Последняя пурга Оскара - Гарри Блэк

Гарри Блэк

Последняя пурга Оскара

В зоопарке Мельбурна дети с любопытством рассматривали большую, похожую на волка собаку. Раскосые глаза, густая шерсть, особенно на спине, пушистый хвост и большущие лапы указывали на присутствие крови волка. Если бы животное подало голос, все услышали бы протяжное завывание, крик целых поколений волков, от которого стынет кровь. На самом деле пленником клетки был пес породы хаски, знаменитый вожак упряжки – Оскар, славившийся у австралийских исследователей Антарктики силой и умом. В этот мир Оскар пришел во время сильнейшей пурги в 1951 году на австралийской антарктической станции Херд Исленд. Очень скоро он проявил свое необузданное свободолюбие, рано стал отличаться от других собак гордым сдержанным поведением. В противоположность многим хаски Оскар не унижался и не вилял хвостом перед людьми и все же был безгранично предан своему хозяину. Сейчас ему почти 9 лет, и уже 18 месяцев он живет в зоопарке.

Я стоял среди детей и с восхищением рассматривал эту великолепную собаку. Ее шерсть блестела на солнце черным и кремовым цветом. Несколько дней назад я получил телеграфное сообщение со станции Уилкс австралийской антарктической базы.

Я назначался ответственным руководителем научной экспедиции и должен был позаботиться об улучшении потомства стаи хаски на станции. Там остался только один кобель и три суки, а щенков не было уже больше года.

– А что бы вы сказали об Оскаре? – спросил я у Филиппа Лоу – руководителя отдела Антарктики министерства иностранных дел в Мельбурне.

– Посмотрите на его зубы: он так стар, что скорее всего, уже не может быть производителем.

Но когда я увидел, каким одиноким и тяжелым было для Оскара существование в зоопарке, я понял, что возвращение к привычной жизни сделало бы его счастливым. Таким образом, в январе 1960 года на нашем экспедиционном корабле в клетке на палубе оказался и Оскар. Пока наш маленький кораблик боролся с сильнейшим ветром и огромными волнами, Оскар спал, свернувшись клубочком. Меня терзали сомнения: сможет ли старый пес выдержать тяжелую жизнь в Антарктике?

Когда корабль подходил к станции Уилкс, Оскар, возможно, почувствовав общее волнение, беспрерывно медленно и ровно шагал в клетке взад и вперед, его взор был накрепко прикован к снежному ландшафту. Может быть, это пробудились воспоминания!

При высадке Оскара на сушу ездовые собаки станции Уилкс подняли возбужденный лай. Три суки дрожали от волнения, а единственный кобель вздрагивал от злости.

Несколько лет назад на станции прекратили тренировать собак, поэтому многое пришлось осваивать заново. Мы были вынуждены довериться умению старого вожака. Справится ли он? Положив ремни через плечо, мы направились к собакам. Те, увидев нас, занервничали. Только Оскар сидел послушно на нужном месте, как был когда-то обучен. С легким презрением он наблюдал, как мы потратили почти 10 минут, чтобы надеть постромки на строптивых сук.

Крикнув: «Оскар, вперед!» – мы понеслись как сумасшедшие. Один Оскар бежал правильно. Его опыт и хороший настрой уберегли других собак от проволоки, окружавшей наш лагерь. «Хейо, Оскар!» – и мы повернули налево, наискосок через волнистые холмы на береговом плато. Оскар опять с легкостью занял место ведущего, он тянул равномерно, пригнувшись корпусом к земле и вытянув ноги для широкого шага. Достигнув 15-километровой отметки, задыхающиеся собаки плюхнулись в снег. Оскар лежал расслабленный, но всем своим видом показывал, что он – настоящий вожак!

В стае Оскар соблюдал строгую дисциплину. Никому не разрешалось вмешиваться в его права, даже каюру. Если какая-нибудь собака сходила с проложенного Оскаром курса, он ждал, когда натянутся ее ремни, прыгал и поворачивал ее обратно. Даже каюр должен был терпеть его возражения. Любимым фокусом Оскара было потихонечку менять направление. Стоило каюру чуть зазеваться, как упряжка уже неслась к дому.

Скоро нам стало ясно, какие именно качества были у Оскара. Он умел прекрасно ориентироваться на местности и безошибочно находить старые маршруты. У него развилось почти невероятное чутье находить скрытые трещины во льдах. Он сам менял направление и обходил трещины стороной. Во время кормежки другие собаки выли, дергали свои цепи и кидались, как дикие волки, на мясо. Оскар молча сидел, ожидая как вожак обслуживания в первую очередь, и принимал свою порцию с подчеркнутым равнодушием. Он не любил брать корм из рук и предпочитал, чтобы мясо клали перед ним на снег. Людям, которых он уважал, он позволял гладить себя по спине и даже поиграть с ним, но вообще он не любил фамильярности. Он был рожден, чтобы быть партнером или другом, но не комнатной собачкой.

Главной обязанностью Оскара на станции Уилкс было производство потомства. В конце апреля одна из собак ощенилась восемью щенками. Один родился мертвым, и спустя 4 дня еще три были задавлены матерью. Четыре выживших щенка были здоровыми и крепкими, мы отпраздновали это пивом.

Осенью солнце целый день висело низко над горизонтом и красило снег в розовый цвет. Потом оно исчезло совсем и глубокая зима окружила станцию. Во время страшной пурги ощенилась вторая собака. Когда мы к ней подошли, один щенок уже замерз. Из шести других только двое остались в живых. В следующем месяце ощенилась третья собака восемью щенками. Из них в живых остался только один.

Подрастающие щенки веселились на станции и дразнили мужчин, утаскивая рукавицы и другие вещи. Только что намазанные маслом ботинки, поставленные для сушки на порог, исчезали совсем. Единственным доказательством озорства щенков была внутренняя шерстяная прокладка, выходившая естественным путем.

Наступала весна, и мы возобновили санные поездки. Оскар и дальше оказывал нам неоценимые услуги. Во время экскурсии один из членов нашей команды не заметил, что остановил сани на тонком льду. Лед хрустнул под тяжестью, сани начали тонуть. Оскар прыгнул вперед, его мощный рывок вытащили собак, сани и каюра на безопасное место.

В октябре майские щенки подросли, и их можно было начинать дрессировать. Это поручили Оскару. До сих пор именно он приучал других собак к дисциплине. Непослушного подростка он брал в пасть и опускал на лед. Но в основном настроен он был миролюбиво и игры щенков терпел с невероятным спокойствием. Если же они, слишком расшалившись, начинали надоедать ему, он просто вставал, стряхивал их с себя и уходил. К концу года стало ясно, что все дети Оскара станут хорошими ездовыми собаками.

В январе 1961 года вернулся наш корабль с новым экипажем для станции и забрал нас обратно в Австралию. Я пошел прощаться с собаками. Оскар дремал под теплым летним солнцем. Какой чудесный год мы прожили. В возрасте 10 лет ветеран стаи ездовых собак на станции позаботился о продолжении жизни и хорошо воспитал своих детей. Наш риск был оправдан. «Прощай, Оскар, старый жулик! Ты был великолепен», – я погладил его в последний раз; он позволил и потерся головой о мои ноги, что делал крайне редко. Грустный, я пошел на корабль. Когда я оглянулся, все собаки лежали опять в снегу, и только Оскар стоял, наблюдая за мной.