Первое дело Раффлза (сборник) - Уильям Хорнунг

Уильям Хорнунг

Первое дело Раффлза

Мартовские иды

I

Часы показывали половину первого ночи, когда я вернулся в гостиницу «Олбани», как романтично называют поэты Старую Шотландию. Я словно рассчитывал найти здесь свое последнее прибежище. Меня подгоняли отчаяние и надежда. Место моего поражения ничуть не изменилось с тех пор, как я его оставил. Все те же карточные столы для баккара, разбросанные на них фишки для подсчета очков, пустые стаканы и переполненные окурками пепельницы. Кто-то открыл окно, чтобы хоть немного проветрить помещение, но вместо свежего воздуха в зал клубами врывался густой туман. Сам Раффлз успел переодеться, сменив фрак на один из своих излюбленных блейзеров[1]. Он и не собирался ложиться. Тем не менее он удивленно приподнял брови, заметив меня, как будто я позволил себе вытащить его из теплой постели.

– Ты что-то здесь забыл? – осведомился он, увидев меня на пороге.

– Нет, – отмахнулся я, нагло проходя мимо него в комнату. При этом я двигался настолько уверенно, что подобная дерзость изумила даже меня самого.

– Надеюсь, ты явился сюда не для того, чтобы отыграться? Дело в том, что в одиночку я не смогу тебе ничем помочь. Мне и самому весьма жаль, что тебе сегодня так фатально не везло, но все остальные игроки уже…

Мы стояли перед камином лицом к лицу, и я оборвал его монолог.

– Раффлз, – самым серьезным тоном начал я, – ты, конечно, удивлен моим появлением здесь в столь поздний час. Да еще если учесть, что в настоящее время мы недостаточно близки. Более того, сегодня я зашел в это заведение впервые. Но, как ты помнишь, я оказывал тебе кое-какие услуги еще в школе, когда дело доходило до списывания и шпаргалок, и ты тоже сегодня сразу вспомнил меня. Конечно, это не оправдывает мой визит, и тем не менее я осмелюсь задать тебе вопрос: можешь ли ты уделить мне пару минут и спокойно выслушать все, что я намерен сейчас тебе сказать?

Я был настолько взволнован, что поначалу с трудом подбирал слова, но спокойное выражение его лица прибавило мне храбрости, и я осмелел. И не ошибся в своем старом знакомом.

– Конечно, дорогой, – кивнул Раффлз. – И пару минут, и гораздо больше. Говори столько, сколько тебе потребуется. Вот, возьми сигарету, успокойся немного. Присядь.

С этими словами он протянул мне свой серебряный портсигар.

– Нет, курить не буду, – решительно отказался я и замотал головой в подтверждение своих слов. – И присаживаться тоже не стану, хотя за предложение благодарю. Я думаю, ты не станешь повторять своего приглашения после всего того, что сейчас услышишь от меня.

– Неужели? – Раффлз закурил сигарету, удивленно осматривая меня своими ясными голубыми глазами. – Почему ты так решил? Ты собираешься сообщить мне нечто ужасное? Ну, не надо меня расстраивать так вот сразу. Может быть, все не так уж безнадежно?

– Потому что я почти уверен, что ты немедленно укажешь мне на дверь, – с горечью в голосе произнес я. – И поступишь правильно! Но ни к чему мне сейчас ходить вокруг да около. Тебе прекрасно известно, например, что я только что спустил две сотни.

Раффлз кивнул.

– Но в кармане денег у меня не оказалось.

– Помню. Со мной тоже такое случалось.

– Хотя при этом у меня обнаружилась чековая книжка и я выписал каждому из выигравших у меня по чеку вот за этим самым столом. Верно?

– И что же в этом такого странного?

– Грош цена этим бумажкам. Это пустышки, Раффлз. Я уже давно превысил кредит в своем банке!

– Но это, надеюсь, временные трудности? Ты же можешь очень скоро все восполнить. А кредиторы пару дней подождут, ничего страшного не случится.

– Нет, я давным-давно потратил то, что когда-то имел.

– Но мне кто-то говорил, что ты человек преуспевающий. Вроде у тебя всегда водились денежки. Ведь от кого-то я должен был все это слышать. Да ты и внешне не производишь на меня удручающего впечатления.

– Да, верно. Так оно и было года три назад. Но деньги стали моим проклятьем. И вот теперь их у меня нет – ни единого пенса! Да, я был глупцом, такого глупца, как я, еще поискать нужно… Ну что, разве этого тебе недостаточно? Почему ты не торопишься вышвырнуть меня на улицу?

Раффлз ходил взад-вперед по залу с задумчивым видом.

– А твои родственники ничем не смогут тебе помочь? – наконец осведомился он.

