Солнцеликий - Павел Гросс

Гросс Павел

Солнцеликий

Павел Гросс

Солнцеликий(c)

Джордан ухватился иссеченными в кровь руками за корявые прутья клетки. Вокруг не было видно ни одной живой души. Только одиночки-шакалы, где-то вдали подвывали серебряному диску луны, безмолвно подвешенному к усыпанному звездной порошей, небу. Вдруг он почувствовал, как что-то жгучее скатывается по его щеке. Это была слеза. Он провел ладонью по изможденной коже и прошептал, едва улавливая словарный запас, который, не смотря ни на что, все же остался в нестертом, по счастливой случайности, мегабайте памяти матрицы искусственного интеллекта: - ...технология не подвела меня и на этот раз... положение стало безвыходным... Джордан прокашлялся и осел на земляной пол, опершись двумя руками позади себя так, чтобы не упасть на спину. - Да кто же мог предвидеть то, что случилось? Кто? Высший совет или еще кто-то или что-то? Вряд ли тогда, в начале эксперимента никто ничего просто и не мог предвидеть... Моя голова, казалось, раскалывалась на сотни тысяч мелких кусочков, именно поэтому я так и не расслышал того, о чем говорили туземцы. А говорили они вполголоса, жуя красноватую траву, с малюсенькими шипами, рассыпанными острыми кольями по краям поглощаемых ими стеблей. В тот момент я пожалел, что не могу еще говорить с ними. Не потому, что не знаю их языка, а оттого, что после перемещения в параллельное измерение, у меня по не понятной причине, отнялся язык. Ты, вроде бы хочешь пошевелить им, но... вместо нормальной речи, голосовые связки выдают только нечленораздельное мычание. Что-то вроде: а-а-э-э-у-у-а-а... А это, стоит заметить, совершенно не удобно, особенно тогда, когда ты должен принести в чуждый для тебя мир частичку своего. Ведь ты, вернее, я - солнцеликий! Я приподнялся на локтях и решил идти домой, и, встав, наконец, на ноги, стал быстро приводить свой костюм в порядок. Я был крайне удивлен тому, как они смотрели на меня; видимо эта несложная операция очень заняла окружающих меня папуасов. Затем я раскланялся в разные стороны и направился по той же тропинке в обратный путь. И тут в голове что-то щелкнуло, видимо подключился очередной блок памяти. - Черт, - прошептал я, резко остановившись на месте, - как же так? Куда я иду? Но через минуту я вспомнил, что нахожусь в этом совершенно невообразимом месте вот уже третью неделю, даря туземцам свои знания, главным образом из области... хотя, какое это имеет теперь значение? Я для них - солнцеликий, тот, который несет правду, тот который несет мир и взаимопонимание, тот, которого можно назвать божественным посланником. А если все это именно так - я добился основной цели миссии. Помню, как я стоял, и наблюдал, пока несмышленые туземцы меня не заметили. Двое мужчин возились с чем-то на крыше одной из многочисленных хижин. Несколько молоденьких девушек, с губами-персиками, и еще, кажется, темнокожий мальчуган, сидя на земле, рукодельничали: плели циновки из листьев кокосовой пальмы и... подавали их по готовности, тем, кто чинил крышу. Тишина, покой и постоянное благоденствие. Сказка! И тут... Туземцы, наконец-таки, заметили меня. Пронзительные крики переплелись в одно, едва уловимое мгновение, с диким визгом, началась жуткая суматоха. Все без исключения женщины в ужасе хватали свои чада, которые от этого еще сильнее начинали вопить детским, надрывным криком. Подростки мечутся и визжат, визжат и мечутся, словно ошпаренные кипятком кошки. А на обширную площадку, разлившуюся прогалиной среди пальм, сбегаются... вооруженные мужчины, в набедренных повязках и смотрят... враждебно и угрюмо. Помню, как в этот момент у меня заколотилось сердце, готовое в любой момент выскочить из груди и упасть прямо перед моими ногами. Не трудно было заметить, что мое появление было им крайне неприятно... А матрица в этот самый момент искала самый удобный выход из сложившейся ситуации. Представляю, как по ее тонюсеньким жилам бегали взад-вперед мельчайшие частицы протовещества, то и дело, сталкиваясь, друг с другом... Хотя, будь я на их месте, вел бы себя, наверное, во сто крат хуже. И это было бы совершенно нормальным поведением обычного МАТРИЧНОГО, но... я солнцеликий и это - совершенно разные, несовместимые друг с другом, вещи. Туземцы позже рассказали мне, что появившаяся изниоткуда капсула, привела их трепетный ужас. Еще бы, прямо из воздуха, на вершине небольшого пригорка, возле пожухлого куста, совершенно неожиданно, появляется нечто... шипит, и через мгновение разваливается на четыре равновытянутые по длине, половинки. Они тогда думали, что пришел, предреченный в старинных легендах, конец света. И, естественно, туземцы ошиблись... Здоровые, полные сил мужчины, начали тут же убивать свиней и собак, с единственной целью, попытаться, хоть как-то, но умилостивить невиданное чудище. А отчасти... как следует набить животы перед апокалипсисом. Многие жители мира скрылись высоко в горах, но только тот, кто мог хорошо бегать; а некоторые, особо рьяные почитатели солнцеликого, (я был крайне удивлен!) принялись рыть палками землю