Возвращение пастухов - Евгений Дрозд

Евгений Дрозд

Возвращение пастухов

Чабаны выпили по последней пиалушке зеленого чая и, распрощавшись, ушли к своим загонам.

– Ну, – сказал Виктор, шевеля веткой головни в угасающем костерке, – теперь, наконец, можем поговорить. Объяснишь, в конце концов, зачем ты меня сюда вызвал?

Зубов ответил вопросом на вопрос:

– А тебе что – здесь не нравится?

Виктор помолчал, огляделся вокруг. На небо уже выползла огромная Луна и освещала долину и горы. Метрах в двадцати, внизу, неутомимо журчал невидимый сейчас горный поток. Свежий воздух был напоен неповторимым ароматом арчи.

– Нравится. Но мне непонятно – зачем ты дал эту телеграмму? Я беру отпуск за свой счет, срываюсь с места, трачу деньги на билеты, добираюсь на перекладных до этой долины – и все ради того, чтобы полюбоваться видами здешней натуры, покушать баранины, да еще осмотреть свалку, где покоятся кости и черепа несчастных овечек… В этом что – таится некий сокровенный смысл? Зачем ты меня водил на кладбище этих убиенных созданий? Отвечай!

Зубов не спеша, извлек сигарету, медленно закурил.

– Я ожидаю неких событий, – сказал, наконец, он, – и подумал, что тебе, как журналисту, это тоже будет небезынтересно.

– Событий? – насторожился Виктор.

– Разумеется, это только гипотезы, предположения… Скажи, ты, когда сюда добирался, с местными беседовал? Ну, там, слухи всякие… Тебе что-нибудь интересное рассказывали?

– Это ты насчет летающих тарелок? Да весь Мегабад об этом только и гудит, и в Юранг-Тубе тоже все на них помешались. Говорят, они тут чуть ли не каждый день объявляются и чуть ли не строем шастают. А ты что – тоже их видел?

– Видел, – мрачно подтвердил Зубов, но в подробности вдаваться не стал, а задал еще вопрос:

– Ты ведь знаешь, зачем я ездил в Монголию полгода назад?

– На раскопки, конечно?

– Да. Очередная смешанная монгольско-советская экспедиция на знаменитое кладбище динозавров в пустыне Гоби. Работали мы там напряженно, а во время отдыха, естественно, спорили до хрипоты. Сам знаешь, загадка очень быстрого исчезновения динозавров до сих пор не решена. У каждого своя излюбленная гипотеза, свое объяснение. А я вот все ходил среди раскопов, глядел и никак не мог понять, что это мне напоминает… А потом повстречал олгой-хорхоя.

– Кого?

– Олгой-хорхоя. Слышал про такого зверя?

– Слышать-то слышал, и Ефремова "Дорогу ветров" читал. Только не кажется тебе, что для одного бедного журналиста это многовато – летающие тарелки, динозавры, олгой-хорхой.

– Еще и не то будет, – хладнокровно заверил Зубов. – Рассказывать дальше?

– Я весь внимание.

– В тот день жара стояла страшная. Днем работать не было никакой возможности, наши все попрятались кто куда – где только тень была. А я себе места не находил. Хотел, было, заснуть в тени грузовика, да только ворочался. Под конец встал, взял на всякий случай ружье – вдруг сайгак подвернется, а то консервы осточертели – и пошел, куда глаза глядят. Отошел я от лагеря километров на восемь и увидел его.

– Кого?

– Ну, олгоя, хорхой который… Этакая лиловая колбаса, метра полтора в длину, сантиметров 10-15 в диаметре. Ползет себе по бархану, извивается. Ты знаешь, жутко мне стало. И не потому, что опасно, что он на расстоянии убивать может – я к нему и не собирался приближаться – а просто вид у него такой чуждый. Не похож он ни на одного земного зверя. Не наша эта тварь. Ну, думаю, легенд о тебе много ходит, но поймать тебя никому еще не удавалось. Но сейчас от науки не уйдешь… Прицелился из своей двустволки и выстрелил.

– И что?

– Он исчез.

– Как исчез?

– А вот так. Вспыхнуло что-то на бархане, и все. Ничего нет, чисто, пусто. Один только песок. Да что ж это, думаю, такое – галлюцинация? На солнце перегрелся? Стою, размышляю, в собственном здравом уме уже сомневаюсь. И вдруг замечаю метрах в десяти от себя в воздухе какое-то сияние. Сияние усиливается, превращается в слабо светящийся шар, сантиметров 20-30 в диаметре, и висит он в воздухе примерно на высоте моего роста, а из него выползает этот фиолетовый червяк. Вылез целиком, и сияние сразу же исчезло. Олгой-хорхой повисел еще немного в воздухе, потом плюх на песок и ко мне, извиваясь, ползет. Тут уж я со страха по нему из второго ствола вдарил. И та же картина – вспышка и нет его – пустой песок, и все. Стою, жду, головой ворочаю и снова вижу сияние – только на этот раз метрах в двух от себя. Ну, я, естественно, ждать, пока он появится, не стал – рванул прочь, ног под собой не чуял. Отбежал метров на пятьдесят, прежде чем осмелился остановиться и оглянуться. Он к тому времени уже заполз на гребень бархана и через него переваливал. Еще пару секунд я его видел, а потом мелькнул в воздухе синий хвост и все.

В лагерь я вернулся в злобном настроении, так что если там и слышали выстрелы, то приставать с вопросами не стали. Рассказывать я, конечно, никому ничего даже и не пытался. Все равно бы не поверили. А сам все время только и размышлял – есть ли связь между тем, что в этих краях водится такая тварь, и тем, что тут же расположено огромное кладбище динозавров.

– И что – есть?

Константин щелчком отбросил давно потухший окурок, сплюнул на зашипевшие угли.

– Ты вот спрашиваешь, – снова заговорил он, – для чего я тебе свалку костей этих несчастных баранов показывал. А для того, чтобы аналогию провести. В этих горах пастухи пасут свои стада сотни, если не тысячи лет. И все на одних тех же местах. Зимой спускаются в долины, летом снова возвращаются в горы. Временами позволяют себе устроить пиршество. Кости бросают тоже на одном и том же месте. Они накапливаются там целыми веками. В отдаленном будущем, когда овцы станут вымершими доисторическими животными, палеонтологи раскопают это место и будут гадать о причинах скопления большого количества скелетов представителей вымершего вида на сравнительно небольшой площади.

– Ты хочешь сказать?..

– Представь себе, что какие-то из динозавров, скажем, аллозавры или тираннозавры, были разумными. А всякие там поедатели растений – их домашним скотом.

– А где же они теперь, эти разумные твари? Почему они вымерли?

– Они не вымерли. Они ушли. Кончился сезон пастбищ, и они вернулись к себе, на зимние квартиры, вместе со стадами.

– Во-первых, куда ушли? Во-вторых, причем здесь олгой-хорхой?

– А вот он-то мне как раз и подсказал, куда они ушли. Вспомни, что происходило, когда я по нему стрелял. После выстрела он просто исчезал, а потом, через некоторое время, снова появлялся, вылезая из светящегося шара. Такое впечатление, что он уходил, спасаясь от моей пули, в иное измерение, в какое-то параллельное пространство. Туда же ушли пастухи со своими стадами, когда кончился сезон.