Неизвестные письма - Магомед Оздоев

Неизвестные письма

Магомед Оздоев

© Магомед Оздоев, 2016

ISBN 978-5-4483-1870-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Июнь

«…Стали говорить про то, какой будет скоро матерьяльный прогресс, как электричество и т. п. И мне жалко их стало, и я им стал говорить, что я жду и мечтаю, и не только мечтаю, но и стараюсь, о другом единственном важном прогрессе – не электричества и летании по воздуху, а о прогрессе братства, единения, любви.»1

Салют, Лема!

Уже год прошёл, как вы переехали в Карабулак, и ты поступила на ин. яз в Пятигорске. Через год мне тоже поступать, хоть я и не решила куда. Итак, как ты и просишь, весь этот год буду писать тебе письма, по одному в конце каждого месяца. Не выбрасывай их – лет через 20—30 мы вынем эту папку, перечитаем и сравним (век нынешний и век минувший), ведь это будет уже не в 20-м, а в 21-м веке.

Итак, вот первое письмо, сейчас конец июня, только закончили практику после 9-го класса. Как обычно в нашей школе, мы все один месяц работали на железной дороге, чистили пути и носили ярко-оранжевую форму. Те деньги, которые я заработала, отдала половину Ма, а на остальные купила в книжном магазине «Повесть о Ходже Насреддине» Леонида Соловьева и «Проданный смех» Джеймса Крюса и устроила себе «пир», забралась на чердак и весь день читала, наблюдая как сестрёнка ищет меня внизу. Отец завёл бычков, и она хотела, чтоб я помогла в сарае. А я бессовестно затаилась и не выходила. В конце концов, она решила, что я ушла качаться на качелях, и я спокойно дочитала свои книги.

Ты пишешь, что у тебя времени нет, сдаёшь сессию, но все равно сильно скучаешь по Казахстанчику, и хоть друзей много, таких подруг, как в Казахстане, которым можно доверять на все сто, обсуждать что-то, спорить, хохотать и чтоб тебя понимали с полуслова – нет. «The same with me»2. Вчера, читая твоё письмо, я вспомнила, как мы обсуждали анкету Карла Маркса. Его любимое занятие было, как и у нас, рыться в книгах. Потом мы начали говорить, какому девизу мы бы хотели следовать в жизни, и я сказала, что мой девиз: «Если не знаешь, как поступить, поступай благородно». И он меня выручал несколько раз в жизни. Кажется, что выгодно делать вот так, но немного неблагородно, и ничего, потом ты все исправишь, но ты поступаешь не так, как выгодно, а так, как подсказывает тихий голос совести, и, потом, когда проходит какое-то время, оглядываясь назад, думаешь: как хорошо, что я поступил именно так.

Ты стала меня поддразнивать, называя Атосом, тогда в отместку я сказала, что ты худая, высокая, ироничная, и похожа на Д'Артаньяна, а потом мы сошлись на том, что полная молчаливая Любаша, которая всегда внимательно слушает нас, глядя своими большими коровьими глазами, конечно же Портос.

В нашей компании не хватало Арамиса. Представляешь, ты уехала поступать, а к нам в школу пришла новая учительница, очень красивая: белая кожа, большие голубые глаза, умница, закончившая биофак ЧИГУ. Может ты её вспомнишь по школе – это Лейла Евлоева. Её назначили нам учительницей биологии. «Арамис», – решила я, послушав её на первом уроке. Она пришла на урок и сказала, наверное, так, как её учили в универе: «Положили ручки и приготовились меня слушать. А теперь взяли ручки и начали писать». Все переглянулись (хи-хи-хи). После уроков она спросила меня: «Ну как?» И я говорю: «Ничего, только помни, что мы почти взрослые, не стоит говорить: „Возьмите, дети, ручки“». Она поняла и на следующем уроке уже нормально давала тему. Ты знаешь, мы и до университета с ней дружили, хотя и была большая разница в возрасте, а теперь очень сильно сдружились. Одно дело, когда ты в пятом классе, а она в десятом, и другое, когда ты в десятом, а она закончила вуз. У нас намного больше общих интересов, мы вместе обсуждаем прочитанное, делимся впечатлениями (не ревнуй). Она рассказывала, как ездила в Джейрах, когда училась в универе, какая красота в Ингушетии и что только там, глядя на эти горы, она поняла, как, наверное, тяжело было этим гордым и свободолюбивым людям уезжать отсюда, когда их, как скот, погрузили в вагоны и увезли в буран, в феврале, в далёкий Казахстан. Они были в лёгких куртках, некоторые даже в крепдешиновых платьях, модных тогда. Понятно почему многие умерли от тифа в дороге. Сталин умел унижать не только отдельных людей, но и нацию. Но с другой стороны, не будь этого, возможно, я б не родилась (первая жена моего отца и двое детей умерли от тифа в поезде, и через десять лет он женился на моей матери). Как в той пословице: «У каждого тёмного облака есть золотая кайма». Но я думаю, что я слишком мало знаю, чтоб рассуждать на эту тему, может, когда-нибудь вырасту и стану историком. А пока вернёмся к Лейле.

