Мерзиния - Вениамин Хегай

Вениамин Хегай

Мерзиния

© ЭИ «@элита» 2015

Мерзиния

Все имена, названия и события вымышленные. Любые совпадения являются случайными.

Волна накрыла Леонида в два тридцать восемь.

Именно эти цифры стояли в углу экрана, когда его будто ударили невидимой подушкой, и в левой части груди началась острая боль – словно туда засунули раскалённый прут и начали проворачивать…

Валидол, к счастью, оказался под рукой.

Леонид, стараясь не дышать и не делать резких движений, достал старинный круглый цилиндрик (неизвестно каким чудом сохранившийся со времён бабушки), выкатил таблетку на ладонь, сунул в рот. Половину сразу разгрыз в труху и рассосал. Оставшуюся попробовал затолкать под язык. Боль торчала в сердце, хоть и стала не столь острой, и словно растеклась по грудной клетке…

Пришлось разгрызть и остальные полтаблетки, и выкатить из тюбика новую. Её он уже просто рассасывал…

Затем вспомнил странный совет из интернета: стал дышать мелко и часто, и кашлять, кашлять… Согласно теории, при этом сердце чуть сдавливается, и угроза инфаркта предотвращается.

Где-то через пять минут (На часы уже не смотрел! Смотрел только на постель – добраться бы!.. Но не рискнул.) стало возможно дышать чуть глубже – так, чтобы вздох не отдавался во всей левой стороне груди огнём…

Мысли так и скакали. «Чё-ё-ёрт! Больно-то как… А я завещание не составил… Может, не стоило так много макарон есть на ночь? Тяжёлая пища… провоцирует предынфарктное состояние?..»

Умирать совсем не хотелось.

Всё! Больше на левый локоть он, сидя, не опирается! Это ж надо: всего тридцать девять лет, а так отдаётся… Не иначе, наследственность. Со стороны прабабки.

С сожалением глянув на монитор, Леонид решительно отключил интернет, и вообще всё повыключал. Нет, с игрушками пора завязывать тоже. Нельзя выше меры насиловать организм и не высыпаться! Может, от недосыпа он и худой такой. И нервный…

Ещё минут через пять он смог встать, когда прислушался к дрожащему противной внутренней дрожью – словно запустили стиральную машинку на отжим! – и как бы обмякшему вспотевшему телу. Как ни странно, мышцы ног тоже налились тяжестью, как в те далёкие годы, когда мешки таскал…

Оказалось, почти нигде не болит. Крохотная иголочка сидела в левом подреберье, но больше грудь никак не показывала, что хозяин сердца перестарался с хроническим недосыпом и глупой злостью по поводу трёх «смертей» и двух проигранных сражений…

Леонид прошёл в ванную – есть не хотелось – и решительно почистил зубы. Из зеркала глянуло бледное вытянутое лицо. Мешки под глазами. Пробившаяся к утру щетина чёрной каймой оттеняет ввалившиеся щёки, воспалённые покрасневшие глаза и такой же нос – Леонида мучила аллергия. Нет, конкурс красоты ему точно не выиграть. Ха-ха.

Сплюнув в мойку и осторожно набрав в рот холодной воды, он выполоскал остатки пасты. Ничего, терпимо. Зимой приходится брать из термоса. А когда совсем холодно – пользоваться запасами из баклажек. Трубы, наспех проложенные по навесным траверсам для замены сгнивших в земле, замерзают, и вода, случается, не появляется месяц-другой…

Заснуть сразу не удалось. Ворочаясь и тихо матерясь, он поневоле думал, что же подарить этой чёртовой Шохиде, секретарше Босса. Завтра… Нет, уже сегодня! У этой заразы день рождения, а оставлять столь знаменательную дату без подношений, пусть символических, кои выразили бы степень его уважения, никак нельзя. От Шохиды слишком многое зависит на работе, где главное – не деловые качества, а… «межличностные доверительные отношения».

Наутро заноза из сердца пропала окончательно. Однако он решил больше так не рисковать. Он не мальчик, чтобы резаться в игрушки для подростков до трёх ночи, да ещё переживать при этом. Нет, решено: с сегодняшней ночи – режим отдыха. То есть компьютер – только до полуночи!

Встать удалось только с третьей попытки: надо же выключить мерзко жужжащий будильник, предусмотрительно поставленный так, чтобы с кровати не дотянуться.

В восемь он вскипятил воду и забросил в чашку предпоследнюю ложку хорошего кофе. Завтра настанет черед среднего… А там и плохого. Если, конечно, деньги на карточку не закинут вовремя. А вовремя их закидывали, дай бог памяти… Года четыре назад! Постепенно задержки тоже стали нормой, и поворчавшие и повозмущавшиеся работники смирились и заткнулись. А что можно вообще сделать против Банков? Особенно когда они в руках у… Проехали.

