Паутина Шарлотты - Элвин Уайт

Уайт Э.Б (White E.B.)

Паутина Шарлотты

Глава I

ПЕРЕД ЗАВТРАКОМ

— А куда папа пошёл с топором? — спросила Ферн у мамы, когда они расставляли на столе посуду к завтраку.

— В свинарник, — ответила миссис Арабл. — У нас ночью родились поросята.

— А зачем ему там топор? — не отставала восьмилетняя Ферн.

— Видишь ли, Ферн, — ответила мама, — один поросёнок родился очень маленьким и слабым. Он никогда не вырастет, и папа решил от него отказаться.

— Отказаться? — воскликнула Ферн. — Ты хотела сказать, что папа решил его убить за то, что он маленький?

Миссис Арабл поставила кувшин со сливками на стол.

— Не кричи, Ферн, — сказала она. — Твой папа прав. Этот поросёнок всё равно подохнет.

Ферн оттолкнула стул и выбежала из дома. Трава была мокрой, земля пахла весной, и когда она догнала отца, её туфельки хлюпали.

— Папа, пожалуйста, не убивай его! — рыдала она. — Это несправедливо.

Мистер Арабл остановился.

— Ферн, — сказал он мягко. — Ты должна учиться владеть собой.

— Как я могу владеть собой, если ты собираешься его убить?

Слёзы катились по её щекам, она схватилась за топор и попыталась вырвать его у отца.

— Ферн, — сказал мистер Арабл, — я лучше тебя разбираюсь в выращивании свиней. Со слабым поросёнком всегда много хлопот. Ну, беги!

— Но ведь это несправедливо! — кричала Ферн. — Поросёнок не виноват, что родился маленьким. А если бы я родилась маленькой, ты бы меня тоже убил?

Мистер Арабл улыбнулся:

— Нет, конечно, — и посмотрел на дочку с любовью. — Но тут всё иначе: одно дело маленькая девочка, и совсем другое — неудавшийся поросёнок.

— A какая разница, — кричала Ферн, не отпуская топор. — Это всё равно несправедливо!

Лицо Джона Арабла странно изменилось: казалось, он сам готов был расплакаться.

— Ну, ладно, — сказал он. — Иди домой, я принесу малыша, когда вернусь.

Будешь выкармливать его из бутылочки, как ребёнка. Тогда, наверно, поймешь, сколько хлопот бывает с поросятами.

Когда мистер Арабл вернулся через полчаса с картонной коробкой под мышкой, Ферн была наверху и меняла туфельки. На столе всё было готово к завтраку, и в доме пахло кофе, поджаренной ветчиной, сырой штукатуркой и древесным дымом из печи.

— Положи коробку к ней на стул, — сказала миссис Арабл.

Отец так и сделал, а потом вымыл руки под умывальником и вытер их полотенцем.

Ферн медленно спустилась по лестнице с красными от плача глазами, но как только она подошла к своему стулу, картонка задёргалась, и в ней стало что-то царапаться. Ферн взглянула на отца и приподняла крышку: оттуда изнутри смотрел на неё новорожденный беленький поросёнок. Утренний свет сочился сквозь его ушки, и от этого они становились совсем розовыми.

— Он твой, — сказал мистер Арабл. — Судьба уберегла его от безвременной кончины, и да простит мне Господь этот неразумный поступок.

Ферн не могла отвести от поросёночка глаз.

— Ах, ну посмотрите на него, — шептала она, — он такой чудный!

Она аккуратно закрыла коробку, и сперва поцеловала отца, а потом маму. После этого она снова открыла крышку, достала поросёночка и прижала к щеке. Тут в комнату зашёл её брат Эвери, которому было уже десять лет. Он был при оружии: с пневматическим ружьём в одной руке и деревянным кинжалом в другой.

— Что тут? — спросил он, — Что это Ферн заимела?

— Она пригласила гостя на завтрак, — сказал отец. — Вымой руки и лицо, Эвери!

— А ну, поглядим, — сказал мальчики, ставя ружьё. — И вы называете этого дохлягу поросенком! Ничего себе поросёнок — белая крыса!

— Умывайся и ешь завтрак, Эвери, — сказала мама. — Школьный автобус через полчаса.

— Па, а можно у меня тоже будет поросёнок? — попросил Эвери.

— Нет, я даю поросят только тем, кто рано встаёт, — сказал мистер Арабл. — Ферн встала с ранним солнышком, она воспротивилась несправедливости мира, и вот у неё есть поросёнок. По правде говоря, совсем немного в этом поросёночке, но всё-таки — поросёночек. Вот что иногда случается, если человек не залеживается в постели. Давайте завтракать!

Но Ферн не могла и думать о еде, пока не напоила поросёнка молоком. Мама нашла старую детскую бутылочку с соской, налила в неё молока, надела соску на горлышко и дала Ферн.

