Двойное убийство - Беверли Херальд

Барбара Тейлор Маккафферти, Беверли Тейлор Херальд

Двойное убийство

Глава первая

Берт

Строго говоря, ничего особенного в случившемся не было. И позднее я пыталась втолковать это полиции. Когда у вас есть сестра-близнец, такого рода происшествия – дело обычное. Какой-нибудь тип, которого вы сроду в глаза не видели, вдруг подходит и принимается болтать, будто вы с ним старые друзья.

И как прикажете поступать в таких случаях? Ну, если вы с сестрой близняшки – улыбнетесь и будете держаться как можно приветливее. Причем сразу и ни секунды не колеблясь.

Знаю-знаю, всех особей женского пола не раз предостерегали: ни в коем случае нельзя разговаривать с незнакомцами на улице. И меня предупреждали. И сестру мою Нэн тоже. Помнится, однажды, когда мы учились в выпускном классе, наша матушка с каким-то мрачным удовлетворением ткнула пальцем в красующийся на журнальном стеллаже очередной выпуск «Криминального вестника» в живописно окровавленной обложке и принялась делиться житейской мудростью; мы же с благоговейным ужасом внимали ее поучениям. По мере того как наши совершенно одинаковые глаза расширялись, мама повествовала все увлеченнее. «Ты все поняла, Нэн? – резюмировала она наконец. – А ты, Берт?»

Да-да, совершенно верно – Нэн и Берт. Матушка назвала нас в честь той самой парочки из телесериала «Близнецы Боббси». Правда, там фигурировали мальчик и девочка, но мама не могла позволить, чтобы подобный пустяк помешал реализации ее замысла. Так что когда вместо запланированного разнополого потомства родились две девочки, матушка не мудрствуя лукаво удлинила одно из выбранных имен – из Берта сделала Бертрис.

И тут же все стали называть меня Берт – для краткости. И то слава богу.

Помнится, я лишь однажды пожаловалась маме по поводу своего имени – это было лет в тринадцать, когда меня вообще раздражало все на свете. В ответ мама невозмутимо напомнила, что могла бы окрестить меня в честь девчушки из младшей парочки близнецов Боббси – Пипины.

Что-что, а убеждать матушка всегда умела.

Как и с этим самым «Криминальным вестником», о котором я упоминала. К тому времени, когда мама закончила просвещать нас, мы с Нэн уже не сомневались, что та дамочка на обложке счастливо избежала бы всех этих красочно изображенных ужасов, воздержись она от разговоров с незнакомым мужчиной.

В общем-то надо отдать маме должное – она была права. Но хотя я вовсе не любительница завязывать беседу с кем попало на улице, к несчастью, в то же время отлично знаю, что моя сестрица Нэн способна выйти из себя, если вдруг я ненароком отошью какого-нибудь ее кавалера, которого она, выражаясь ее словами, окучивала несколько месяцев кряду.

Вот почему я давным-давно решила для себя, что у меня куда меньше шансов столкнуться с потенциальным кровожадным маньяком из «Криминального вестника», нежели случайно повстречать потенциального суженого Нэн.

А еще я давно решила, что лучше уж иметъ дело с кровожадным маньяком, чем с моей сестрицей, когда она не в духе.

Обо всем этом я так долго рассказываю, чтобы вы поняли, почему в тот ясный, солнечный четверг октября, когда совершенно незнакомый мужчина в сером пальто подошел ко мне, едва я выбралась из офисного здания «Ситизенс-Плаза», я попросту остановилась и заговорила с ним.

Никакого страха я не испытывала.

– Эй, привет! – бросил он.

У перекрестка, дожидаясь зеленого сигнала, толпился народ, взгляд мой был прикован к светофору, так что я даже не сразу сообразила, кто говорит.

– Знаешь, я так рад тебя видеть. – Тут я поняла, что голос принадлежит стоящему рядом бородатому незнакомцу, который взирал на меня такими пронзительно голубыми глазами, что Пол Ньюмен помер бы от зависти.

Прежде чем отозваться, я окинула говорившего долгим, пристальным взглядом. Во-первых, дабы удостовериться, что действительно его не знаю.

Так оно и было – не знала.

А во-вторых, дабы получше запомнить и потом описать его Нэн. Вот насколько я была убеждена, что меня перепутали с сестрой.

В тот вечер мы с Нэн собирались поужинать у нее дома. Если, конечно, называть ужином то, что мы собирались съесть. Торчать у плиты ни одна из нас не желала, а посему было решено, что по пути я заскочу в «Макдоналдс». Я отлично понимала, что, если не сумею представить Нэн детального описания этого Как-Вас-Тама, ей ничего не стоит подмешать в мою колу летальную дозу чего-нибудь этакого.

