Арвеарт. Верона и Лээст. Том II - Лааль Джандосова

Арвеарт

Верона и Лээст. Том II

Лааль Джандосова

© Лааль Джандосова, 2017

ISBN 978-5-4483-5318-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

АВГУСТОВСКИЕ ХРОНИКИ

Том II

Часть пятая

XXVI

Утром Верона проснулась от громкого крика чаек и некоторое время пыталась сориентироваться: «Когда я вчера уснула? Я занималась с Марвенсеном, а потом я открыла шампанское… И я вроде звонила Лаарту? И о чём я с ним разговаривала? Почему я не помню этого?» Ответа пока что не было – одни лишь предположения. С мыслью о деквиантере – точнее, о тех сообщениях, что могли быть отправлены Лээстом, она подняла подушку, затем проверила джинсы, посмотрела на стол, на полки, на будильник, чьи стрелки указывали на половину одиннадцатого и прошептала в растерянности:

– О боже, мой Volume Двенадцатый…

Папка на полке отсутствовала. Её место теперь занимали две упаковки «Вога». Верона взяла себе пачку, затем подошла к подоконнику и с ужасом констатировала, что Zippo тоже отсутствует. Вместо Zippo там были спички, Movado, вновь заработавшие, иридиевые карточки, хрупкая веточка вереска и хрустальная ваза с розами.

Лаарт тоже проснулся где-то в начале одиннадцатого и сразу связался с Кридартом – в силу возникшей паники по причине провала в памяти. Кридарт проинформировал об отпуске, об аварии, об амнезиях от выпивки или – может быть – не от выпивки, и о том, что Кеата с Ладарой находятся в санатории.

– Понятно, – сказал Трартесверн. – И сколько мы вчера выпили?

– Нисколько, – ответил Лэнар. – Насколько я понимаю, ночью вы были дома, как и вечером, соответственно.

– Меня сейчас лечит кто-нибудь?

– Нет, – сообщил помощник. – Но мы над этим работаем.

– Конкретней! – потребовал Лаарт. – «Мы» – это кто?! Ты и Зуннерт?!

Лэнар, слегка стушевавшись, ответил: «Ну да. Мы пытаемся… Но мы ещё точно не выяснили, кто тут у нас, во Вретгреене, занимается амнезиями…»

– Выясняй! – приказал ему Лаарт. – Не могу же я жить таким образом!

Верона, сходив в душевую, вернулась обратно в комнату, расчесалась, надела форму, сложила в рюкзак учебники и отправилась на занятия – с устоявшимся ощущением, что что-то с ней не в порядке – тревожащим ощущением, что с каждой минутой усиливалось. Дойдя до «саматургии», она постучалась к Акройду, заглянула и обнаружила, что в классе – факультативные, судя по тем студентам, что тихо сидели за партами. Акройд сказал: «Секундочку!» – вышел к своей пятикурснице, и, глядя в лицо её – бледное, в глаза – скорее потерянные, подумал: «Я не уверен, что это себя оправдывает. Кератомия – крайность, жестокая и бессмысленная. Лээст был вправе, видимо, не сообщать ей главного, что она и Элиза – сёстры, но раз уж всё это выяснилось, день-другой и Верона привыкла бы, ощутила себя в новом качестве. И это бы моментально изменило её положение. Быть Эртебрану родственницей, пусть даже по линии матери, это в глазах арвеартцев придало бы ей столько значимости, сколько пока не снилось никому из альтернативщиков…»

– Мисс Блэкуотер, – сказал он мягко, – сегодня у нас суббота. Приношу свои извинения.

Верона, подумав с ужасом: «Тридцать часов, не меньше!» – поздравила его с дочерью, затем спросила об имени и, услышав: «Исида, видимо, по предложению Лээста», – согласилась, что имя – прекрасное, и простилась с профессором книксеном. Когда он исчез за дверью, она постучалась к проректору – в «квантовую биохимию». Кабинет ей открыл не Лээст, а главный хакер Коаскиерса. После обмена приветствиями – достаточно официальными и, в понимании Лиргерта, – безусловно необходимыми, он произнёс, краснея:

– Рэана Блэкуотер, простите, но экдор Эртебран отсутствует. Он сейчас в Игеварте, на встрече с одним из сенаторов. Выехал после завтрака. Вероятно, появится к ужину. Я его замещаю, провожу здесь факультативные, по его же распоряжению.

Узнав, что проректор в столице, Верона едва не расплакалась. Сам Лиргерт подумал: «Зря он так. Амнезия здесь – не спасение. Она всё равно догадается. Несколько дней, неделя и снова случится что-нибудь. Это – гидра; здесь перерубишь, в другом месте появится заново».

