Кутерьма - Аделаида Котовщикова

Аделаида Котовщикова

Кутерьма

Осенний воздух прозрачен и свеж. Золотистые березы и липы толпятся во дворе.

Вартан крадется, как зверек на охоте, по каменным плиткам дорожки вокруг дома, где он родился восемь лет назад. Острым глазом шарит по земле: не виднеются ли следы каких-нибудь вражеских племен, например Ирки из двенадцатой квартиры? Впрочем, ему сейчас некогда. Он ведь торопится к Коле.

Коля сегодня в школу не пришел. Вартан один сидел за партой, и ему было очень скучно. Почему скучно, он и сам не мог бы объяснить — ведь Коля сидит на уроках тихо, как мышка. Хорошо хоть, что на уроке русского случилось событие «выдающее», как сказала рыженькая лупоглазая Маркошка-Маркошина.

На дом им было задано упражнение. Перечислены разные действия: летает, жужжит, ползает, шипит… Ну, и всякое другое. И «слова для справок»: корова, собака, лошадь, жук… Нужно было в конце каждого слова приписать, кто что делает.

Ведь они нарочно были вразброд напечатаны, эти «слова для справок». А Санька Перепелкин все так подряд и накатал в свою тетрадку. Вызвала его учительница прочесть домашнее задание, а Санька встал и как зачастит:

— Летает, жужжит корова. Ползает, шипит собака. Ласкается, мурлычет лошадь…

Ребята остолбенели. А Марина Анатольевна сказала:

— Постой, постой! Где ты видел, чтобы корова жужжала, а лошадь мурлыкала?

Тут ребята опомнились и прямо зашлись от смеха.

— Хоть немножко-то надо своей головой думать! — говорила учительница Саньке Перепелкину. А тот сперва смутился, покраснел, а потом фыркнул и стал смеяться вместе со всеми.

Вартан так несется по лестнице, словно за ним гонится стая волков. Изо всех сил он нажимает кнопку звонка.

Тонкий голос за дверью:

— Кто та-ам?

— Да я же! Я! — кричит Вартан и для убедительности колотит в дверь кулаками.

Щелкает замок. На пороге Коля в полосатой пижамке. Горло у него завязано. Он смеется от радости. Звук такой, будто по камешкам со звонким бульканьем скачет ручей.

— Опять? — строго спрашивает Вартан и тычет пальцем в бинт на Колиной шее. — Беда мне с тобой! — Он скидывает на пол курточку и стремительно шагает в комнату. Медленно идя за ним, Коля, объясняет:

— Ночью повысилась температура, сильно опухли. Мама поставила компресс, велела не снимать до ее прихода. Нельзя же в школу с компрессом.

В большой светлой комнате с двумя широкими окнами изрядный беспорядок. На письменном столе, поверх бумаг и книг, валяются детские лыжные штаны. Стулья стоят как попало. Да вообще все предметы — вразброд, точно разбежались по комнате, кем-то вспугнутые.

Бледный, с синими подглазьями светловолосый Коля рядом с крепким, черным, как жук, Вартаном кажется прозрачным.

— А в подводном царстве завелся новый ихтиозавр! — сообщает он весело.

Мальчики лезут под круглый стол. Там разостлан на полу лист зеленой плотной бумаги. Среди причудливых скал из камешков и ракушек — пластилиновые акулы, рыба-меч, допотопные птеродактили с зубастыми пастями, морские коньки.

— Здорово! — восклицает Вартан, взяв в руки фигурку ихтиозавра. — И вот этого морского чудища я еще не видел. Это кто же такой?

— Это просто электрический скат. Я вон по тому Брему вылепил.

В картонной коробке — батисфера со множеством человечков в водолазных скафандрах. Вартан берет одного человека.

— Пусть этот аквалангист заблудился на дне океана и стал сражаться с акулой.

— А сзади к аквалангисту подобрался морской еж! — подхватывает Коля. — Но аквалангист не дурак, живо юркнул в расщелину.

— И оттуда морского ежа торпедировал. А потом вот этой веревочкой… — Вартан роется в кармане штанов. — Ой, да у меня двадцать копеек нашлось! Сейчас, Колька, я знаешь что? Мороженое тебе принесу! Ты ж мой бедненький, ты ж мой дурачок! — Он гладит Колю по голове. — А я за тебя сегодня замечание получил.

— Ка-ак?! Я ведь не был в школе!

— Учительница спросила: «Анопьян, ты не знаешь, почему не пришел Коля Шапкин?» Я говорю: «Наверно, у него проклятые железки распухли». А она говорит: «Не смей ругаться!». За то, что правильно догадался, — замечание. Ну, я мигом!

Вихрем Вартан убегает «на угол» и вскоре возвращается.

Коля тычет в твердый пакетик пальцем:

— Уй, прямо айсберг, до чего ледяной!

