Пустая земля - Луис Ламур

Ламур Луис

Пустая земля

Луис Ламур

Пустая земля

Перевод Александра Савинова

В Европе умер папа Григорий Великий. В Ирландии в самом разгаре был Золотой век научного подвижничества, а на континенте короли династии Меровингов правили большей частью того, что сейчас является Францией и Германией.

В юго-восточной Азии маленькое королевство Чампа, которое теперь известно, как Южный Вьетнам, вело борьбу не на жизнь, а на смерть за свою независимость с Китаем и нынешним Северным Вьетнамом.

Наступил VII век, и великая династия Тан только поднималась в Китае, а на другом конце азиатского континента почти неизвестный юноша по имени Магомет сидел, размышляя о сути человеческого бытия, закладывая в Мекке зачатки религиозного учения, которое затем будет довлеть над человечеством на протяжении семисот лет.

Там, где через несколько столетий расположится западная часть штата Юта, голодный койот трусил по бесплодным холмам.

Койот не знал, что такое история, он лишь помнил, где добывал пищу в последний раз; он также не знал, что благодаря ему скоро потянется цепочка событий, которые сделают богатыми нескольких мужчин и женщин и которые послужат причиной внезапной и жестокой смерти от ножа или револьвера, по меньшей мере, сорока человек.

Все это случится в будущем, более чем через одиннадцать столетий, но цепь событий началась с койота.

Склон холмистой пустыни, по которому бежал койот, на первый взгляд не отличался от тысяч таких же склонов, обрывисто спускавшихся к усыпанному камнями, пересохшему руслу реки, где вода появлялась только после нечастых, но проливных дождей, когда старое русло кипело и бурлило шестью-восемью футами прибылой воды, чтобы через час превратиться в безжизненный, пересыхающий ручеек.

Сам склон состоял из песка, камней, низкорослого кустарника, да редко разбросанного можжевельника.

Здесь не было ничего, что задержало бы взгляд человека, не говоря уж о том, чтобы привлечь внимание койота. Лишь можжевельник выделялся темно-зеленым цветом на фоне песочного склона, тут и там испещренного обнаженной горной породой.

На протяжении многих столетий этот склон почти не изменился: здесь скатился валун, там пророс кедр, засох куст, пробегающее животное оставило свой след. Над холмом висели солнце и ветер.

Койот помнил о бурундуке, жившем где-то у вершины холма. Это был очень хитрый бурундук, но койот пробегал мимо и понадеялся, что ему повезет больше, чем в прошлый раз.

Зная все повадки койотов, бурундук уже почуял его приближение, но был не прочь поиздеваться над врагом, поэтому подождал, пока койот прыгнет, а затем махнул хвостом и скрылся в норе.

Подвывая от нетерпения, койот стал раскапывать нору, раскидывая вокруг себя песок и гальку. А потом его когти заскребли по скале, обнажая узкую щель, слишком маленькую для койота, но как раз подходящую для бурундука.

В бешенстве койот попытался грызть скалу, скусив несколько хрупких обломков. После этого он снова оббежал вокруг норы, пытаясь найти другой ход, но безрезультатно.

Наконец, после долгих рысканий и бесполезного рытья, койот сдался, решив, что такой маленький бурундук не стоит таких больших усилий, и зарысил прочь, лишь изредка оглядываясь назад.

Через два месяца пошел дождь. Земля оставалась мягкой там, где ее копал койот и струйка воды со скалы повыше весело устремилась к взрыхленной земле, заполняя ее, затем перетекла через край, образовав один из крохотных ручейков, которые спешат вниз по склону к основному потоку, ревущему в русле. Ручеек нес с собой частицы песка и ила, смешанные с почти незаметными чешуйками, отвалившимися от скалы, скусанной койотом. Потом внезапный поток иссяк, а чешуйки остались лежать, перемешавшись с песком.

В течение многих лет по этому склону барабанил дождь, а ветер срывал с него пылинки. Ягода можжевельника упала в щель скалы и проросла. Поздний осенний дождь заполнил щель, подул северный ветер и заморозил ее, а лед еще шире раздвинул края щели. Корни растущего можжевельника толкали и толкали скалу, пока она не раскололась, кусок ее упал, перевернулся и остался лежать на дне.

Оставшаяся часть тесно прижималось к склону холма. По обнаженной стороне камня, частью скрытой корнями можжевельника, в легко крошащемся кварце струились яркие пересекающиеся прожилки.

Лет через сто еще один койот остановился в тени можжевельника, чьи ветви теперь нависали над скалой, покусал сухие, твердые ягоды и немного отдохнул на толстом ковре из листьев, ягод и кусочков коры под деревом.

