейский театр?

— Гевалт, евреи! Какой смысл в нашем еврействе?

— Еврей! Будь человеком!

— Еврей! Будь евреем!

— Еврейские человеки и человеческие евреи! Будьте одновременно человеком и евреем!

— Евреи! Давайте выпускать еврейскую газету!

— Евреи! Не нужна нам еврейская газета!

— Гевалт, евреи! Он обозвал меня «галицианером»!

— Не верьте ему, евреи, он же «литвак»!

Последние две реплики выражают традиционную вражду между литовскими евреями (северная часть Великого княжества Литовского) и выходцами из Галиции. Сейчас она немного поутихла, но на их место можно спокойно подставить современные оси вражды — ашкеназы и сефарды, религиозные «досы» и светские «отступники», правые «экстремисты» и левые «предатели», «русские» и «марокканцы»…

Так приходит конец еврейскому государству в сатирической антиутопии «Еврейское государство, или Вейцман Второй» — пьесе замечательного поэта, писателя, драматурга, продюсера, редактора и деятеля еврейской культуры Арна (Аарона) Цейтлина (1889–1973). Правда, на берегу остается знаменитый персонаж вместе с группой молодых энтузиастов, осуществляющих древние библейские пророчества и не готовых удовлетвориться ничем меньшим, чем возрожденное царство Давида… Маленький человек с усиками и с тросточкой, в котелке и больших ботинках, суетится вовсю. Он здесь не только персонаж Чарли Чаплина, но и сам Чарли Чаплин — режиссер и продюсер эпохального фильма. Настал его звездный час, и он старается успеть заснять восторги народа, лишенного желания строить свое совместное будущее и расстающегося с мечтой о независимом национальном доме.

Еврейское государство начиналось с утопии. Книги Теодора Герцля «Государство евреев» и «Новая–старая земля» — типичные утопии. Как любые утопии, их не удалось осуществить полностью. Не получилась страна воспитанных евреев, говорящих по–немецки, где удастся удержать армию в казармах, а раввинов в синагогах. Получилась страна, где, по известному анекдоту, старожил–кибуцник и новый репатриант из Германии (их в Израиле дразнили йеке) наблюдают работу в кибуце.

— Вон тот, что роет яму, — говорит йеке, — он был в Германии крупный ученый, профессор, заведовал кафедрой древних языков… Вот тот, другой, что подгребает навоз, — он был в Германии известным хирургом, возглавлял клинику в Берлине…

— Видишь, там собака лает? — отвечает фермер. — Она в Германии была доберманом.

Даже название книги Герцля вопреки правилам немецкого языка переводят как «Еврейское государство», не считаясь с тем, что автор назвал свою книгу «Государство евреев», что совсем не то же самое. Хотя в школьном курсе литературы учат, что утопия и антиутопия – разные жанры, в жизни почему–то получаются они всегда одинаково.

Мрачная утопия Амоса Кейнана показывает погруженный в затяжную гражданскую войну и разделенный на маленькие анклавы Израиль. Религиозные воюют со светскими, белые с черными, Иерусалим с Тель–Авивом. Из недр Интернета вынырнула утопия Александра Свищёва, решающего противоречия просто: все «нормальные люди» поехали в Иерусалим на демонстрацию против Верховного суда, а остальные на «демонстрацию левых сил» в Тель–Авив. Иранцы сбросили на Тель–Авив атомную бомбу. «Так что теперь никакого противостояния правых и левых в Израиле нет, — удовлетворенно пишет автор. — И арабов тоже нет. Вековая мечта еврейского народа о трансфере арабов наконец осуществилась» Ирана, заметим, тоже больше нет, и заодно многого досадного. Встречаются и другие утопии, например, об арабской победе и оккупации Израиля. Картины там почему–то очень напоминали израильский оккупационный режим на территориях: блокпосты, комендантский час. Естественно, без утопии о крахе еврейского государства не могло обойтись с самого начала, и она родилась под пером Цейтлина в самом начале 30–х годов.

