Беглец поневоле - Борис Долинго

Борис Долинго

Беглец поневоле

Глава 1

К вечеру с Северных Безвоздушных гор подул ветер. Здесь, вдали от Океана, он был злым и пронизывающим. Благородному Лису, как он ни стремился уйти от погони, совсем не улыбалось скакать на холодном ветру по сильно пересеченной, поросшей лесом и жестким кустарником местности, где он сейчас находился. Он решил сделать остановку на ночлег, тем более что Резвому, отличному гнедому коню, требовался отдых.

По прикидке Лиса преследователи отставали километров на десять, и у него имелась приличная фора.

Небольшая скалистая гряда, тянувшаяся чуть поодаль, могла предоставить неплохое убежище на ночь – небольшой грот или даже пещеру. Лучше всего, конечно, подошла бы пещера, поскольку разведённый в ней костёр не заметят издалека.

Лис повернул коня к скалам, на которых тут и там росли кряжистые сосны. Конечно, пещера может быть занята мраморным барсом или, что хуже, самим пещерным медведем, которые встречались иногда в этих пустынных краях, но здесь, где его никто не видел, он мог использовать кое-что надежнее отравленной стрелы. Настроения вступать в схватку с каким-либо зверем у него не было, но он устал и не хотел тратить время.

Лис подвернул правый рукав куртки и обнажил широкий серый браслет незатейливого вида. В браслете таилось устройство направленного действия, поражавшее нервные клетки любого живого существа.

Лис медленно двинул коня вдоль валунов, которыми было усеяно подножие гряды. Довольно долго ничего подходящего не встречалось, но, к радости, не попадалось и никакого крупного зверья.

Наконец, когда уже почти опустились сумерки, Лису повезло: в скалах обнаружилась приличная расщелина с узкой горловиной, но достаточно широкая внутри, уходившая под нависающий каменный свод – то, что надо. Благородный Лис остановил коня, спешился и, держа браслет наготове, приблизился к расщелине. Она оказалась не настолько глубока, как ему показалось вначале, но там было пусто, а дно покрывала сухая хвоя.

Лис намотал поводья коня на сук низкой сосенки, росшей у входа в расщелину, и отвязал от седла торбу-кормушку с овсом. Только обеспечив своему четвероногому другу возможность подкрепиться, он стал устраиваться сам.

Сухих веток вокруг валялось в изобилии, и вскоре в глубине расщелины запылал костер. Лис достал из мешка завёрнутые в листья лопуха ломти свежей оленины, добытой утром, нанизал на прутья и стал ждать, пока мясо поджарится.

На небе из-за гор появилась луна, которую на этой грани, очевидно, с легкой руки потомков древних греков, почти везде называли Селена. Зеленоватая Селена всходила точно из-за центрального горного пика, куда Лис, в общем-то, и держал путь.

Прожевав последний кусок аппетитного мяса с рисовой лепешкой, и запив нехитрый ужин водой из бурдюка, Лис достал трубку и кисет с табаком. Он не стал подбрасывать веток в костер, а, устроившись поудобнее у нагретого за день валуна, с удовольствием закурил, глядя на Селену.

Если он сумеет добраться до крупного торгового города Омакс, находившегося почти в конце Второго Плато на большой реке Трапхор, то ему удастся замести следы: в этом городе у него имелись люди, которые помогут уйти от погони. В конце концов, преследователи не могут знать, что он держит путь к Центральному Пику, и, оторвавшись от них в Омаксе, он спокойно продолжит путь к ближайшей известной точке перехода.

Собственно, самая ближайшая точка находилась рядом со стойбищем племени вишту, откуда ему пришлось бежать так глупо и поспешно. Он не предполагал, что подобное может произойти, и теперь у него оставалось не так уж много вариантов. Самая удобная точка оказалась отрезанной, поскольку между ней и Лисом находились воины племени, а следующая, расположение которой он помнил наверняка, была значительно дальше.

Лис не думал, что дела сложатся так, что ему придется бежать в отроги Безвоздушных гор и там искать лазейки на другие грани или во Дворец. Для странствий по граням этого мира точек перехода хватало и в других местах, хотя Лис помнил расположение далеко не всех. У него имелась специальная закодированная карта, но он потерял её уже давно, а возвращаться во Дворец, чтобы сделать новую, всё как-то руки не доходили.

Хотя он помнил места многих точек перехода, иметь карту стоило, так как не все удержишь в памяти. Давным-давно он хотел вложить эти сведения просто себе в голову так же, как можно было выучить во Дворце язык любого народа, населявшего грани, но почему-то эта возможность оказалась заблокированной.

