Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава 5 (СИ) - Афанасьев Семён

Глава 1

— Унизительно, — спокойно констатировала Рейко. — Очень унизительно. И момент подходящий, да…

Без дальнейших слов она перелила в свой стакан остатки текилы, тут же опрокидывая их себе в рот.

— Он не со зла! — мгновенно среагировала красноволосая. — Рейко, он добрый! Просто иногда тупой, — последние слова старшеклассница произнесла намного тише, воровато оглядываясь назад, на парня. — Он просто, в силу этнического происхождения, очень часто не думает, что говорит!

— Это только обратная сторона медали, — сердито проворчал Маса. — Я и говорю обычно то, что думаю. У нас даже поговорка есть: искренность — это когда ты говоришь, что думаешь, и не думаешь, что говоришь… Рейко, извини! Меньше всего хотел тебя обидеть! Клянусь, очень хорошо и тепло к тебе отношусь!

— К чему тогда была эта последняя фраза? — актриса равнодушно посмотрела в сторону эстрады. — Про миллионы баб Токио? Прозвучало обидно.

— Да. Весьма. Похоже на обесценивание, — откровенно фоня любопытством, подлила масла в огонь пиар-менеджер.

— Рейко! — Маса решительно схватил собутыльницу за руку. — Я из гораздо более консервативного общества! Сам факт нахождения меня в ресторане с тобой, по обычаям места, где я рос, автоматически является компрометирующим обстоятельством!

Актриса заинтересованно подняла бровь, глядя на подростка искоса и не отнимая руки.

— Если говорить стереотипно, категориями моей родины, то даже нет особой разницы: сидели мы с тобой, просто ужинали? Или сразу понеслись в отель, сбрасывая с себя одежду на ходу в коридоре! А тут Цубаса среди ночи, как коршун, на затылок сваливается…

Цубаса весело хрюкнула, подобно Ваке проливая горячий чай.

Часть кипятка попала на ногу блондина. Последний вздрогнул, поморщился, но ничего не сказал.

— Я откровенно испугался, — вздохнув, констатировал Маса. — Просто струсил. Плюс, по пьянке — точность быстрых решений, сама понимаешь… ещё та. А когда мужик трусит, он неизбежно творит какую-нибудь фигню.

— Заня-я-ятно, — Коюме, спросив взглядом разрешения у автора кулинарного шедевра, уверенно пододвинула к себе две тарелки с готовыми блюдами, вышедшими из-под рук Рейко. — Маса, а поподробнее можно на эту тему? А то заинтриговал так, что я тебя сама сейчас здесь растерзаю. И от любопытства, и из-за некоторых иных мотивов…

— Сейчас в глаз вилкой хуйну, — спокойно пообещала Цубаса, поднимая взгляд на специалиста по пиару. — Будешь одноглазой.

— Э-э, ты же вроде не против была?! — Коюме, чуть отодвигаясь от стола, изумлённо посмотрела на красноволосую. — Если нам просто чпокнуться, без далёких перспектив?

— Договор был другим. Ты спрашиваешь у меня разрешение — я его даю. После этого — валяй, двигайся. Но — только после моего разрешения. Никак иначе, — младшая Кимишима говорила ровно, серьёзно и уверенно. — А ты сейчас его спросила?

— Хм… м-да. — Вака озадаченно покивала. — Ладно, буду спрашивать. — Затем уже другим взглядом посмотрела на Асаду. — Так пояснения будут? Или решил обойтись без неловких подробностей?

— В смысле, подробнее? Куда подробнее? — недовольно нахмурился школьник. — Объяснил же всё, нет? Сижу с чемпионкой конкурса красоты! Одета она более чем откровенно, особенно по моим консервативным старческим критериям…

Стол дружно вздрогнул от искреннего взрыва веселья женской половины.

— Перед этим — и танцевали, и беседовали!.. о таком, за что в иных местах отцы девушек молодым пацанам кастрацию без наркоза… А тут Цубаса из прохода! — Маса смешно и беззащитно посмотрел на всех троих женщин по очереди.

Последние ещё какое-то время дружно разбрызгивали чай из своих пиал, даже не пытаясь справиться с незапланированным приступом веселья.

— А мне интересна не внешняя сторона вопроса, — Вака, отсмеявшись, теперь откровенно развлекалась. — Я же больше специалист по тонким душевным терзаниям? Ну во-от… Таких хрупких и высокоорганизованных личностей, как ты. Небось и Достоевского читаешь? — вдруг поинтересовалась она.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А кто его не читает? — удивился ответно светловолосый. — Если его в школьной программе вдалбливают! Но я опять не понял предмета твоего интереса.

