Засека - Владимир Ильичев (Сквер)

Засека

Нелишний километр

Владимир Ильичев (Сквер)

© Владимир Ильичев (Сквер), 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Перечастность

Биологический вид…Который жутко дымит —палит свиней и собак,смолит свинец и табак.

Биологический вид…Который свеж, как Брэд Питт,и языкаст, как Эйнштейн,а пародирует… вшей.

И я причастен к нему,хотя – зачем – не пойму,я по замуту – другой,не занят делом-трубой.

Биологический вид…Который в бронзе отлит,который с книжных страницторгует мимикой лиц.

Биологический вид…Который в аут летит,свистя из дырки: «Lets Go!»,и претендуя на гол.

И я причастен к нему,хотя себе самомуавтоголы забивал —мой мяч засчитан бывал.

Биологический вид…Который с прочими спит,который всех полюбил,такой – видок-полифил!

Биологический вид…Мне безразличен ретвит,и мне не нужен репост,ведь у меня – передоз.

Я перечастен к тому,кто видит счастье в дымуи нагибает весь мир…Гудбайте в аут, «мессир».

Гденежный вопрос

Однажды некий пьяный шизофреникпридумал, будто можно жить без денег,и вырвал их из банков и ноздрей —у тут же задохнувшихся людей.

От подлости такой засохли реки,не видя больше друга в человеке,от зла такого вырубился лес…Но счастья не нашёл и шизик-бес!

Ему пришлось тянуть из денег воздух(гад быстро понял, жить без них непросто!),Он деньги начал пить, а вскоре – есть(нашли подонка истина и месть!)

Купюрка разлеглась – и захотел он(да так, что линза неба запотела),в капусте – шизофрёночка нашёл,(ещё бы, деньги – это хорошо).

«Я понял, я всё понял!» – закричал он.Вернул носам и банкам их Начало…Булонский лес воспрял от естества!Буквально ожила река Москва!

Нормально – дым да жижу – ткут заводы,к природе, к людям полные заботы!Свеж воздух и божественна еда!Ах, деньги, наше будущее… Да?

Система

Хочешь, система, шаблоны порву?Только что был в приоткрытом я космосе —гость иноземный свозил на горбу,вырвав на миг из обрыдлой мне косности.

Ты говорила – там нет ничего,кроме вселенных, тобой же одобренных.Да, межпланетье скучно и черно,но остальное – потешно и бодренько.

Ты говорила – там нет никого!Я и горбатого счёл исключением…только подумал, а он – приколол:«Много в ночи результатов свечения».

И, для примера, заехал к своим —ладная, кстати, семейка, любезная,фруктом кормили, не понял, каким,ну а вода там – обычная, пресная.

Мне горбуны показали весь дом,полный тепла и уюта саманного.Где-то шло время, своим чередом,как я хочу ощутить это заново…

Это не главное. Главное – Глаз,видящий каждое в жизни движение,видящий, как ты, мадам, разлеглась,чтобы губищу катать совершеннее.

Скоро тебе, систетутка, кирдык,ибо – го… но твоя музыка… помнишь ли?Ну-ка, закрой свои скотские рты —кроме просящих о пище и помощи.

Думаешь, мало шаблонов порвал?Выше – от мига мои впечатления.Чао, система. Бывай здорова —лучше сама, до планетолечения.

«А рубль вырос при открытии торгов…»

А рубль вырос при открытии торгов.А я не знал. Ни о торгах, ни о подвижке.Пока внезапный Иннокентий Топорковне разъяснил мне этой очень важной фишки.

Он разъяснил, и предложил играть на всехскачках валют, сказал, что схемы очевидны.А я послал его. В одну из тех прорех,каких по две у утконоса и ехидны.

А он обиделся. Кричал – «Живи в гайне!»Бросался мылом. Поливать пытался бранью.А я на жёлтой неподкованной лунетихонько ехал, и стихи писал. Про Аню.

Потом про маму. Про детей. И про цветы.Про свежий воздух и серебряные реки.Опять – про гения чистейшей красоты.И всё сходилось – безупречно, как в аптеке.

Пропал внезапный Иннокентий Топорков,ему на мыле разориться – несолидно.А рубль рухнет при закрытии торгов.Торги закроются. Навечно. Очевидно.

Свидетель явного

У меня все доказательствапротив буквы paraZ.Судьи, что так – нераскатисто —про науку и «резет»?

У меня все доказательства,paraZ – суть паразит,от него рассветам – задница,да, терпила-алфавит?

