Мальчик с рожками - Оскар Лутс

Мальчик с рожками

I

Теперь ясно, мальчик с девочкой заблудились в лесу: во второй раз вышли к большому замшелому камню.

— Не могу идти, ноги не идут, — плачет Ити, хватая брата за руку.

— Надо идти, — говорит Кусти, — не оставаться же ночью в лесу. А что скажут папа с мамой, что скажет дедушка? Давай посидим, отдохнём немного да и пойдём скорей. Гляди, уж темнеет. Видать, далеко от дома ушли.

Брат с сестрой садятся под камнем, ставят корзинки, оглядываются, будто ища совета у огромных елей вокруг.

Ели тяжело раскачивают ветвями, да разве укажут они дорогу?

— Не плачь, Ити, — говорит Кусти, сощипывая с камня клочки мха. — Слезами горю не поможешь. Вот увидишь, выйдем к дому. А не прямо к дому, так из лесу-то уж выберемся. Вот пойдём все время в одну сторону и выйдем, верно ведь? Не сюда же опять придём, к этому камню…

— Не могу, ноги не идут.

— А ты отдохни, тогда и пойдём.

Тем временем становится всё темней, лес тихо шумит, будто хочет детей убаюкать. Кусти чувствует, всё тяжелей клонится голова сестрёнки ему на плечо. Порою вздрогнет она всем тельцем, тяжко всхлипнет. Потом дыханье её становится глубже, ровней. Спит маленькая Ити. Устала от долгой ходьбы, от блужданья по лесу. Ножки её устали вконец, нужен им отдых.

Кусти смотрит на сестру, улыбается. Пусть Ити немножко поспит, наберётся сил. А потом — снова в путь, искать дорогу домой. Он сидит тихо, не шевелясь, боясь потревожить спящую.

С ближней ветки подаёт голос запоздалая птица; видно, не успела приделать свои дела за долгий летний день и хочет у ночи урвать кусочек. Лес тихо шумит, навевая сон. Издали слышится вдруг легкий треск — сучок, видно, треснул под ногой какого-то обитателя лесной глуши.

Вдруг тишину пронзает протяжный крик филина.

Ити вздрагивает, вмиг просыпается и спрашивает, дрожа всем телом:

— Ой, кто там?

— Это филин заухал.

— Я боюсь, Кусти!

— Не бойся. Филин тебе ничего не сделает. Да и далеко он. Скажи-ка лучше, отдохнула, можешь идти?

— Идти-то могу, да страшно! Гляди, как темно, куда мы пойдём?

— Да, придётся, видно, тут ночевать.

— Нет, нет. И здесь не хочу, домой хочу!

— Да как тут пойдёшь? Поспи-ка ещё маленько. Рассветёт, тогда и пойдём.

— Я филина боюсь.

— Не бойся, глупышка. — Кусти гладит сестрёнку по голове. — Филин тебя не тронет.

Ити опять опускает голову брату на плечо, засыпает. Кусти, подложив под щёку ладонь, прислоняется к камню, сторожит её сон.

Весь день проходит перед его глазами. Тихое солнечное утро. Цветы в саду и на лесной опушке в сверкающих каплях росы. Ещё рано, а пчёлы уже приступили к работе, перелетают с цветка на цветок и с тяжёлым взятком направляются к улью. Все на сенокосе, кроме мамы, готовящей завтрак, да дедушки, который, надев свой мохнатый зимний картуз, ходит от улья к улью и прислушивается к таинственному гуденью. Беспокоится: сегодня пчёлы должны роиться.

И верно, дедушка вдруг бежит в дом, обматывает голову полотенцем, оставив лишь щёлку для глаз, на голову нахлобучивает ушанку, надевает рукавицы и спешит назад.

— Давай дыму! Дыму давай! — кричит он маме, и та наскоро скатывает валиком шерстяную ветошь, поджигает в плите и спешит к дедушке в сад.

Тем временем в саду начинается суматоха. Вокруг старой яблони вьются тысячи пчёл, оглашая воздух громким, сердитым гудом. Дедушка стоит под деревом, как пугало в своём странном одеянье, и ждёт.

На яблоневых ветвях вдруг возникают большие такие клубки, издали похожие на птичьи гнёзда, а мельтешенье над деревом понемногу редеет. Дедушка макает веник в ведро с водой и устраивает пчёлам дождик, отчего самые беспокойные бросаются искать укрытье в листве. Затем берёт дымящуюся ветошь, взбирается по лестнице наверх и захватывает рой решетом. Теперь главное — тут ли пчелиная матка… Слава богу, тут!.. Ну, значит, всё в порядке, можно рой вселять в новую квартиру. Слава богу, удачно прошёл отлов!

Кусти вздыхает. Хорошо было у всех на душе, и у него, и у маленькой Ити, что отлов удался… Мама взяла котомку с едой и ушла на покос. Потом вернулось домой стадо.

Потом… Потом пошли они с Ити по ягоды. И чем дальше они уходили от дома, тем больше попадалось ягод, тем была земляника крупнее и слаще. Им бы давно назад повернуть, а кругом от ягод красно!