— Ну, во-первых, в школьных программах Достоевского нет, — машинально возразила сотрудница Джи-ти-груп. — Это уже университетский курс. А во-вторых, вот тебе предмет моего интереса: что именно ты успел натворить посередине этого кабака с самой известной взрослой моделью страны? Что шарахнулся от своей красноволосой, как кот от боевого пса?

— Когда танцевали, представил себя с ней в онсене. — Маса густо покраснел, опустил взгляд и съёжился. — Наедине.

Всю следующую минуту Цубаса не могла говорить — поскольку сотрясалась от всхлипов.

Вака попыталась сдержаться, но и у неё это плохо получилось.

Рейко, широко и удивленно распахнув глаза, весело смотрела на старшеклассника, словно что-то прикидывая. Затем всё же сказала одно-единственное слово:

— Заня-я-ятно.

— Чего ржёте? Правду же говорю! — Асада, казалось, сжался в комок ещё больше.

— Цубаса, он же сейчас не играет? Он же не актёр? — любопытство профессиональной актрисы было чистым и неподдельным. — Он же правда сейчас ощущает именно то, что демонстрирует?!

— Да. Правда. Нет. Не играет. Не актёр. Он искренне тот, кем является, — выдала в четыре присеста бывшая курсант.

Затем, словно в доказательство, она подняла вверх руку старшеклассника:

— Тактильный контакт. У меня расширения всегда работают.

— Если он мне сейчас не ответит на конкретно поставленный вопрос, я его ущипну за жопу прямо при тебе, — пообещала Вака. — А с твоей вилкой в глазу потом как-нибудь справлюсь.

— Да что тут отвечать?! — взвился в воздух блондин, вызывая еще один приступ хохота за столом. — Может, я рос в очень консервативном регионе! В глубоком детстве… И в религиозном! Там, по правилам, если мысленно себе разрешил или позволил — то всё! Считай, сделал это в реале!.. Формально — точно такой же грех! Ну, предосудительный проступок.

— Я в восторге. — Заявила Рейко, отсмеявшись и пожирая глазами светловолосого. — До этого вечера я думала, что меня уже и не удивишь особо…

— Угу. А оно вот как, — полузадушенно всхлипнула Цубаса, соглашаясь и кивая. — Сама периодически под стол падаю!

— Погоди. — Вака, откровенно не скрывая любопытства, как и актриса, тем не менее настойчиво взяла школьника за руку. — Ты хочешь сказать, что не видишь разницы? Потрахаться с любой из нас — или просто представить себе это мысленно?

Внезапно менеджера по пиару прострелила догадка:

— Слушай, а какие у тебя расширения на концентраторе? — Коюме профессионально припомнила некоторые технические подробности последних конфликтов, известных ей по роду работы. — Ты случайно с виртуальной реальностью на некоторые интересные темы не перебарщиваешь?! — теперь она уже не веселилась, а выглядела искренне обеспокоенной.

Цубаса, неприлично хрюкнув ещё громче, сползла с мужских колен под стол.

— Нет. С виртуальной реальностью не перебарщиваю, — коротко отозвался блондин, заглядывая вниз.

— Не мое дело! Тебе жить! — поторопилась откреститься обладательница самого большого декольте за столом. — Но я тебе откровенно заявляю! И компетентно! Когда начинаешь вместо реала тащиться от галлюцинаций, которые сам себе нейро-концентратором и провоцируешь… — Вака сконфуженно опустила взгляд, что было ей крайне несвойственно.

К её счастью, близко знающих её за этим столом не водилось.

— Это не про него, — весело и глухо раздалось из-под стола. — Он вон, без смартфона и концентратора живет, не тужит! Еле разыскала среди ночи! Спасибо, знакомые общие помогли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А у меня была чуть другая информация? — Коюме, задумчиво глядя на модель взрослого кинематографа напротив себя, сдержалась и ничего не сказала об одной очень интересной таблетке.

— Я поняла, о чём ты, — красноволосая весело тряхнула в воздухе причёской, выбираясь из-под стола. — Но оно совсем по другой части. Там галлюцинации вообще на аппаратном уровне исключены — специфика девайса. Там наоборот, сплошной адекват анализа входящего потока.