В сионистской литературе много обвинений в адрес Великобритании и других европейских держав, много рассуждений на тему о том, что создание Еврейского государства в Палестине в 30–е годы смогло бы предотвратить Холокост. Что бы произошло, если бы после победы в мировой войне всех евреев выселили бы в Палестину и дали бы им возможность создать государство? Цейтлин дает свой четкий ответ сатирической пьесой «Еврейское государство, или Вейцман Второй» ((Ди идыше мелухе адер Вейцман дер цвейтэр). В пьесе много пророческих предсказаний: приход Гитлера к власти, мировая война, тотальная депортация евреев как виновников мировых проблем… Даже в деталях пьеса содержит удивительные совпадения, изображает мрачные картины циничной измены мессианской мечте о возрождении древнего царства Давида в Иерусалиме и распада еврейского государства. Для Цейтлина и его современников такая фантазия была больше чем театральной игрой или импровизацией на актуальную тему. Израильский исследователь творчества Цейтлина Ихиэль Шейнтох считает «Вейцмана Второго» важным историческим документом, помогающим понять глубинные процессы в истории современной еврейской культуры. Целый ряд исторических деятелей: Владимир Жаботинский, лидер американского еврейства рабби Стивен Вейзе, Альберт Эйнштейн, отец израильской журналистики Наум Соколов, основатель нью–йоркского «Форвердса» Ав (Авраам) Каган, писатель Шолом Аш, Шварцбард и многие другие выступают персонажами комедии. Не удивительно, что в список выдающихся евреев в пьесе не попали лидеры еврейской колонии в Палестине во главе с Давидом Бен–Гурионом — те, кого современная израильская история считает отцами сионизма и нации. Их тогда никто не рассматривал всерьез, а Хаим Вейцман в письмах жене издевательски называл палестинских еврейских лидеров то шайкой жадных политиканов, а бывало и похуже.

Порой беспощадная и парадоксальная пародия или точная карикатура передают реальность достоверней, чем скучные учебники истории и энциклопедии. Там, как известно, никогда не напишут самого интересного. «Вейцман Второй» анализирует менталитет поколения, которому предстояло создать государство евреев всего через четырнадцать лет после выхода пьесы. Цейтлин сумел показать уродства современной ему еврейской политической и общественной жизни, наложившие глубокую печать на современный Израиль. Несмотря на провозглашенные цели создания нового еврея, сионизм во многом не сумел избавиться от уродливого груза местечковой жизни. Цейтлин дает удивительно точный прогноз проблем современного Израиля. Некоторые сцены выглядят как сатирическое шоу из современной израильской жизни. Вся пьеса — анатомия краха идеи современного государства евреев: «государства, как все государства». Почти невидимая в начале 30–х годов религиозно–мистическая альтернатива мессианского возрождения еврейского царства сегодня еще более проблематична. Когда все это играют в манере «Мистерии Буфф» или «Земли дыбом» театра Мейерхольда, а пьеса — одновременно сценарий кинофильма, который делает не кто иной, как Чарли Чаплин, то становится ясно, что новаторская сатира Цейтлина — это незаслуженно забытое важное культурное явление в ряду лучших художественных экспериментов ХХ века.

Вот на рынок катит бричка,

Грустный в ней телок лежит.

А высоко в небе птичка,

Вьется ласточка, кружит.

Припев:

Как смеется ветер,

Гонит тучи прочь,

Он смеется день и вечер,

И еще всю ночь.

Дона–дона, дона–дона…

Песня «Дона–дона» в замечательном переводе с идиша Анатолия Пинского, художественного руководителя московского ансамбля «Дона–дона», — это, вероятно, единственное, что читатель может найти по–русски из всего богатого творчества Арна Цейтлина. Еще, пожалуй, перевод «Дона–дона», сделанный с иврита израильским автором Зеэвом Гейзелем.