Исполнитель - Сергей Рублёв

Рублёв Сергей

Исполнитель

Сергей Рублев

ИСПОЛНИТЕЛЬ

Видели,

как собака бьющую руку лижет?!

(Вл. Маяковский)

Честно сказать - достали меня. Этим и объясняю то, что сделал. Только не говори мне о предопределении или, чего уж хуже детерминизме, терпеть этого не могу! Сделал и сделал, чего уж теперь... Сейчас вот сижу и не знаю, сколько мне еще осталось так сидеть. Но не жалуюсь покайся, брат, коль сам виноват... В чем? Если б сказал, небось, решили бы, что сдурел, или лихой славы ищу - видано ль дело, брать на себя такое! Я бы и не брал - да больше, видать, некому. А почему так вышло... Что ж, могу и рассказать - не понаслышке, что ценно! Может, разберешься, раз уж мне не дано.

...А начну с того, что мне многое дано - как пить дать, божец горы своротил, чтобы в меня впихнуть побольше! Только не в прок - как селедка в арбуз. Ну и судьбина-мамочка не подкачала, выбрав родиться в самой что ни на есть пролетарской среде, да еще в этой пятимиллионной трущебине на болоте. Не надо было мне здесь появляться, ох не надо! И памятников этих не надо, и дворцов - прожил бы и без них где-нибудь в тундре или там в тайге, и чтоб до ближайшего жилья не меньше сотни верст. Да что говорить... Ладно, замнем. Дальше было детство. Не золотое, но и не сказать, чтобы совсем уж беспросветное - не хуже, чем у других. В школе перебивался с тройки на тройку, похерив домашние зады - лучше с приятелями пошататься или в футбол поиграть. Ни в каких-таких кружках не занимался, но и на учете в милиции не состоял... Существовал, в общем - серое на сером. Может, до времени это меня и спасало... Сейчас вот думаю, а как бы все сложилось, родись я в семье, например, академика (ну, из тех, кто еще не совсем импотент)? Не знаю - может, еще хуже... Но почему-то я в это не верю. Ладно, хоть в школе тупицей не числили иногда работал мозгами, а не той губкой, что у многих мозги заменяет. Знаешь, небось, процесс - рты-поры пораскрывают, как коралловые полипы, а педагоги эту ихнюю губку орошают знаниями, чтоб впитывала. Спросить бы, из какого места... Ну, орошают. Это место у них завсегда заместо мозгов - произросло, понимаешь, из той самой губки, разбухло - и ну давай! По себе знаю, как разберет охота поучать, тянет хуже, чем на баб, ей богу! Да нет, не хаю я учителей им, бедолагам, не позавидуешь. С таким быдлом, как мы, любая поучалка виснет. Наверное, я еще и от той самой жалости из школы ушел - в путяге проще, там насильно не учат, ну и не достают любознательностью. А я еще в пацанах понял, что лучше не задевать других - тогда и они тебя не обидят. Короче - не высовывайся. Но бог-то, он что, зря мне такой подарок сделал? Вот именно - божий дар. К чему вот только - если бы, к примеру, я считал, как машина, или сочинения строчил, или хотя бы прыгал дальше других... Вундеркиндам житье хорошее, позавидуешь. Я и завидовал, пока не скумекал - сам-то я не хуже, только тем, что я могу делать, лучше не хвастаться. Даже и названия этому нет - так, суеверия одни... Что могу? А вот как на духу все! Не веришь? Конечно - вот и те мздыри не верили, пока не запузырились. Давняя история, и вспоминать неприятно - меня после этого в школе "колдуном" прозвали. Почтенное прозвище, не ко всякому пристанет... Что за мздыри? Ну, как их еще - трясуны, жималы... Трясут мелочь с младенцев, знаешь ведь, небось, не в гимназию эту ходил. Хотя, может, там свои гаврики есть, еще похуже наших. Но нам и наших хватало - дошло уже до того, что младенцев на правеж ставить начали - это их-то! В конце концов, когда за одним "скорая" приехала, терпение лопнуло - собрали мы шоблу человек десять и устроили самосуд посредством битья. Да только мздыри - не младенцы, и после той веселой ночки житья нам не стало. Обложили, как волков - со всей округи собрались, и не мелочь, а здоровые парни из тех, что по крупному трясут - решили, значит, защитить подрастающую смену. Не прошло и недели, как пятерым из нас рыло начистили, да так, что еще раз пришлось "скорую" вызывать. Тогда на меня в первый раз нашло...