В прихожей он ещё раз придирчиво осмотрел себя в полный рост. А что: в чёрном строгом костюме он очень даже… Белая рубашка, правда, поднадоела – давно пора переходить на другой цвет, скажем, светло-голубой.

Втянув наметившийся животик, он нагнулся. Тряпочкой с кремом ещё раз навёл лоск на туфли. Так, галстук… Нормально. Вперёд.

На работу он добирался, как всегда, на метро. В этом и состояло главное из преимуществ его района, застроенного унылыми девятиэтажками, словно специально поставленными потеснее друг к другу: свободного пространства между ними хватало только на узенькие и давно вытоптанные детьми палисаднички да стойки с верёвками для белья. Троллейбусы и трамваи сняли с улиц Столицы чуть ли не пятнадцать лет назад, а автобусы и маршрутки начинали ходить с шести утра – но в них не залезть! Забиты жителями пригородов, спешащими на службу к восьми. Так что метро – потускневший, но плюс столичной жизни.

Спустившись в переход, Леонид привычно дал себя отсканировать металлодетектором, а затем стоически перенёс и личный досмотр. Лент, проводивший обшаривание, не извинялся вежливо, как бывало вначале, а просто буркнул «Проходите», занявшись следующим в очереди. Леонид дёрнул щекой: сволочи…

К плохому привыкаешь ещё быстрее, чем к хорошему: всего пять лет назад он, ведущий специалист Отдела и заслуженный офис-менеджер, отмеченный медалью «За заслуги перед Отечеством» второй степени, подвергшись «шмону», возмутился бы и потребовал начальника Патруля. Который доходчиво объяснил бы ему, что безопасность Страны и её стратегических объектов – важнее амбиций и уязвлённого самолюбия отдельных несознательных Граждан…

Поэтому сегодня, как и все последние годы, он молча прошёл на перрон, сделав «морду кирпичом» и мысленно желая «всех благ» лентам и Бюрократам от Службы Безопасности…

Потолок когда-то белой огромной арки станции казался серо-жёлтым: работала едва треть лампочек, живописно усеивающих семь помпезных пятиметровых люстр, тускло освещая всё, что переваливалось внизу, словно море в тумане…

А когда-то лампочки здесь были по сто ватт, а не по двадцать пять – и всё казалось ярким, радостным, оптимистичным…

Он спустился на перрон. Казавшаяся издалека монолитной, масса неопределённых размеров и цветов распалась на отдельных людей.

Огромная толпа клерков и Госслужащих, традиционно едущих на службу к девяти, прибывала. От серых, чёрных, синих и коричневых деловых костюмов и чёрных юбок с белыми блузками у женщин, взгляд привычно перешёл на купол станции: потёки грунтовых вод методично сочились по потолку и стенам. Ничего, дренаж работает: жидкость сливалась в приямки и утекала куда-то вниз, к системе насосов.

Протиснувшись через толпу, Леонид занял место во втором ряду к первой двери третьего вагона. Вяло кивнул на приветствия коллег по поезду, традиционно помалкивающих.

Вовремя он подошёл – вот и поезд. Хоть машинисты метро пока более-менее соблюдают график… Но всё равно – в целях «экономии электроэнергии и оптимизации доставки пассажиров» интервалы доходят утром, в самый час пик, до десяти минут… Ночью – и до двадцати.

А раньше семи утра и позже одиннадцати вечера метро не работает: профилактика. Хотя чего там «профилировать» – в рабочем виде только несколько допотопных составов. Их из последних сил латают купленные за валюту специалисты от производителя – бригада высококвалифицированных механиков.

А толку!.. Регулярно какие-то составы приходится снимать с маршрутов прямо среди смены… Тогда из депо срочно выгоняют собранный, словно конструктор Лего, из вагонов разных годов выпуска, резервный поезд… Про закупку новых вагонов речи не идёт: денег на такие излишества выделить неоткуда. Бюджет страны и без того перегружен.

Счастье ещё, что на работу теперь ездит всего несколько десятков тысяч, и только служащих. А не сотни тысяч рабочих и инженеров, как бывало лет двадцать назад: почти все промышленные предприятия и заводы, не говоря о разных Проектных институтах, закрыты. Навсегда. Здания, земля, станки и оборудование распроданы. Или расхищены.

Ввалившись с толпой в свою дверь, Леонид поспешил протиснуться к дальней двери – ехать восемь станций. Серые обезличенные массы в костюмах и форменных юбках-блузках, вливающиеся на двух следующих станциях, прижимали его к холодной створке всё сильней…