– Слава богу, у меня нет родственников! – воскликнул я. – Я был единственным ребенком в семье. Я получил все, все и потратил. Мне еще повезло, что мои бедные родители успели отправиться на тот свет немного раньше, и им неведомо все то, что со мной произошло. А дальних своих родственников я даже не знаю. Но и к ним не стал бы обращаться с такой просьбой.

Я устало опустился в кресло и закрыл лицо руками. Раффлз продолжал мерить шагами комнату, мягко ступая по роскошному ковру, которому, впрочем, не уступал по цене и красоте ни один предмет этого богатого зала.

– Мне помнится, ты умел неплохо сочинять, у тебя это здорово получалось, – вспомнил он. – Если не ошибаюсь, ты даже умудрялся издавать какой-то журнал, прежде чем исчез из виду. И еще у меня остались воспоминания, как ты помогал мне писать сочинения. А литература нынче в моде, ты мог бы неплохо зарабатывать на этом поприще. Да любой мало-мальски талантливый парень сумел бы! Даже дурак.

Но я тоскливо помотал головой:

– Любой дурак не сумел бы списать моих долгов. Литературным трудом сейчас очень сложно заработать на кусок хлеба.

– Но ведь у тебя где-то есть квартира? То есть была?

– Да, на Маунт-стрит.

– Ну и что у тебя там с мебелью?

Я даже рассмеялся от отчаяния:

– Все давно описано и продано с молотка за те же проклятущие долги. С тех пор прошел уже не один месяц.

Вот тут Раффлз застыл на месте и бросил в мою сторону строгий взгляд. Теперь, кажется, он наконец меня понял. Потом он неопределенно пожал плечами и продолжил перемещаться по ковру, на этот раз по диагонали – из одного угла в другой и обратно. Прошло несколько минут, и ни один из нас за это время не проронил ни слова. Однако на его красивом неподвижном лице я успел прочитать свой смертный приговор. С каждой секундой я все больше корил себя за малодушие и собственную глупость. Зачем я вообще заявился сюда? С какой стати Раффлз должен был вникать в суть моего безнадежного положения? Только лишь из-за того, что я когда-то помогал ему в школе с уроками, я имел наглость надеяться на его помощь теперь?.. Только из-за того, что я был полностью разорен, а Раффлз мог позволить себе все лето играть в крикет, а в остальное время попросту бездельничать, я решил, как последний идиот, что он проявит неслыханную щедрость и поможет мне выкрутиться? Да-да, именно так. В глубине души именно на это я и рассчитывал. Несмотря на свой внешне скромный, даже смиренный вид, я надеялся на него. Но так мне и надо! Я не увидел ни капли милосердия ни в его холодном взгляде, ни в жестком изгибе тонких губ. Я сжал в руке свою шляпу и резко вскочил с кресла. Я был готов рвануть к двери, чтобы без лишних слов покинуть этот дом, но Раффлз преградил мне путь к отступлению.

– Куда же ты собрался? Ведь тебе больше не к кому обратиться. Ты же сам признался, если, конечно, говорил мне всю правду.

– А вот это уже мое личное дело, – гордо ответил я. – Но обещаю, что сюда больше не приду и ничего просить не стану.

– Тогда каким образом я смогу тебе помочь?

– А я и не просил о помощи.

– Тогда зачем ты вообще приходил сюда? Я перестаю тебя понимать.

– Действительно – зачем? – эхом отозвался я. – Прошу тебя, дай мне пройти.

– Нет. Сначала ты должен рассказать мне, куда направляешься и что намерен делать в дальнейшем.

– А разве это и так не понятно? Неужели так трудно догадаться?! – закричал я.

Несколько секунд мы стояли молча и буквально сверлили друг друга пронзительными взглядами.

– А у тебя духа на это хватит? – цинично заметил он и так нагло усмехнулся, что это стало последней каплей в переполненной чаше моего терпения.

– Сейчас увидишь, – ледяным тоном произнес я, одним движением выхватывая револьвер из кармана своего плаща. – Ну хоть теперь ты позволишь мне выйти или предпочитаешь, чтобы я совершил это прямо здесь? У тебя на глазах?

Дуло коснулось моего виска, и я положил палец на спусковой крючок. Я был взбешен до предела, я был разорен, опустошен и обесчещен и только что решил свести счеты с жизнью. Теперь меня удивляло лишь то, почему я не додумался до этого раньше, и довести дело до конца мне придется именно здесь и сейчас. Непередаваемое удовлетворение оттого, что я вовлекаю в свое самоуничтожение еще одного человека, немало тешило мой эгоизм. И если бы только на лице моего старого знакомого отразился страх… С ужасом сознаю, что в этом случае я, скорее всего, так и закончил бы свой земной путь. И при этом последним утешением для меня стало бы это испуганное выражение на его физиономии.