Камикадзе - Михаил Панин

Панин Михаил

Камикадзе

Михаил Панин

Камикадзе

Роман

Варит сладкий сон

В заповеднике времен

Госпожа утрат.

О'Санчес

1

Человек - летчик, каждый летит на своем самолете, летит-летит, пока не исчезнет однажды с экранов радаров. Самолет падает в тайгу или в океан, смотря над чем летает, если в тайгу - взрывается и сгорает как свечка, если в океан тонет, медленно погружаясь в темноту. У него при этом от удара о воду иногда отламывается нос.

Но вот вопрос: куда девается - при этом - летчик.

Рыбы плавают, свободные, как рыбы. Птицы летают, куда хотят. Морские птицы улетают от земли за сотни километров, питаясь рыбой и отдыхая на воде, но для воспроизведения потомства возвращаются на берег, потому что в полете и на воде возможна только платоническая любовь, другая - техниче-ски трудно осуществима.

Плавать и летать, кроме водоплавающих гусей, уток, лебедей, умеют и некоторые виды рыб, летучих рыб, которые непродолжительное время могут удерживаться в воздухе при помощи удлиненных грудных плавников. Это, конечно, не полет - прыжок, не та высота, кругозор, не та степень риска.

Но плавать и летать и ходить по суше в магазин за водкой дано только летчикам палубной авиации. Кроме магазина летчик палубной авиации может еще сходить в столовую, в кино или сгонять на мотоцикле в рыбсовхоз на танцы в свободное от полетов время.

Сколько на свете летчиков палубной авиации, этих альбатросов, скитальцев морей, элиты вооруженных сил всех стран мира? По неофициальным данным (официальные каждая морская держава хранит в секрете), настоящих палубных летчиков, с крыльями, вертолетчики не в счет, тысячи две от силы на всем земном шаре, меньше, чем кинозвезд, рок-звезд и прочих знаменитостей с гитарой. Меньше, чем в Индии слонов! Две тысячи палубных истребителей-бомбардировщиков и штурмовиков.

Бывают еще летчики-подводники. Они плавают со своими складными самолетиками на подводных лодках в качестве воздушных разведчиков, их крошечные самолеты-амфибии выбрасывают с субмарины катапультой, преимущественно ночью. Командир подводной лодки не увидит в перископ того, что может увидеть летчик с высоты в тысячу метров: проходящую вдалеке вражескую эскадру, ее состав, направление движения. Разведав обстановку, летчик-подводник садится на воду возле подводной лодки, складывает крылья и вплывает в специальную трубу в корпусе подлодки, труба захлопывается, лодка идет на глубину, наперерез вражеской эскадре. А летчик идет выпить чего-нибудь для снятия психологического стресса. Но это уже вообще сума-сшедшие, и сколько их на свете, летчиков-подводников, никто не знает. Может, их вообще нет, но в прошлую войну были у японцев. В 1942 году, после бомбежки американцами Токио, один японский мичман, переполненный отвагой и ненавистью, взлетел из-под воды у берегов американского штата Орегон и сбросил на прибрежный городок две зажигательные бомбы, устроив пожар и панику, а главное, вошел в историю как единственный в мире летчик, бомбивший США. Вот это альбатрос так альбатрос.

Если кто не знает, что за птица альбатрос: это океаническая птица с размахом крыльев до четырех метров, окраска белая с черным, как у моряков, неутомимые парители. Гнездятся в южном полушарии, но в период миграции залетают даже в СССР.

Если кто не знает, что такое СССР... Но об этом позже. Сначала в доступной форме - что такое палубная авиация и за что ей платят деньги. Это когда взлетаешь с палубы авианесущего корабля где-нибудь в Охотском море, с затерянного в волнах пятачка, где - военная тайна, но откуда, с высоты пять тысяч метров, одинаково хорошо видны наши Курильские острова и Япония со всеми ее геополитическими интересами. На плоскостях - звезды, под плоскостями ракеты и бомбы, на всякий случай, но не против Японии - я морской штурмовик, а не бомбардировщик В-52. Мне дадут координаты с корабля или сам обнаружу вражескую субмарину - моя задача уничтожить ее в случае войны ракетами и глубинными бомбами, если раньше не уничтожат какой-нибудь ракеткой меня. А если раньше потопят мой авианосец - когда я в полете - и некуда будет сесть, я наберу в последний раз высоту, выберу вражеский корабль покрупнее и ринусь вниз, как камикадзе. Мой

ЯК-38 со складными крыльями садиться на воду не умеет, а катапультироваться нет смысла - в воздухе из пулеметов расстреляют или замерзнешь, оказавшись в ледяной воде. А так - может, хоть споют песню.