для... собственных могил. Они даже ложились в них, скрещивая руки крестом у себя на груди, ожидая конца всего сущего. И только на следующее утро, когда спал предрассветный, словно парное молоко туман, набравшись храбрости, они выбрались на холмик с успевшим обуглиться кустиком, дабы посмотреть на крестообразные останки капсулы и... на меня солнцеликого. И увидев человека эпохи МАТРИЧНЫХ, тут же приняли меня за духа святых предков. В принципе, Высший совет оказался прав в расчетах. Они на протяжении длительного времени, но изредка, подбрасывали туземцам информацию: то о солнцеликом, который отдал жизнь за таких же, как и он, то о религии МАТРИЧНЫХ, которая, по их мнению, должна быть непоколебимой. И... слаборазвитый народ, умеющий плести циновки из пальмовых листьев, да строить шаткие бамбуковые домики, им поверил. И вот, наконец, появился тот, которого они так долго ждали, быть может, две тысячи лет с гаком. Один, из пришедших на холм держался позади всех остальных. Я грешным делом смекнул, что он местный шаман, об этом, по крайней мере, говорили его пылающие внутренним огнем глаза. Конечно же, он знал о МАТРИЧНОМ, вернее, солнцеликом, почти все. Но он до сих пор никогда не видел того, кто сможет пожертвовать собой ради его народа. И вот долгожданный час наступил... Так он, довольно долго, не решался подойти ко мне, ощущая всеми своими членами трепетный ужас перед появлением солнцеликого. Тогда я сам решился первым шагнуть к нему. Первое, что он хотел сделать - убежать, куда глаза глядят. Но тут же был остановлен остальными мужчинами, некоторые из которых уже успели даже потрогать останки капсулы, распластавшиеся на вершине холмика в виде их древнего тотема - креста. Более того, самые смелые теперь трогали меня, кто за руки, кто за ноги, не веря глазам своим, и, предвкушая при этом истинное наслаждение, чего нельзя было сказать обо мне. Посмотрев на меня, он долго смеялся, а затем... стал прыгать с ноги на ногу, стоя на месте. Видимо ожидание, ох, как же я ошибался, привело шамана в этот дикий, почти неописуемый восторг. А во что верил я?!.. Трудно сказать, по крайне мере, теперь, когда шаман, в сопровождении своей охраны, рыщет по деревне в поисках копья, которым, а об этом говорится в древних преданиях этого мира, я - солнцеликий, во имя спасения страждущих... Жуть, но факт остается фактом, тем более что папуасы уже успели соорудить возле кустика на холмике, из останков моей капсулы, что-то вроде смертельного одра, а проще говоря - креста, на котором я утром, а осталось не более получаса, должен быть распят. Да-а-а, но ничего не попишешь. Я, конечно, пытался связаться с Высшим советом, но все мои попытки оказались всего лишь шаткой надеждой, которой теперь не суждено исполниться никогда. Когда меня готовили к путешествию, помню, как сейчас, главный судья тот, что с седой, как у старика бородой, ласково сказал: - Будь воля моя, я бы не стал проводить этот эксперимент. Поверь мне! Но... ты избран МАТРИЧНЫМИ с единственной целью... Он приложил к губам массивный кулак, прокашлялся в него, а затем в таком же спокойном тоне продолжил: - Наша энергия на исходе, и только ты можешь исправить все, что спустя несколько недель может быть уничтожено. Только ты и никто кроме тебя. Помню, как я тогда испугался этих убийственных слов. Даже чуть было не потерял сознание. Но, не смотря ни на что, прошептал так тихо, что никто, кроме главного судьи меня не мог услышать: - А как же технология, как же гигантские платы, установленные на улицах городов и весей, как же, в конце концов, глобальный разум. Я должен принести себя в жертву, но дать при этом всем МАТРИЧНЫМ один единственный шанс... выжить?!.. По моим щеками пробежали тоненькие, но горючие, как кипяток, ниточки слез, а главный судья улыбнулся и склоклонившись к моему уху, тихо сказал: - Да, ты прав, только так мы сможем сохранить всех МАТРИЧНЫХ... только так. Других вариантов у нас нет! Мое сердце сжалось в жалкий, почти отсутствующий в груди комок. Я зарыдал, но судья, склонив голову на бок, продолжил: - Но твоей жертвы не будет. Ты останешься жив. Технология, сын мой, технология... технолог... техноло... Далеко впереди замаячили светляками горящие факелы туземцев. Кто-то отдаленно кричал: - Да, не забудьте, что солнцеликого в начале стоит прибить по рукам и ногам к распятию, дать ему повисеть дня три, и только потом... потом проткнуть его этим самым копьем! Иначе он не спасет нас! Как жаль, что я слишком привык к этому народу, к каждому члену этого, не растленного МАТРИЧНОЙ цивилизацией, обществу... как жаль, что я, в конце концов, научился понимать их язык. - А как же... технология?!.. - прошептал солнцеликий, глядя на приближающуюся к клетке толпу. Он попятился к двум, приставленным вплотную друг к другу, плетеным корзинам и... тут же укололся. Сонцеликий пошарил по земле окровавленной рукой и, нащупав то, что причинило только что ему боль, преподнес ЭТО к лицу. Венок, обычный терновый венок и ничего больше... - ...технология не подвела меня и на этот раз... положение стало безвыходным...