Так вот, пялилась я на него, значит, пытаясь сообразить, на кого из кинозвезд он похож, однако помимо упомянутых прекрасных глаз, голубее, чем у Пола Ньюмена, на ум никто не шел. И это меня удручало. Потому как Нэн – из тех людей, кто проводит слишком много времени в кинотеатре или перед экраном телевизора. И всех встреченных на своем жизненном пути она неизменно оценивает на предмет сходства с теми или иными актерами и актрисами. Нет, серьезно! Послушать Нэн – так весь мир состоит из двойников кинозвезд.

Не в силах сообразить, кого из актеров напоминает этот парень, я постаралась четко зафиксировать в мозгу его светлый образ. Так-с, дайте сосредоточиться… Росту в нем было шесть футов два дюйма, темно-каштановые волосы, широкоплечий… ну да, и все те же упомянутые выше голубые-преголубые глаза. Загорелый, с аккуратной бородкой и сеточкой морщин вокруг глаз. А это значит, что ему с равным успехом могло быть лет двадцать пять и он плохо переносил солнце – или же сорок, и при этом он каким-то образом умудрился сохранить прекрасную физическую форму. Впрочем, незнакомец тянул на любой возраст между двадцатью пятью и сорока. С этой его бородкой, закрывающей часть лица, трудно было сказать точнее.

Помимо серого пальто, на мужчине были серые фланелевые брюки, голубая – под цвет глаз – рубашка, пиджак цвета морской волны и красный галстук с диагональными полосками в тон пиджаку.

Судя по первому впечатлению – вылитый банкир.

Причем банкир, который с легкостью мог бы войти в мой персональный список «Десять самых красивых мужчин, с которыми я никогда не встречалась»:

Списочек этот, между прочим, возглавляет Мэл Гибсон.

– О-о, – неуверенно протянула я. – Привет.

– Знаешь, я ведь надеялся, что мы когда-нибудь встретимся, – проникновенно продолжал бородатый.

Поморгав, я вымучила улыбку.

Ну ясное дело, красавчик перепутал меня с Нэн. Никаких сомнений! Потому что мне он даже отдаленно не знаком. А уж попади он когда-либо в поле моего зрения, я бы его не забыла.

Точно так же, как не забыла бы Мэла Гибсона.

Не спеши я тогда, скорее всего сообщила бы красавчику, что он попросту обознался. Что у меня есть сестричка-близняшка, которая, как ни странно, чертовски на меня похожа.

Однако по опыту я знала, какой оборот обычно принимает подобная беседа. Стоило произнести слово «близнецы», как человек начинал вглядываться в мое лицо, изучая его, как некую диковинку, обнаруженную под микроскопом. Мало того что вторгались в мое жизненное пространство, так еще принимались с леденящими душу подробностями излагать, в чем именно – по их мнению – мы с Нэн различаемся.

Уж поверьте на слово, это не самое большое удовольствие – обсуждать свои родинки, веснушки и прыщи с совершенно посторонним человеком.

А вдобавок это отнимает время. Я уже говорила, что то был мой обеденный перерыв? И что, по словам одной дамочки из нашей конторы, торговый центр «Галерея» аккурат утром того самого дня поместил перед входом во все секции маленькие таблички, сулившие скидку в 30 процентов с любой ярлычной цены? Мне не терпелось принять участие в шоппинг-лихорадке, а посему мой ответ незнакомцу был предельно кратким:

– Серьезно?

По-моему, очень удачно и ни к чему не обязывает.

Судя по реакции парня, можно было подумать, что я грохнулась в обморок прямо у его ног. Он одарил меня улыбкой, в которой сквозила убежденность в собственной неотразимости, и, придвигаясь поближе, заявил:

– Знаешь, на мой взгляд, с каждой нашей встречей ты становишься все красивее.

На сей раз я даже не заморгала. Мы с Нэн не красавицы. Нет, мы очень неплохо выглядим для женщин, которым через десять месяцев сравняется сорок годков, но красивыми – будем говоршъ прямо – никогда не были. Каштановые волосы до плеч у обеих кудрявы от природы, так что вечно непокорны. Карие глаза, возможно, лучшая из наших черт, но обе мы страдаем близорукостью, и в дни, когда по той или иной причине не можем носить контактные линзы, наша так называемая лучшая черта скрыта за толстенными стеклами окуляров. И кроме того, хотя нас можно счесть стройными, с тем же успехом можно назвать и костлявыми. Наши локотки следовало бы зарегистрировать в полицейском участке как холодное оружие.

При всем том мне, однако, совсем не хотелось уверять привлекательного мужчину, что я страшна как смертный грех, так что я коротко бросила: «Спасибо» – и улыбнулась ему. Надеюсь, понимающе.