Она рассказывала также, как ходили в поход на гору Столовую – это высшая точка Ингушетии. Как сначала шли бодро и весело: «Что там гора, немного больше 2000 метров!», а в конце уже ползли на четвереньках и достигнув вершины, лежали блаженно в траве, раскинув руки и уставившись в небо. А потом откуда силы взялись, бежали вниз, назад к роднику.

Я тоже хочу ходить в походы с рюкзаком! Петь песни под гитару, сидя у костра и ночевать в палатках. Ура, я буду студенткой! (тьфу тьфу тьфу, надеюсь, поступлю, а не провалюсь.) Но биофак мне не нравится. Спросила её, почему она решила поступать туда, она сказала, что из-за двух проблем:

1) она хотела бы найти лекарство от рака и

2) её всегда интересовали растения.

Она думает, что мы многое не знаем о них. «Неужели за миллионы лет они не научились слушать и видеть?» Например, в детстве ее поразил случай, когда стоя рядом с яблоней мать сказала, что она уже почти засохла и надо её срубить. На следующий год это дерево стояло, все усыпанное яблоками. Оно явно поняло, что говорила мать. Так же она рассказывала, что каждый сентябрь у них была студенческая практика: они работали один месяц с преподавателями, собирая в пригородном совхозе около Грозного помидоры и яблоки, на следующий год в сентябре виноград в Науре. В общем, было так здорово и весело, когда все пять курсов вместе работают, а по вечерам у них была дискотека или привозили кино. Интересно, а у вас в Пятигорске есть ли такие практики в сентябре?

На закуску для тебя в конце письма: ты знаешь, какая я влюбчивая. И объекты моей любви никогда не знают, что я в них влюблена. Потому, что обычно ты разговариваешь с ним и понимаешь: «Дурак!». И любовь проходит. А тут, наоборот, за мной как хвостик стал ходить Т. из нашего класса, хотя мы просто обменялись с ним книгами Юлиана Семёнова о Штирлице, и второй раз, когда я пришла к ним за книжкой, его отец сказал: «Выходи! Твоя невеста пришла!», но я думала, что, как и я, он воспринимает это в шутку. I was wrong3. Каждый раз, когда мы уходили с работы, закончив чистку путей, он под любым предлогом увязывался за мной, не обращая внимания на шутки и подкалывание остальных одноклассников. Итак, недели через две, подходя к нашему дому, я сказала, что мне неприятно, если отец увидит нас вместе. Не мог бы он пойти по параллельной дороге? На что он сказал: «Если твой отец будет ругаться, я тебя защищу». Это было последней каплей. Ты знаешь, я умею быть очень грубой. Я сказала: «Ты меня спросил, нужна ли мне защита?». И пошло. И мне было жалко его, когда он ушёл сгорбленный, с поникшими плечами. Как в стихотворении Тарутина: «он уходит железный снаружи, и такой разнесчастный внутри.»

Я поняла только одно, если парень не хочет что-то видеть, пока не скажешь в лоб, ничего не поможет. Ну вот, изливаю тебе душу, хоть и в письме, и становится легче.

P.S. Уже поздно. Слышишь хрр..хрр.. Это я сплю над этим письмом.

Июль

Привет, Лемусь! Ты пишешь, что практики, как у Лейлы у вас не бывает, но скоро будет практика с иностранцами в гостинице Бештау, и что вас прикрепляют переводчиками к иностранным туристам. Очень интересно! Обязательно опиши. Я посмеялась над тем, как ты испугалась в подземном переходе негритянки в белом платье. Это напомнило мне «Человека-невидимку» Герберта Уэллса, и я тоже, как и ты, не понимала, почему люди пугаются и согласна с тобой – пугаешься не одежды, которая как бы плывёт по воздуху сама по себе, а самой иррациональности этого факта. Ты будто внезапно перенесена в другой мир с другими законами физики.

Здесь лето в полном разгаре. Жара. Катаюсь на велосипеде по кольцевой дороге. Смотрю на Спящего рыцаря – помнишь эту гору, которая напоминает запрокинутую голову рыцаря со шлемом? Несколько дней назад ходила на катамараны. Как здесь красиво! Недаром это озеро называют жемчужиной Казахстана.

Идёшь через сосновый бор и вдруг перед тобой песок, синь воды, горы вдалеке, в воде видна каждая галька, каждая пугливая рыбешка. Девчонки садятся за катамараны, цепляешься сзади и тебя тащит по воде. Здорово! Но надо быть осторожной, на прошлой неделе чуть не утонула, купаясь с соседками близняшками в озере. Они попали в яму и начали тонуть. Я бросилась к ним, и они повисли как гири у меня на плечах с обеих сторон. Я, конечно, на голову выше этих восьмиклашек. Но будь эта яма хоть немного глубже, мы все трое утонули бы.