Когда он вернулся к студентам, Верона прошла к подоконнику с пышно цветущей азалией и стала анализировать: «Все они в курсе случившегося – и Акройд, и этот Свардагерн. Что про него рассказывают? Балл – восемьсот тринадцать, близких друзей не имеется. Считается главным компьютерщиком. Что из этого следует? Он владеет всей информацией. Но он – не Джош и не Марвенсен, из него и слова не вытянешь. И почему он нервничает? У Лээста встреча с сенатором. Надеюсь, не с Дизервеном. Теперь позвонить не получится. Хотя, впрочем, можно попробовать…»

Сам Лээст в эти минуты и впрямь пребывал в столице – в компании Триверана, с которым был связан пожизненно – и дружескими отношениями, и – помимо того – даже родственными. Дорверы имели встречу в триверановской резиденции, на последнем – приватном – уровне «Акцетара» – большой гостиницы, и пили вино на лоджии, обсуждая то положение, в котором экдор сенатор оказался с недавнего времени. Триверан сообщил Эртебрану о нескольких покушениях и закончил с мрачной уверенностью:

– Они точно меня ликвидируют до октябрьских перевыборов.

– Нет! – возразил проректор. – У нас там студенты рассчитывали прогрессии на сенаторов и ты как раз попадаешь в число переизбранных заново!

– Даже так?! – Триверан рассмеялся. – Прогрессии не прогрессии, но хочу довести до сведения, что ты – мой наследник, единственный!

– Нет, – сказал Эртебран. – Я отказываюсь.

– Поздно, – сказал сенатор. – Бумаги уже подписаны.

– Женись, – посоветовал Лээст, – и проблема будет исчерпана.

Триверан закурил, посмеиваясь, и ответил с долей иронии:

– Я однолюб, по сути. Найди мне вторую такую же и тогда я женюсь сегодня же. Ты ведь знаешь моё отношение.

– Знаю – вздохнул проректор, и, попросив себе Treasurer, вытащил Zippo Лаарта, на что Триверан заметил:

– Любопытная зажигалочка. Чей-то подарок, видимо?

– Да – сказал Лээст, – от девушки, которая, в свою очередь, станет моей наследницей, – и, поскольку сенатор, шокированный, воскликнул: «Вот это новости!» – добавил с присущей твёрдостью: – Остальное не обсуждается.

* * *

Решив не ходить к Маклохлану, Верона, в глубоких раздумиях, добрела до гостиной комнаты, отведённой для первокурсников, затем подошла к деквиантеру, вызвала номер проректора из списка «Администрация» и, услышав знакомое: «Слушаю!» – поздоровалась тихим голосом.

– Здравствуй! – сказал проректор, отходя от стола с закусками, под пристальный взгляд сенатора. – Здравствуй, моя драгоценная! Прости, что я не в Коаскиерсе! Как твоё самочувствие?!

– Как обычно, – сказала Верона.

– Ты в курсе, что я в Игеварте? Ты сегодня ходила куда-нибудь?

– Сэр, я видела Лиргерта. У меня амнезия. Вы знаете?

– Знаю, – ответил Лээст, – и беру на себя ответственность.

Возникла долгая пауза – тяжёлая по характеру.

– Зачем? – прошептала Верона, первой прервав молчание.

– Ты хотела сбежать из-за Лаарта. У его супруги был выкидыш. И мы с тобой поругались. Ты почему-то уверилась, что должна прекратить обучение. После этого ты сбежала и экдор Трартесверн разыскал тебя. Мы опять с тобой поругались. И тогда я принял решение…

Верона, чувствуя сердцем, что дело вовсе не в Лаарте, что Лээст скрывает что-то – что он с ней опять неискреннен, что он снова её обманывает, перебила его высказывание:

– Сэр, продолжать не стоит, раз вы сами пришли к тому выводу, что мне лучше не помнить этого.

– Да, – сказал Лээст. – Прости меня. И поверь мне, что это к лучшему.

– Я верю. А мой деквиантер?..

– Ты сама от него избавилась.

– И от папки «Volume Двенадцатый»?

– Да, – подтвердил проректор. – И я не остановил тебя.

– И теперь вы об этом жалеете?

– Нет, не жалею, малышка. Пора начинать «Тринадцатый».

– Мы сегодня с вами увидимся?

– Конечно! – ответил Лээст. – К семи выходи на пристань. Дальше сориентируемся.

Разговор их на этом закончился. Секунд пять или шесть примерно Верона, борясь с собой внутренне, порывалась связаться с Лаартом, понимая, что к этому часу он мог уже что-то выяснять, но лээстовская фраза: «…у его супруги был выкидыш…» – прозвучала в ней с прежней отчётливостью – буквально парализующей.

– Нет, я не должна, я не вправе… – сказала она с отчаянием и уже собиралась пройти к себе, но тут, на столе для почты, увидела свежий выпуск – вероятно, недавно доставленный, – газеты «Вечерний Вретгреен» – с собственной фотографией и с цветной фотографией Лаарта, смотрящего в круг объектива тяжёлым, холодным взглядом, не слишком-то ему свойственным.