Остался один в пустой школе - парня увезли, все разошлись, только где-то внизу уборщица ведрами гремит. А я сижу себе на ступеньках лестницы и думу думаю. Думаю? Куда там! В голове крошево из каких-то недомыслей, а главное - ненависть к этим подонкам. То есть ненавидеть-то я их всегда ненавидел, но тут... Не знал, что можно испытывать такое. Словно плотину прорвало, и затопило меня по самую макушку в этой самой ненависти - ни вздохнуть, ни охнуть. Если б я тогда догадался, откуда ее столько... Не догадался, не подумал, да и не мог. Поздно уже было. Сижу я, значит, у лестницы перила грызу, а перед глазами все еще мигает, как сигнал у "скорой"... И вдруг - бац! Вижу. Что вижу? Я бы объяснил, кабы смог. Вижу, как эта ихняя подлость устроена, и все. Знаешь, будто нитки у марионеток - за какую дергать... Нет, не так - проще еще... Ну, не объяснишь. Но что делать, знаю - ясно, как в фонаре. Главное, не остановишься уже, так и катит, того гляди, на хвост наедет. Ну, схватился я - и домой. И, понимаешь, всю дорогу иду - ухмыляюсь во весь рот, будто репу съел. Видать, нехорошая то было ухмылка - детвора во дворе сразу притихла... Да мне-то что - шмыг к себе, и за дело - инструмент, благо, под рукой, материал тоже кое-какой нашелся... В общем, соорудил я диво. Диво-выверт с названием "дергунец". Машина не машина - чучело из проволоки и пары костей. Но действовало безотказно. Действовало как? Просто - подстережешь кого из шайки в тихом месте и покажешь шутки ради. Ну, сначала, как водится рот до ушей: "Гы-гы-гы! Ты че, съехал, Кривой?" Я стою - жду. Он тоже. И вдруг сразу делается серьезный такой, смурной, словно вспомнил что-то - и мимо, мимо норовит, как бы и не замечает... Да только шалишь! Все, голубчик, попался, и отныне на роду тебе написано очутится вскорости в больнице с парой переломов, а то и с чем похуже. Почему? Потому что это вот чучело так врезается в память, что вроде бы и забыл ты его - ан нет, в самый неподходящий момент - улицу там перебегаешь или купаешься - вспомнится. Да не так, как умершая надысь пратетя - вздрогнул и плюнул. Нет, тут все остальное забудешь... Иногда одного неловкого движения достаточно, чтобы загреметь - а тут словно кто под локоть толкает. Глядишь, вот и поскользнулся перед самосвалом, или вынырнуть забыл; или рука дрогнула, что бревнышко держит центнера на два - и ты уже под ним грудой обломков. Один ли хрен, под самосвалом или под бревном...

Всех я их запомнил, голубков - как стояли на переменках кружком, зубы скалили; как издевались: "Что, Кривой, куклу завел? Может, и в штанишки прудишь, гы-гы-гы!. . " И как все меньше их было. Первый погорел через три дня - поражение электротоком. Еще двое отравились какой-то химической бурдой - убей, не знаю, связано это с "дергунцом" или нет. А когда еще одного с переломом обеих ног увезли, оставшиеся попритихли. Только глазами зырк, зырк на меня, и в шепот. Почуяли. Вокруг тоже попритихли что происходит, непонятно, но что-то происходит. И тоже - на меня. Хоть вообще на уроки не ходи... Пришлось притвориться деревянным и терпеть. Недолго - через месяц ни одного в школе не осталось, и я зарыл "дергунца" на пустыре. Надеюсь, он уже сгнил... Может, конечно, кто и посейчас жив, только не верится - с этой пиявкой в мозгу... Нет, не верю. Жалко их не было. Вот жутко - это да! Иной раз спать не мог - все мучился... А черт его знает, как это называется - совесть или еще как. Сделанного не воротишь - это я точно знал.