Дырка в асфальте. Рассказ - Валерий МИТ

Дырка в асфальте

Рассказ

Валерий МИТ

© Валерий МИТ, 2017

ISBN 978-5-4485-5784-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Начало

Как она образовалась, не знает никто.

Словно по волшебству, в приличном ещё дорожном покрытии подъездной дорожки у дома №13 по проспекту имени «Тринадцати героев», образовалась маленькая выбоина неправильной формы – сто на сто миллиметров шириной и глубиной тоже сто…

В первый момент её никто не заметил.

Колёса автомобилей проскакивали над ней, не вызывая никаких неудобств, пешеходы не ходили по проезжей части в этом месте, а дорожным рабочим, как и работникам различных служб ЖКХ, было вообще не до того – хватало других важных дел, посерьёзнее, чем какая-то незначительная дырка в асфальте.

В большинстве подобных случаев, такое их отношение, можно было считать вполне оправданным. Действительно, маленькая выбоина, каких на наших дорогах сотни тысяч – не разорвёшься, заделывая каждую из них.

Пусть сначала станет побольше, считали они, тогда, затраты на её заделку станут целесообразными, тем более, что со временем она может и сама забиться грязью, станет невидна и делать ничего не придётся.

Но это был не тот случай.

Проблема с выбоиной в подъездной дорожке не желала рассасываться сама по себе, она желала перейти из разряда незначительных проблем, в более серьёзную категорию и этот процесс развивался стремительно.

Не прошло и трёх дней, как она стала значительно шире и углубилась миллиметров до двухсот.

Хорошо, что на подъездной дорожке нельзя было разогнаться – мешали припаркованные у тротуара автомобили и поворот, находящийся от выбоины сравнительно недалеко. Но и на маленькой скорости несколько автомобилей, неудачно попавших колесом в эту дыру, переехали её со страшным грохотом, отбив о её кромки всё, что только можно было отбить. Чудом не получили при этом серьёзных повреждений. Задержались на мгновение, осознавая случившееся и, ругаясь сквозь окна матом, недовольно урча мотором, уехали дальше.

На четвёртый день ситуация ухудшилась и, этот день, как назло, оказался субботой.

В пять утра Сидоров Василий Петрович, загрузив в свой джип «Тойота» рыболовные снасти, отъехал со своего парковочного места, держа путь к тайным, известным только ему одному, местам, обещавшим отменный улов.

Мимо выбоины в асфальте он проехать не мог.

Он увидел её – зияющий провал уже в метр шириной и глубиной миллиметров триста-четыреста.

– Хрен остановишь, – прошептал он.

Подключил полный привод и на пониженной передаче съехал в образовавшуюся яму передним колесом.

Ничего страшного не произошло.

Он чуть прибавил газу и переднее колесо, цепляясь за кромки провала, выбралось на плотное покрытие дороги.

– И никаких проблем, – снова прошептал Василий Петрович.

– Молодец, – добавил он, обращаясь к своему автомобилю, слегка поглаживая руль правой рукой. – Давай повторим манёвр.

Проехав немного вперёд, автомобиль Василия Петровича, медленно, насколько это было возможным, съехал в яму задним колесом. Главное не сесть на брюхо, подумал Василий Петрович, и, видимо, сглазил.

Автомобиль резко просел, словно, под колесом в провале исчезла всякая опора. Но джип, он и есть джип, для его движения не требуется опирание всех колёс. У трёх колёс автомобиля сцепление с дорогой сохранялось и это оказалось достаточным.

Василий Петрович, как и в первый раз, слегка прибавил газу и, чиркнув брюхом автомобиля о рваную кромку асфальта, вылез из ямы, разворотив её ещё больше.

Проехал вперёд метров пять, остановился, вышел из машины, вернулся назад посмотреть на провал.

То, что он увидел, не шло ни в какое сравнение с тем, что он видел до того, как его переехал – он стал значительно глубже и шире. На дне этой ямищи, назвать этот провал по-другому было уже нельзя – метра полтора глубиной и шириной больше двух – просматривался известковый щебень вперемешку с грунтом и кусками асфальта – в основном просматривался. В правом нижнем углу ямы зияла чернота.

Похоже, какая-то труба, обмазанная битумом, оголилась, или, вообще, дыра в преисподнюю, подумал Василий Петрович.