Осенью 1824 года какой-то траппер, пересекавший жаркий склон, в направлении поросших лесом гор на другом конце долины, сделал краткий привал в тени можжевельника. Потоки воды со скалы превратили разрытую койотом яму в широкий овраг, глубина которого на вершине составляла несколько футов, и постоянно увеличивалась по мере того, как он врезался в склон. Этот овраг скрывал от враждебных глаз костер, который траппер разжег, чтобы приготовить кофе.

Сидя над тлеющими углями, с удовольствием прихлебывая кофе, он лениво перебирал свободной рукой камешки и гальку. Один осколок крохотным сиянием отразил солнце. Покрутив камешек в руках, траппер обнаружил, что он, как кружевами, покрыт золотистыми прожилками.

Траппер никогда не видел золота, если не считать обручального кольца матери, но положил самородок в карман и забыл о нем, когда следующим утром тронулся в путь.

Девятнадцать лет он носил его, как талисман, считая, что камешек принес ему удачу. В 1843 году он забросил самородок в сундук и устроился, купив таверну в маленьком городке в Миссури. Он женился, пристроил к таверне конюшню и совсем забыл про самородок в сундуке. Но внутри золотистого камня таилось нечто дикое, непредсказуемое и неподвластное ему, нечто, что сейчас дремало внутри, но однажды вырвавшись наружу, вдребезги разнесет тишину ночей в Юте и Неваде грохотом ружейных и револьверных выстрелов.

Таверна и конюшня принесли трапперу достаток, жена принесла ему сына. В 1849 году он помог деньгами золотоискателям, направляющимся в Калифорнию, но по равнинам прошла холера, и он потерял и жену и сына.

И все это время и в радости, и в печали он помнил виденную когда-то землю. Она жила в нем, и стоило ему закрыть глаза, как он чувствовал под собой хорошего коня, слышал колышущий траву или раскачивающий кедры ветер, вдыхал запах пыли, сосен и пороха.

Он помнил безлюдную, пустынную и тихую землю, по которой тут и там проплывали тени облаков. Он вспоминал огромные красностенные каньоны, испещренные темно-зелеными зарослями кедра, и высокие хребты, покрытые золотом - даром осени летнему одеянию лесов. Громоздящиеся вверх снежные холмы, танцующий мираж пустыни, грудь индейца из племени блэкфут в прицеле его кентуккской винтовки - этого он забыть не мог.

В конце концов, траппер продал таверну с конюшней. Он постарел, но сохранил силу и помнил, где оставил свое сердце "Ты умрешь, там Джим", предупреждали его, а он только улыбался.

Конечно, он может умереть на каком-нибудь пыльном склоне на рогах раненого бизона, или в лапах гризли на горной тропе, или со стрелой в животе. Он может принять свой последний бой где-нибудь на пустынном холме, как старый бык-бизон, которого окружили и вот-вот достанут волки.

- Прежде чем умереть, ребята, я еще услышу, как кричат дикие гуси на Грин-ривер. Я еще раз пройдусь по следу лося и медведя, почую запах свежесрубленного кедра и травы на нехоженых лугах.

Он выпил стакан и снова его наполнил. - Мне здесь нравится, но вы никогда не видели заката над вершинами Тетонов и не любовались с высоты великолепием долины Хауз-Рок. Мне жаль покидать вас, ребята, но я поеду обратно.

Траппер остановился на ночь у реки Свитуотер и только тогда рассказал о самородке. Вместе с ним разбили лагерь четыре хороших парня из тех, что сходятся, объединенные общей целью и общими чувствами. В тот вечер они все сидели возле костра, но разговаривал он с Диком Фелтоном, самым молодым из них.

В Фелтоне он увидел своего сына: сильный, хорошо сложенный юноша, смелый и принципиальный, всегда выполняющий свою долю работы и не ожидающий, пока ему о ней напомнят. И теперь он показал самородок именно Фелтону.

- Несомненно, это золото. - Фелтон разбирался в таких вещах. - Найдите тот участок и вам больше ни о чем не придется беспокоиться.

Траппер подбросил самородок в руке. - Я вам, ребята, расскажу, где это место, а вы поделите все поровну. А мне в этих краях надо только то, чем можно прокормиться.

- Прошло уже много лет. Вы уверены, что сможете вспомнить это место? спросил Фелтон.

- Для человека, который прожил жизнь в горах, это все равно, что дойти до бакалейной лавки на углу. Если ты хоть раз там побывал, всегда сможешь вернуться.

Но трапперу так и не удалось увидеть это место во второй раз. Он шел в стороне от остальных, высматривая добычу. Он нашел антилопу, а индейцы юты нашли его. Он выстрелил один раз и упал под грудой тел, отбиваясь и ругаясь на их собственном языке. Индейцы знали его, поэтому не сняли скальп и не изуродовали тело.