— Пусть позавтракает, — сказала она.

Через минуту Ферн уже сидела в углу кухни на полу с младенцем на коленях и учила его сосать из бутылочки, а поросёнок, хоть и был крошкой, обнаружил большущий аппетит и ловкость в этом деле.

На дороге загудел школьный автобус.

— Беги! — велела мама, отобрала у Ферн поросёнка и сунула ей в руку булочку, а Эвери схватил ружьё и другую булочку.

Дети выбежали на дорогу и влезли в автобус. Ферн ни на кого не обращала внимания: она просто сидела и смотрела в окно, думая, как чудесен мир и как ей повезло, что у неё теперь есть настоящий поросёночек. А когда автобус подъезжал к школе, Ферн уже придумала любимцу самое чудесное имя.

"Пусть он будет Уилбур", — прошептала она про себя.

Она всё ещё думала о поросёночке, когда учитель спросил:

— Ферн, назови столицу штата Пенсильвания.

— Уилбур, — сонно пробормотала Ферн. Дети вокруг прыснули, а Ферн покраснела.

Глава II

УИЛБУР

Ферн любила Уилбура больше всего на свете. Ей нравилось его гладить, кормить, класть с собой в постель. Каждое утро, едва поднявшись, она подогревала молоко, надевала соску и давала ему бутылочку, а каждый день, когда автобус после школы останавливался возле её дома, она выскакивала и бежала на кухню приготовить ему новую бутылочку. Она снова кормила его вечером и перед сном, а во время школы его подкармливала мама. Уилбур любил молоко, и минуты, когда Ферн готовила бутылочку, были для него самыми счастливыми. Он вставал и смотрел на неё обожающими глазками.

Первые пять дней Уилбуру позволяли жить на кухне в коробке у печи, а потом, когда мама стала жаловаться, его перевели в большой ящик в дровяном сарае. Через две недели он уже начал выходить из дверей. Было время яблочного цвета, и дни становились всё теплее. Папа выгородил специально для Уилбура площадку под яблоней и поставил там большой деревянный ящик с соломой, а в ящике он прорезал дверцу, чтобы поросёнок мог выходить и заходить, когда ему нравится.

— Он будет мёрзнуть ночью? — спросила Ферн.

— Нет, — ответил папа. — Смотри за ним и примечай, что он делает.

Ферн присела под яблоней во дворе с бутылочкой молока. Уилбур подбежал к ней, и она держала бутылочку на весу, пока он не высосал всё до последней капли.

Кончив, он пробурчал что-то благодарное и степенно направился к ящику. Ферн с любопытством смотрела в дверцу. Уилбур проталкивал рыльцем солому и скоро вырыл целый туннель, залез в него и совсем скрылся из виду. Ферн была в восторге: ей так приятно было думать, что её ребёнок спит укрытый, и что ему тепло.

Каждое утро после завтрака Уилбур провожал Ферн до дороги и ждал с ней автобуса. Она махала ему рукой на прощание, а он стоял и следил за автобусом, пока тот не скрывался за поворотом. Когда Ферн была в школе, Уилбура со двора не выпускали, но как только она возвращалась днём, сразу выводила его, и поросёнок бегал за ней повсюду. Когда Ферн шла в дом, Уилбур торопился за ней; а когда шла вверх по лестнице, он стоял внизу и ждал, пока она спустится. Если она выходила на прогулку со своей куклой в игрушечной коляске, Уилбур шёл рядом. Иногда во время такой прогулки Уилбур уставал, и Ферн усаживала его в коляску рядом с куклой. Уилбуру это нравилось, а если он уж совсем-совсем уставал, то закрывал глазки и засыпал под кукольным одеяльцем. Каким он бывал миленьким, закрыв глазки с такими длинными ресницами! Кукла тоже закрывала глаза, и Ферн катила коляску медленно и ровно, чтобы не разбудить малышей.

Как-то раз в тёплый день Ферн и Эвери надели купальники и пошли к ручью поплескаться, а Уилбур топал за ними, как приклеенный. Когда Ферн забрела в ручей, Уилбур тоже пошёл за ней, но обнаружил, что вода холодная — пожалуй, слишком холодная, на его вкус. Поэтому, пока дети плавали и брызгали друг на друга водой, Уилбур наслаждался, катаясь в грязи у берега, где было так тепло, влажно и вязко.

Каждый день был счастливым, а каждая ночь — мирной.

Уилбур был тем, что фермеры называют "весенним поросёнком", а это попросту значило, что родился он весной. Когда ему исполнилось пять недель, мистер Арабл сказал, что поросёнок уже достаточно подрос и пора его продавать. Ферн разревелась, но тут уж папа не уступил. Аппетит у Уилбура рос, и вдобавок к молоку ему стали давать объедки со стола. Мистер Арабл не собирался откармливать его дольше, а десятерых его братьев и сестричек уже продали.