Перипетии судьбы, рока и жизни людей - Александр Нейман

Александр Нейман

Перипетии судьбы, рока и жизни людей

– ЧЕРТА С ДВА! – ВОЗОПИЛ ОТЧИМ – я не позволю воровать у меня в доме. Пошел вон, наркоманишка! Бандитом себя возомнил?? Ворвался к тетушке Харрис? И все, герой?

Известно ли тебе, читатель ощущение полной свободы от всей прошлой жизни? Свободы, которая происходит из-за потери некой основополагающей надежды, полного уничтожения не только мостов, но и реки с руслом.

Однажды моя возлюбленная сказала: “ Чем больше человек говорит и думает о “настоящей” свободе, тем несвободнее он себя ощущает, тем больше он хочет ощутить хоть толику свободы.” В последние два года после ее смерти каждый день, по много тысяч раз в моем мозгу эхом отдавались слова: “Свобода… мне нужна свобода”. Именно из-за этого я занялся криминалом и подсел на наркотики, ведь мне казалось, что так я вырву себе свободу, свободу с кровью. Но сейчас я хочу немного рассказать о ней. Впервые мы встретились рано утром, я пробирался, если можно так сказать на учебу, сквозь людские дебри в классическом вагоне метро. Он был отвратительно переполнен, собственно все станции метро имели ту же проблему. Разумеется, меня кто-то толкнул, потом еще несколько раз. Я не просто закипел, я был взбешен. Ненавижу, когда меня касаются без моей санкции, а тем более толкают, еще в мое хмурое настрое внесло свою лепту время моего подъема и количество часов моего сна, неумолимо стремившееся к нулю. Тут я поднял глаза, чтобы найти своего обидчика. Но вместо него я увидел в полуметре от себя красивую, завораживающе красивую девушку. Она не была похожа на супермодель, нет. Ее красота прежде всего исходила от ее внутренних качеств: доброты, отзывчивости и переполнявшей ее любви, любви к миру, к отдельным людям. Моя злость и желание отомстить улетучились, она одним своим взглядом поселила в моей душе покой. Спустя секунду после нашего обмена взглядом она, со свойственными одним лишь женщинам проницательностью, умением угадывать мыли и, разумеется, категоричностью сказала: “Не думаю, что вам стоит мстить окружающим, от них ведь ничего не зависит.” После этого я полностью отдался во власть стихии, ее стихии. Однажды, уже через несколько недель, в одном из наших откровенных вечерних разговоров она сказала, что по началу я показался ей холодным, или как минимум замерзающем, как она выразилась. Мне сразу вспомнилась фраза одного моего бывшего учителя политологии, который, как мне кажется, и, казалось, то же был бунтарем по натуре. На этой почве мы с ним сошлись. В одной из частных бесед он сказал: “Чем умнее человек, тем тщательнее он скрывает для чужих положительные эмоции, и сильнее он показывает отрицательные”. Он был прав, но всегда есть исключения. Она, несомненно, была умна, но она не демонстрировала окружающим отрицательные качества. Даже если бы она хотела этого, ее внутренние доброта, любовь и спокойствие слишком сильно отражались на ее лице. Врядли она смогла бы убедить хоть сколько-нибудь чувственного и проницательного человека в своем дурном нраве.

Прости, читатель, что сделал такое отступление. Наверняка у тебя созрел вопрос: что я сделал после того, как меня выгнал из дома отчим. На улице я встретил моего друга-соседа Джереми. Ему нужны были деньги и, в связи с этим он довольно долго следил за одним частным банком. Он хотел найти меня и предложить пойти с ним на это дело. Мое положение в тот момент было не из легких: меня выгнали из дома, денег у меня особо не было, как и надежды. Я согласился. Сначала все шло хорошо. Охранник не нажал на красную кнопку и был убит ножом. Но кассир оказался проворнее. Он вскочил и достал из стола пистолет. Пуля и нож ударили одновременно. Меня окружали три трупа и куча денег.

Судьба очень часто подкидывает нам самых ценных людей на улице. И в этот раз получилось так же. Я случайно наткнулся на старика с посохом. Он увидел мое выражение лица и предложил выпить. Я знал, что на свободе мне осталось недолго и согласился выпить напоследок. Он оказался русским, там таких как он, раньше называли “юродивый”. Только раньше они жили в одном городе, а этот путешествовал по миру. Я спьяну рассказал ему про свои преступления. И он посоветовал мне купить поддельный паспорт и бежать во Вьетнам. Я указал ему на то, что я – американец, и он предложил Южную Корею. На этом мы распрощались.

Отойдя от бара метров 100, я услышал странный крик, и обернувшись, увидел, как копы врываются в бар и арестовывают моего знакомого.

Я последовал совету старика и с помощью знакомых смог достать хороший паспорт. С их же помощью я узнал, что в Южной Корее большой авторитет имеет глава мафии, по совместительству большой друг зам главы отдела ЦРУ по вопросам азиатских стран. Я бы не стал утверждать, что сразу проникся к нему симпатией, но его влиятельный друг мог оказать мне большую услугу, поэтому я решился работать на него.

Если честно, то я даже не догадывался, что такая, казалось бы, заурядная личность сможет настолько быстро понять мою натуру и найти для меня подходящую работу – инструктирование и помощь будущим беглецам из Северной Кореи. Он предложил мне заняться контактами и инструктажем готовящихся беглецов. Я с радостью за это взялся, ведь таким же был и я – бунтарем, оппозиционером и беглецом.

Прослужив в мафии около 5 лет, я был отправлен с отрядом из 4 человек в самую горячую область на территории между Пакистаном и Индией, а именно – в Кашмир. Мы должны были переправить индийским партизанам оружие и медикаменты, а также секретный контракт на поставку им другой помощи.

Наблюдатели от UNCIP составляли потенциальную угрозу для нас, но их, по официальным заявлениям всего 30, к сожалению, по нашей информации их было более 80. Но главная проблема была не в них, а в большом количестве кретинов разных национальностей. Почему я употребил такое слово, описывая их? Просто эти люди, беглецы из благополучных стран, или просто предприниматели, решившие перейти на темную сторону, наживались на войне. Мне очень трудно это признавать, но мы, по факту делали то же самое. Главным отличием было наше нежелание продолжения конфликта, тогда как эти “черные девелоперы” желали обратного.

Один раз, во время одного из бесконечных вечеров, которые я коротал, читая Германа Гессе и Михаила Гефтера