Извините за ругательства,но без них не полон сказ.У меня все доказательства,повторяю в третий раз!

Авокадо, манго, яблони,от начала до конца —подписать готовы явное,за искусство, за истца…

Аксолотли, майны, ящеры —тоже в теме, я клянусь.Хватит гнуть животворящее,судолбали, ваша гнусь!

Разогнёт хребтину творчество —ухи-ухи словят шах,промышляди будут корчитьсяв опустелых гаражах.

Хватит мямлить. Важно мнениегромогласного судьи,до грозы – его мгновение,краткий стук в его груди.

То, к чему вы здесь приучены —он рассудит, молотком,от бумажек, вами всученных,разъярясь… Да будет гром!

Паразит в уме спасаетсячерез щель в запасный век.У меня все доказательства,неразумный человек.

Ещё

«Тише едешь – дальше будешь»

Ещё лизни буйца, река прогресса —и тем изобрази волны подъём…Ещё одна благая поэтессавоспела иссушение твоё.

Ещё один безродный мужичонкас прокуренно-пропитым голоском —расчухал, как талантлива печёнка —когда не под промышленным замком.

Ещё один художник-покупатель —зелёных красок взял, а красных – нет,рисунок на подсолнечном Арбателучами сбалансирует свой цвет.

Ещё одна воскресшая авоськапакету рассадила гладкий спрос,еще одна мутировала моська —и слон таки с ушами в землю врос.

«Ещё, ещё!» – твой лозунг, прогрессивный,согласный с перекормленным лещём,но ты же половодишь – по России,а значит, и погибнешь – от «ещё».

Лижи, толкай буи, река прогресса,бурли, изображай волны подъём,пока с моей подружкой поэтессоймы медленные реки воспоём…

shitалко/переword

матрицайтунг суетаймцивилярва убилайнвоспитаймеринг мудоуабсолюди никогоу

спозаранку суетав рот пихается едакак же в садике х… ёвобольше нету никакого

Девка из черни

Верил бы Клаве, но Клава – стучит,и допускает при этом ошибки…Был бы я вправе стукачку учить —стали бы общими наши пожитки.

Верил бы Моне, но Моня дрожит,с каждым дрожит покорённо и страстно —с вором в законе, с пропащим во ржи,с красным, и с белым, и заново – с красным.

Девка из черни, из грубых чернил,тесно с тобой на бумажной простынке,имя – в вечерней заре обронил…Тесно – тепло. Губы – к имени линки.

Клавы и мони – я буду у них,общество хочет налога и лиры.Буду, в поклоне – себя обронив,вновь сохранив только наши пунктиры.

Не было – было, не чаялось – есть,сводит простынка пробелы – в полоску.Высшая выпала нам с тобой честь —ведать, как нищий латается лоскут.

Мы делаем то

Я думал, что кодекс обычного мага —бумага, такая же, какдиплом о кончине души некрофага,подложка под божий бигмак.

А кодекс обычного мага – плотнеевоздушных исчёрканных масс.Но птичка порхает легко. А под неюи я, в параллельности нас.

Листаю мыслишки, читать неохота,что может внизу удивить?Вчера было – хобби, сегодня – работа:чуток ненавидя – любить.

И ветер ко мне всё нежнее и строже,летать – не разделывать птиц…Пичуга уверена – я осторожен,но изредка смотрит и вниз.

И, кстати, «летать» – только в пятом разделе —равно «щекотать высоту».Мы делаем то, что мы делать хотели,и будем хотеть… на лету.

Сомали

У меня – по гравёру в столетии каждом,и в кремле-змейсовете есть люди свои…Там, где любят Россию менты по бумажкам —я, как всякий пират, полюбил Сомали!

Полюбил – по водице – догнать кораблишко,и обчистить до нитки друзей ментовских,чтобы те и другие сияли не слишком,чтобы тоже хлебнули супца из тоски —

как придумали третьи друзья для народа,доедая на завтрак фруктовый салат.Заигралась ты, кодла – сменилась колода,паучиха вахтёрша – всё-всё заспала.

Я помог добрым людям, поплакал, что – мало,и пошёл себе дальше родимой межой.А шпана мне бока между дел поломала,растереть бы шпану, да я мальчик – большой.

В сельсовете тусуется верная кобра,и заметны в грядущем – закладки мои…А ведь сразу понятно, что мент – это образ,что в составе России – моя Сомали?

Из фри