Вся ситуация с его вынужденным побегом и преследованием сложилась до невозможного глупо. Он слыл хорошим воином в племени Вишту, был фактически усыновлен этим племенем и вполне мог стать вождем и тем самым сильно возвыситься. Однако этому мешали две вещи. Во-первых, стать вождем при жизни здравствующего вождя Шотшека можно было только в случае, если тот сам передаст власть кому-либо добровольно.

Это также было легко сделать, взяв в жёны дочь вождя Мельшоат, и сам Шотшек – Быстрый Барс, много раз намекал Лису, что он не прочь видеть свою дочь в его хижине в качестве главной жены. Лис к данному моменту уже жил с двумя женами – нравы в племени практиковались несложные, а поскольку воины погибали в стычках и на охоте, недостатка в свободных женщинах не ощущалось.

Но Лис вообще не горел желанием обладать дочерью вождя, не ахти какой при всём красавицей. Но самое главное, он просто не хотел быть вождем, ведь это означало ответственность за все дела племени, необходимость решать дурацкие бытовые споры соплеменников и прочее, прочее, прочее.

Лиса здесь, на гранях, привлекала в первую очередь обретённая когда-то неожиданная свобода, и он не был намерен менять её даже на должность Верховного Герцога на грани Европы или, скажем, Шаха на грани Азии. Свобода служила ему пока основным инструментом познания главного секрета – что же такое этот мир и где те, кто построил Дворец.

В конце концов, в племени возникла ситуация, когда надо пришлось решать окончательно. Лис выбрал свободу и послал головной убор вождя к черту. Но публичный отказ от официально сделанного предложения самим Шотшеком неожиданно вызвал реакцию последнего, на которую Лис не рассчитывал. Шотшек объявил, что отказ Лиса стать мужем Мельшоат и новым вождем, ставит его, Лиса, вне закона: пусть убирается из племени!

«Хорошо, – сказал Лис, – быть, по-твоему, уберусь». Тем более к этому моменту он уже лишний раз осознал, что без подробной карты точек перехода жить затруднительно, значит, настоятельно требовалось наведаться во Дворец.

Но подобный приговор Шотшека оказался лишь желанием надавить на Лиса и заставить его одуматься. Вождь понимал, конечно, что Лису в любом случае было куда пойти: многие племена, не раздумывая, приняли бы его, ведь слава Лиса как воина и человека, способного дать ценные советы, широко распространилась в этой части грани.

Не знал Шотшек, что Лис, кроме того, вполне сносно мог устроиться почти на любой грани, за исключением разве что Доисторической или Грани Динозавров. Но даже не зная этого, вождь совсем не собирался отпускать Лиса на все четыре стороны. Он стремился удержать его любой ценой, даже ценой жизни Лиса – но такая плата была для последнего, мягко говоря, слишком высокой.

Лис был хитёр, недаром получил своё прозвище у индейцев: когда ситуация накалилась, он искусно сделал вид, что готов покаяться и подчиниться. Несмотря на это, Шотшек приставил к нему двух воинов в качестве соглядатаев. Впрочем, официально они выполняли вполне обычную обрядовую роль «друзей» жениха.

Но Лис и тут вывернулся без особых затруднений: он «вырубил» обоих стражей и, связав, оставил в надежном месте, где их не скоро хватились. Он старался не убивать без особой надобности, не только людей, не сделавших ему ничего плохого, но и врагов. Именно благодаря этому к его прозвищу в своё время прибавилось дополнение «Благородный».

Лис пустился в бега, и у него образовалась прекрасная фора перед воинами Шотшека, который поклялся выставить в стойбище три шеста: на одном должна находиться скальпированная голова Лиса, на другом – собственно, скальп, а на третьем шесте – гениталии. Такого слова никто, разумеется, тут не знал, так что Шотшек провозгласил просто: член и яйца предателя.

Лис не мог с этим согласиться: ни с тремя шестами, на которых Шотшек собирался вывесить такие необходимые ему части тела, ни с утверждением, что он, Лис, предатель. Никого он никогда не предавал, во всяком случае – без веских на то оснований, а чтобы такие основания возникли, нужно было сначала предать Лиса.

В своё время Лис окунулся в новый мир, как в загадку и великое приключение, какое только может выпасть на долю, казалось бы, совершенно обычного человека. Помимо подарка, который он обрел здесь в виде очень долгой жизни, он получил власть над этим миром, власть хотя и ограниченную, но все-таки огромную.