Но это в случае войны, которой, даст Бог, не будет. А в мирное время полетал-полетал, побряцал оружием и летишь домой на авианосец. Думаешь: сейчас сяду, доложусь, пойду к себе в каюту, там у меня немного есть - для снятия стресса... Но подлетаешь, а авианосца нет. Корабль, пока ты летал, вошел в полосу тумана, и, где он там внизу, не видно. Вверху солнце, внизу сплошная вата, попробуй сядь. Кружишь, как птица над гнездом, круг, еще круг. На эти круги уходит последнее горючее. Очко жим-жим... Корабль под тобой, точно под тобой - связь, приборы. Взлетная палуба величиной с хороший стадион. Но это если на ней стоять. А если садиться на ходу авианосца... "Садись! - орут по связи. - Садись, твою мать!.." Но делаешь еще круг, еще, пошли вы... Садиться вслепую неохота, садился уже не раз, именно потому и неохота: промажешь крышка, свалишься за борт и только булькнешь. Кстати, бортов на взлетной палубе авианосца нет, идешь-идешь и - бездна. Горючего осталось на десять минут, если верить стрелке прибора, но уже не веришь, до Японии ближе, чем до Курил или Сахалина. Лететь в Японию, где нет тумана?

Лет пять назад один альбатрос так и поступил - совершил вынужденную посадку на Хоккайдо. А потом объявили на весь мир, что он "перебежал" и попросил политического убежища. Но это он уже потом попросил, что ему оставалось делать. А сначала никого к самолету не подпускал, бегал вокруг него с пистолетом, стрелял в воздух, грозил взорвать. И даже плакал, оттого что проклятая судьба поставила его в такие обстоятельства. Но подпустить все-таки пришлось... И теперь этот альбатрос в Америке уважаемый человек, женился на американке. Живет в Калифорнии в собственном доме под пальмами и в ус не дует. А тут жил в семейном общежитии с женой и дочкой. Если бы вернулся, к жене и дочке, его бы посадили лет на двадцать или расстреляли - самолет был суперсекретный, и лучше бы тому альбатросу упасть в море: самолет американцы разобрали до шурупов и так потом и вернули нашим, не смогли собрать.

Но дело не в этом, а в том, как садиться самолету, когда его "аэродром" вошел в полосу тумана и движется, в тумане, со скоростью десять узлов. Волнение моря три балла, глубина - три тысячи пятьсот метров. Очень просто: доверься командам по радио, доверься приборам, изготовленным умельцами в конце квартала... Господи, помоги, хоть мы и атеисты. Сопла - в вертикальное положение, зависаешь на мгновение, как вертолет, и ныряешь "солдатиком" сквозь вату, плотно окутавшую корабль. Помоги, Господи! Помоги не промахнуться. И когда я поеду в этом году в отпуск и окажусь в каком-нибудь культурном центре, где есть храмы, я поставлю в честь Тебя самую дорогую свечку. Офицера, замеченного со свечкой в церкви, могут потом выгнать из армии, но я всегда езжу в отпуск в штатском. Толчок о палубу. Открываешь глаза - одно шасси в метре от края, крыло нависает над водой. Бегут техники, матросы с огнетушителями. Трактор зацепляет самолет тросом, чтобы он не перевернулся за борт, где три тысячи пятьсот метров... Откидываешь фонарь кабины, пульс сто пятьдесят, снимаешь подшлемник и выжимаешь, с него течет - так голова вспотела. Потеря веса - три килограмма. А про Бога уже не вспомнишь до следующего раза.

Между прочим, пилотам вертолетов, если в шторм, в туман, при видимости "ноль" в Охотском море сесть на корабль не представляется возможным, инструкция предписывает: отлететь вперед по курсу корабля, сесть на воду и, если не утонешь вместе с летательным аппаратом, не успев из него выбраться, ждать, болтаясь в спасательном жилете на волнах, пока тебя подберут с подошедшего плавсредства. Главное при этом верить, что успеют подобрать - не пройдут в тумане мимо, не потеряют время, потому что температура окружающей среды в Охотском море какая: бывает, поднимут на борт упавшего в воду матросика, а он смотрит на всех удивленными глазами, но уже не дышит.

Но это между прочим, это когда-нибудь потом, когда летчику палубной авиации крупно не повезет.

А сначала морской летчик плывет со своим самолетом на авианосце или на каком другом плавсредстве (на авианосце лучше, не так качает), плывет-плывет, ничем не отличаясь от обыкновенного моряка. И, когда нет полетов, сидит с товарищами по оружию и судьбе за стойкой бара, потягивает ром, виски, смешивая с содовой или не смешивая, а просто так, слушает музыку и, щурясь от дымка сигареты, рассеянно поглядывает в иллюминатор на проплывающие мимо страны и экзотические острова, на роскошную тропическую растительность и нарядные небоскребы в отдалении. Кое-где по пути следования авианосца, в проливах между островами, белые небоскребы подступают к самой воде. Авианосец сам высотой с десятиэтажный дом, и когда медленно плывет в проливе, опасаясь кого-нибудь задеть, лучше всего стоять на взлетной палубе и созерцать сверху туземцев и пальмы на берегу. Легкий кайф (только легкий, о боеготовности забывать нельзя), свежий бриз с берега, напоенный запахом цветов и трав. Музыка из окон небоскребов. Женщина на набережной машет вслед авианосцу рукой. Сделав глоток виски из бутылки, летчик машет ей в ответ - хелло, девушка! На память приходят слова из старой песенки: