Ходок - Александр Макарович Шавкунов

Работал электрогазосварщиком в строительном управлении домостроительного комбината г. Свердловска 35летний татарин Федя. Роста он был среднего, крепкого телосложения,с некоторой расположенностью к полноте, с густыми рыжими вьющимися волосами и темно-серыми наглыми глазками. В области существовала практика оказания помощи со стороны крупных предприятий колхозам и совхозам. Называлось это в те времена – шефство. Было подшефное хозяйство и у ДСК. Каждый год разные подразделения домостроительного комбината выделяли технику и людей для оказания помощи подшефным. Поехал за триста верст от дома в составе комплексной бригады и Федя Юсупов. Опустим детали производственной деятельности на ниве помощи сельскому хозяйству, и сосредоточимся исключительно на нашем герое.

Федя наш был еще тот ходок, охочь, то есть, сильно

до женского пола. Все свободное время его занимала од на только мысль, с кем бы как можно поскорее познакомиться. Мест для знакомства в деревне не так уж и много – магазин, клуб по выходным, вот, пожалуй, и все. Ждать до выходных Федя не стал, окопался в сельском магазине и начал поиск. В магазин изредка заходили бабушки, забегала детвора, и в силу этого обстоятельства, он сосредоточил все свое внимание на продавщице – женщине, примерно его возраста. Через полчаса Федор Муллаханович начал излагать Нине, так звали продавщицу, свое особое к ней отношение и настойчивое желание познакомиться с ней поближе, на что получил от смеющейся работницы прилавка разъяснение, что она замужем и муж у нее очень ревнив. Такое развитие событий могло обескуражить любого, но не нашего электро– газосварщика, в его многолетней практике кобелирования, данный факт лишь усиливал охотничий азарт. Так было и на этот раз. На четвертый день осады городским ловеласом сельская пассия капитулировала. Федя получил от нее приглашение в субботу к 12часам дня в гости, адрес он уже знал, как и то, что в это время муж Нины будет на лесозаготовках.

Суббота в деревне – банный день. Все рабочие комплексной бригады еще спали, а Федя истопил баню, напарился, помылся, навел марафет и жарким летним днем был готов к подвигу, ноги сами несли его по известному адресу. Зашел во двор,где натянув до предела цепь, на него двигалась большая западноевропейская овчарка, но услышав хозяйкин окрик и команду «свой» приветливо закрутила хвостом и стала обнюхивать вновь прибывшего. Гость передал хозяйке гостинец в виде завернутой в газету поллитра беленькой и начал осматривать хозяйственные постройки. Крепкое хозяйство: дом – пятистенок, баня, сараи, колодец, сенник – все под крышей, все под замками, даже калитка в огород и та заперта на ключ, высокий забор отгораживал двор от улицы и от любопытных глаз. Нина задвинула засов на воротах, а Федя тут как тут, обнял за талию, начал говорить комплименты и вдруг…

Вдруг раздался громкий стук в ворота и низкий муж

ской бас произнес: «Нинка! Где тебя черти носят, открывай». Нинка метнулась к воротам, затем юркнула в сени, вернулась уже без подарка и, умоляюще скрестив на груди руки, попросила Федю спрятаться, а то муж не поймет. Времени для раздумий не было, под радостный лай собаки, которая приветствовала возвращение хозяина, Федя устремился к собачьей конуре и не ведомо как поместился внутри будки. Тесно, неудобно, сжался в комок, скрючился и, проклиная все на свете, затаился в надежде на лучшее.

Хозяин, двухметровый амбал, вошел во двор, цыкнул на жену, потрепал псину, отцепил ошейник от цепи, собака завертелась возле него. Сказал: «Трактор сломался, починят скоро и после обеда поедем на делянку. Давай накрывай на стол». Уверенно прошел в избу, за ним проследовала супруга, а овчарка бросилась к конуре, которая была занята нашим героем-любовником. Началась битва за место под солнцем и в тени. Овчарка, засунув голову в свое жилище начала бодать Федю, цеплять его лапами, пытаясь выжить незваного гостя. Оцепеневший от ужаса происходящего Федя видел в щель конуры сидящего у окна хозяина и заставить покинуть убежище его не смогла бы ни какая сила. Собака это почувствовала или поняла, но не смирилась, тихо скуля и подвывая, повернулась к конуре задом и начала впихивать себя в будку. Федино лицо оказалось внезапно забито собачьей шерстью, а хвост псины закрывал его нос и частично попал ему в рот. Дышать было нечем. Федя одной рукой выпихивал собаку из конуры, другой рукой пытался освободить свой рот от инородного тела; борьба шла с переменным успехом, то напирала собака, то усиливал натиск брат Федор. Наконец собака уступила, отошла на метр от конуры и начала зализывать намятые грубыми мужскими руками лапы. Феде было жаль животное, но себя он любил больше и, постепенно отходя от борьбы, начал чувствовать: как затекли ноги, ломит поясницу,а сменить позу нет никакой возможности.

Хозяйка, кормила мужа, подняла ему настроение, на-

полнив две стопочки водкой и чокнувшись за здоровье, под каким-то предлогом выскочила во двор, притормозила возле конуры, поставила на землю стопочку, устремилась в огород за луком и огурцами. Федя изловчился, втащил стопарик, принял на грудь – чуть полегчало. Нина вернулась с огорода в дом, по пути оставив кавалеру огурчик и лучок. Жизнь в конуре налаживалась.

Операция с походом в огород была повторена расторопной хозяйкой еще дважды и Федора на жаре начало развозить.

Но тут вышел во двор Петр, муж Нины, и пошел к конуре. Присел на будку, достал сигарету, размял ее в руке, прикурил, затянулся и с удовольствием пустил колечки дыма изо рта. Потом опустил свободную руку вниз и ухватил онемевшего от ужаса Федора за густую шевелюру, потрепал, но не запустил пальцы дальше, лишь резюмировал, что лето очень жаркое и надо бы собаку постричь, сильно заросла. Потом поставил на пол конуры миску с водой, а Федя, потерявший от страха остатки рассудка, широко открыл рот, высунул язык и лизнул руку лесоруба. Петр отдернул руку, удовлетворенно причмокнул губами и ушел в дом. Не веря собственному спасению, Федя хлебнул воды из миски – полегчало; через секунду появилась прятавшаяся где – то во дворе собака и на Федино счастье не попавшая на глаза хозяину, припала к миске и начала жадно пить воду. Умиротворение охватило обоих – и человека и животное. Федя зачерпнул ладошкой воды из миски и протер свое лицо и шею, зачерпнул еще раз и полил на голову овчарке, та благодарно потерлась носом о его плечо.

Через час все было кончено, муж ушел на работу

и Федор, к великой радости собаки, вылез из конуры; она же торжествующе проникла в свое жилище. Смотреть на Федю без слез было невозможно. В голове электрогазосварщика крутилась лишь одна нелепая мысль о том,