Вартан смотрит на него озабоченно:

— А тебе можно такое ледяное? Знаешь что? Давай подогреем!

— А что? Верно! Только я газ зажигать… не то чтобы боюсь, а так… не очень у меня выходит.

Вартан снисходительно усмехается:

— А мне газ зажечь — раз плюнуть, хоть и не разрешают.

Мальчики бегут в кухню и выкладывают мороженое в алюминиевую миску. Изведя десяток спичек и размахивая в воздухе обожженным пальцем, Вартан ставит миску на предусмотрительно уменьшенный огонь.

— Намажу тебе чем-нибудь палец? — предлагает Коля.

— Тю-у! Мне обжечься — раз плюнуть!

Раздается звонок. Мальчики бегут в переднюю.

— Кто там? — спрашивает Коля.

Мужской голос говорит что-то непонятное.

Вартан протягивает руку к замку, но Коля удерживает его:

— Мама велит открывать, только если знакомый голос.

За дверью раздается быстро и невнятно:

— Здесь, скжит, пжалуста, живет профессор?

— Нет, здесь мы с мамой живем, — отвечает Коля.

— Я из Швеция! Швеция… — говорит мужчина за дверью.

— Ну и что? — спрашивает Вартан.

— Я приехаль. Мне нужен профессор Белов. Это квартира профессор Белов? Я из Швеция…

— Открою, посмотрю, какой бывает из Швеции, — говорит Вартан. — А что так пахнет?

Коля тянет носом, и у него испуганно расширяются глаза:

— В кухне что-то горит!

— Подожди, Швеция! — кричит Вартан и кидается в кухню. Там черный смрад. Вартан подскакивает к плите и выключает газ. И говорит плачущим голосом:

— Проклятый швед! Мороженое сгорело!

Опять звонок. Коля хочет бежать.

— Не ходи, — мрачно останавливает Вартан. — Очень жалко мороженое. Будь он проклят, спалил нам мороженое! Не хочу и смотреть. Позвонит и уйдет. Ты же все равно не профессор Белов, правда?

— Правда, — Коля грустно глядит на почерневшую, пригоревшую и — увы! — пустую миску.

Но звонки продолжаются один за другим, подряд.

— Все-таки надо пойти сказать ему что-нибудь, — говорит Коля. — А то стоит человек без толку.

Щурясь оттого, что чад ест им глаза, они идут в переднюю, становятся перед дверью и по знаку Вартана кричат:

— Мы не-е про-фес-со-ра-а!

Выкрикивает Вартан, а Коля послушно вторит.

— Коленька! Мальчик! — раздается за дверью испуганный голос. — Ты там? Открой! Колюшка! Лапушка!

От изумления на Колю нападает столбняк. Глаза его становятся похожими на два голубых блюдечка. Потом он взвизгивает:

— Баб-Аня?!

— Там же швед… Может, превратился? — Вартан проворно поворачивает рукоятку французского замка.

Когда Анна Петровна разглядела в сумраке передней две фигурки, окутанные густыми клубами дыма, она ужаснулась:

— Пожар у вас? Где горит? Скорей надо вызвать пожарников? Подожди, лапушка! — Анна Петровна наспех чмокнула внука в нос и ринулась в квартиру.

— Баб-Аня! Баб-Аня! — звенел Колин счастливый смех.

— А где швед? — спрашивал Вартан.

— У вас тряпка загорелась! А с чашкой-то что? Ужас какой! — Схватив с плиты тлевшую тряпку, валявшуюся возле опаленной миски, Анна Петровна сунула ее в раковину, отвернула кран. Тряпка зашипела. Анна Петровна распахнула окно. Темными струями, противно пахнущими горелым, стал выползать чад.

— Что тут такое?! — прозвучал встревоженный вопрос. — Анна Петровна! Вы приехали? Ну, как хорошо!

В дверях кухни стояла мать Вартана, невысокая, худенькая, русоволосая.

— Я споткнулась о чемоданы, на площадке брошены. Дверь у вас настежь…

— Здравствуй, Тиночка. — Анна Петровна подозрительно заглядывала под стол, за шкафчик с посудой, во все углы. — Вроде огня нигде не видно. Только чадно, как… в китовой утробе. Ой, чемоданы-то! Не покрали бы! — Мелкими шажками Анна Петровна побежала в переднюю.

Тина помогла ей втащить вещи, подобрала раскатившиеся по площадке яблоки и груши, выпавшие из сетки.

— А мне Ася ничего не сказала, что вы сегодня приедете.

— Я без предупреждения… — Прислонившись к дверной притолоке, Анна Петровна мрачно озирала комнату. — Наказанье божье! Черт ногу сломит! Вы с мамой когда-нибудь подметаете, Коленька?

— Случается, — равнодушно ответил Коля и плотнее прижался к ее боку. Анна Петровна пригладила ладонью его волосы и тяжело вздохнула.