— Ещё горсточку — и домой, — приговаривает Ити, а сами уходят они всё дальше и дальше.

И вот уже ночь, а они всё в лесу. Этот замшелый валун будто тянул их к себе, уводил с верной дороги. Они с Ити и прежде, конечно, ходили по ягоды, и ничего, не плутали ни разу. Что же сегодня за день такой несчастливый? Ну, да делать нечего, надо ждать рассвета.

Шумит кронами лес. В траве, возле ноги мальчика, зажёгся светлячок, рядом другой, будто кто-то следит за ними из травы пристальным взглядом. По ноге Кусти ползёт букашка, пытаясь своим хоботком впиться в его мозолистую подошву. Кузнечик за камнем заводит свою однотонную песню. Снова ухает филин, теперь уже где-то поблизости. Кусти знает, что это филин, а всё-таки ему страшно. Ити вздрагивает во сне и крепче прижимается к брату. Холодный туман, смешанный с густым духом смолы, плывёт меж толстых стволов. Время от времени доносятся какие-то странные голоса, но ничего не слышно такого, что говорило бы о близости человека или жилья.

Кусти смотрит кверху. Сквозь тёмные кроны прямо на него глядит с неба ясная звёздочка.

А птичка на ближней ели никак не угомонится, помолчит немного и опять за своё.

Вдруг что-то завозилось, зашуршало вверху. Кусти слышит, что-то падает с ветки на ветку и шмякается неподалёку в траву. И тут же раздаётся свист огромных крыльев, и большая чёрная птица, вылетев из темноты, хищно кружит над поляной. Птичка-полуночница, слетев на нижнюю ветку, жалобно щебечет, будто призывая на помощь. Кусти понимает: сейчас может произойти непоправимая беда. Он осторожно укладывает спящую Ити на землю и спешит к месту происшествия. Большая хищная птица, следя за мальчиком, неслышно кружит вокруг ели, а затем взмывает вверх и пропадает во тьме. В траве барахтается крошечное беспомощное существо. Кусти берёт птенчика в руки и сажает на ветку, где птичка-мама встречает его радостным криком.

Ещё какое-то время сверху доносится шорох и писк, потом становится тихо — птичка-мама утихомирила наконец своего шалуна. Кусти перекладывает голову спящей Ити снова к себе на колени, прислоняется к камню и твёрдо решает бодрствовать до утра. Но сон бродит вокруг, высматривая добычу, и скоро усталые глаза мальчика закрываются сами собой, он роняет на грудь свою курчавую голову и засыпает.

II

Кусти никак не поймёт, долго он спал или нет. Во всяком случае ещё ночь. Голова сестры по-прежнему у него на коленях, ноги она поджала под себя, спасаясь от ночной прохлады. Кусти трёт глаза, пытаясь припомнить, когда его одолел сон. Ах, да… А сейчас с ним вроде бы кто-то говорил, оттого он и проснулся. Странно, кто бы это мог быть?

Мальчик оглядывается и только тут замечает, что рядом кто-то стоит, какая-то сгорбленная старуха!

— Это ты говорила, бабушка? — спрашивает он, окончательно приходя в себя.

— Я, кто же ещё, — отвечает старуха. — Ну-ка, вставай, тут не место спать. И девчонку буди, я вас домой отведу.

— Правда? — обрадовался Кусти. — Домой отведёшь? Мы со вчерашнего дня в лесу, продрогли совсем. Вон, гляди, Ити как съежилась. Отведи нас домой поскорей! Мама тебе за это хлеба даст, и масла, и крупы, и всего, чего пожелаешь.

— Ладно, подымайтесь. Пошли.

— А скажи сперва, бабушка, как ты нас нашла? Не мама ли наша тебя послала?

— По дороге расскажу. Буди девчонку, пойдём!

— Это же Ити, — говорит Кусти, будя сестру. — Почему ты говоришь «девчонку»? Говори: Ити.

— Хе-хе-хе, — смеётся старуха. — Ладно, будь по-твоему. Подымай свою Ити.

А та сонная, никак не хочет вставать. Наконец Кусти удаётся ей втолковать, что они сейчас с этой бабушкой домой пойдут. Ити с трудом прогоняет сон, трёт глаза и, держась за брата, встаёт на ноги. Обе корзинки Кусти берёт себе, чтоб сестре было легче идти.

Старуха ступает впереди, то и дело оглядываясь: идут ли дети следом за нею? Путь лежит через кочки, пни, бурелом; порой Ити больно уколет ногу острым сучком и принимается хныкать, что больше не может идти.

— Ничего, сможешь! — сердито шипит на это старуха. — Скоро придём, тогда отдохнёшь.

А когда Кусти дал сестре несколько ягод, старуха как закричит:

— Не трожьте ягоды! Они мне самой нужны!

Ну, это уж никуда не годится, думает Кусти. Странно, почему мама послала за ними такую злую старуху? Неужто никого подобрей не нашлось?

А хуже всего — чем дальше они идут, тем старуха злее становится. Вот Ити, опять напоровшись на острый сучок, горько заплакала, а старуха уж тут как тут, подскочила, грозит клюкой побить, если малышка тут же дальше не двинется.