– Всё-таки я мудак, – нервно, чуть громче, чем следовало, сказал он себе. – Если бы там прорвало теплотрассу, провалился бы к чертям и сварился заживо….

Но он ошибался.

Не было в провале никакой теплотрассы, пар из него тоже не поднимался, а значит, дело было в чём-то другом.

Разбираться в этом Василию Петровичу было некогда.

Он ещё раз взглянул на разрушения, оставленные после себя. – Яма и есть яма, подумал он, но мало ли на свете таких ям – хотя и слишком большая для подъездной дорожки и обратно к дому тут уже не проедешь, придётся в объезд, но ….

Мелькнула мысль вызвать кого-нибудь, сообщить… и ушла. Он вспомнил, куда едет и ему не захотелось тратить на эту яму ни минуты.

Вызовут и без меня – времени на это нет, решил он.

Следить нужно за дорогами – делают всё кое-как, а страдают обычные люди … – мысленно упрекнул он непонятно кого, снимая с себя ответственность.

Вернулся к автомобилю, сел в него и уехал на рыбалку.

Он не знал, что за его действиями пристально наблюдали.

Когда он на своём автомобиле скрылся из глаз, человек, наблюдавший за ним, отвернулся от окна и, шаркая стоптанными тапками-шлёпанцами, прошёл вглубь квартиры.

Этим человеком была одинокая старушка, Прасковья Ивановна, из 43-й квартиры, расположенной на первом этаже тринадцатого дома. А окна этой квартиры выходили прямиком на провал.

Прасковья Ивановна просыпалась рано.

Делать ей было особенно нечего и с утра до поздней ночи, всё своё время она проводила у окна. Ни одно событие во дворе не оставалось незамеченным. Некоторые думали, что она, вообще, никогда не спит.

Не пропустила она и Василия Петровича.

Угол зрения (первый этаж всё-таки располагался низко) и куст сирени под окном, разросшийся в последнее время, не позволяли в полной мере оценить происходящее, но Прасковье Ивановне помешать не могли. – Она видела, как её сосед из последней парадной – этот «жулик» Васька – разворотил на своём джипе полдороги и слышала, что он при этом сказал, заглядывая в провал.

– Точно мудак, – ворчала старушка, шаркая по квартире, пробираясь к телефону. – Повредил теплотрассу, набедокурил и уехал, а тут, разбирайся, кто хочешь.

Прасковья Ивановна, по дороге к телефону заглянула в ванную комнату и включила горячую воду. – Напор был слабым.

– Вот мерзавец! – выкрикнула она. – Уже падает напор.

Она нервно закрутила кран обратно.

Ну, держись Васенька, допрыгался на своём джипе, сейчас я тебе устрою, зло подумала она.

В аварийной службе все мирно спали.

Примерно к четырём часам утра бригада отработала все заявки за прошедшие сутки – новых, к счастью, не поступало, и до окончания смены можно было немного вздремнуть, но вмешалась судьба.

В 5—46 в кабинете дежурного раздался звонок.

Дежурный по смене встрепенулся, прогоняя сон, поднял трубку и почти бодрым голосом ответил:

– Аварийная служба, Степанов, слушаю…

– Теплотрассу прорвало…, уже падает напор! Васька на своём джипе полдороги разворотил. Приезжайте…! – нервно кричала трубка женским голосом.

– Вы, пожалуйста, успокойтесь, – ответил дежурный. – Бригада уже выезжает. Диктуйте адрес…

Степанов Николай Кузьмич, работал в аварийной службе не первый год. Принял десятки тысяч звонков и наслушался всякого.

Он прекрасно понимал, что звонок Прасковьи Ивановны, скорее всего бред пожилой женщины. – Прорыв теплотрассы дело серьёзное, думал он. – Множество людей остаются без горячей воды – оборвали бы телефон…. А тут одинокий звонок.

Кроме того, рассуждал он – по адресу, что она продиктовала, напротив её окна – нет, и никогда не было никакой теплотрассы – она проходит с противоположной стороны дома.

И, самое главное…, думал он, не поступало никакого сигнала о снижении давления и с распределительного узла.

Выходит, ложный звонок, размышлял он. – Получалось, что да, но смутное беспокойство и чувство, что всё не так просто, не покидало Николая Кузьмича. Он действительно был опытным работником и его профессиональное чутьё, почти никогда его не подводило.

Конец ознакомительного фрагмента.