Амалия. Перекроить судьбу - Анна Дант

Амалия. Перекроить судьбу

Глава 1

— За что вы так со мной? — тихо спросила у повитухи, стоя около порога.

— Девочка, ты родила? Родила. На ногах стоять можешь? Можешь. Всё, проваливай, мне проблемы не нужны.

— Но куда я пойду с младенцем? — едва ли не прошептала, отчаянно стараясь сдержать слёзы.

— Раньше надо было думать, когда сынку графскому взаимностью отвечала, — отрезала женщина, имя которой я так и не смогла выведать. Кто-то говорил, что она травница, кто-то – что самая настоящая колдунья.

— Вы же знаете, что это не так. Он меня…

— А ну тихо! — рявкнула повитуха, не давая договорить. — Хозяева сказали, что ты сама лезла, значит, так и есть. Скажи спасибо, что в монастырь не отправили.

— Можем мы остаться хотя бы на ночь? — я предприняла последнюю попытку. — На улице темно, незнакомый лес. Вдруг там водятся хищники?

— Ладно, только на одну ночь, а утром, ещё до рассвета, ты уйдёшь, — сдалась женщина. — Ложись на лавку. Ты худая, места хватит. А ребёнок пусть в корзине спит.

На тёплую благодарность меня попросту не хватило. Всё происходящее со мной напоминало страшный сон. Только вот проснуться не получалось… Положив сумку с вещами под голову, я укрылась старым покрывалом и погрузилась в воспоминания.

Ещё несколько дней назад я была дома, в съёмной однушке на краю Москвы. Пришла с работы, прибралась, приготовила нехитрый ужин и снова села за работу. Надо было подшить платье и отремонтировать пару молний. Завтра опять в мастерскую: небольшой павильон, который мы делили с Василием Павловичем, сапожником. Мечты об ателье разбилась ещё пять лет назад, когда заболел сначала отец, а через год мама. Все средства, отложенные на открытие собственного дела, ушли на лечение, но и этого не хватало. Продажа квартиры, долги, огромный кредит… Но родителям это не помогло, оба сгорели пару лет назад, оставив меня совершенно одну. Василий Павлович ругался на меня, говорил, что я опустила руки и перестала мечтать. Но как продолжать витать в облаках, когда каждый месяц необходимо отдать банкам почти всю зарплату, а на оставшиеся копейки прожить целый месяц? В тот злополучный вечер я как раз дошивала подол платья, когда почувствовала сильную боль в груди. Вызвав скорую и открыв дверь, я прилегла на диван, но очнулась не от приезда врачей и даже не в больничной палате, а в аду, чувствуя неимоверную, опоясывающую боль. И тихое бормотание пожилой женщины: — Ещё немного осталось, не смей помирать! Ну же, тужься!

Даже затуманенным от боли мозгом я поняла, что от меня требуется. Напрягшись из последних сил, я почувствовала облегчение, а затем тихий детский плач. Подумать о том, что я никак не могла быть беременной, не успела, потеряв сознание. Очнувшись спустя сутки, я знала всё… Кем стала, почему и от кого родила, как попала в это место. Знала всё, кроме понимания, что делать дальше. Теперь я – Амалия, младшая служанка поместья Девон. Юная девушка восемнадцати лет, которая так некстати попалась на глаза вернувшемуся из столицы младшему лорду. Генри Адамсон брал от жизни всё, не думая, что может причинить кому-то боль. Амалия была не первой, кто пал жертвой его похоти, были и другие. Но ей повезло больше, из его спальни ушла живой. Только вот не знала она, что понесла в ту ночь, а когда узнала, что-то делать уже было поздно. Родители Генри, Адамсоны-старшие, пожалели Амалию. Спрятали до родов и даже оставили мешочек с золотом – за молчание. Только вот Амалия умерла, не пережив рождение своего сына, а я каким-то чудом попала в её тело. Я ворочалась на скамье, пытаясь понять, как жить дальше. Кое-что я знаю из воспоминаний Амалии, только знания девочки были очень скудны. Хорошо хоть читать и писать умела. А ещё она знала точно: незамужнюю девушку с ребёнком не примет ни один нормальный дом. Зажмурившись, я постаралась выкинуть из головы все лишние мысли. Мне нужно поспать, потому что не имею ни малейшего понятия, когда смогу отдохнуть в следующий раз. Да и путь предстоит неблизкий. Адамсоны ясно дали понять, что я должна убраться из графства так далеко, чтобы их сынок с садистскими наклонностями точно меня не встретил. Едва я уснула, как настало время вставать. Старуха грубо тряхнула за плечо и кивнула на ведро с тёплой водой: — Умывайся, поешь и уходи, мне проблемы не нужны.

— Можно хотя бы покормить ребёнка? — тихо спросила я, поглядывая на малыша, который уже начинал кряхтеть.

— Корми, — вздохнув, разрешила повитуха. — Оставила бы ты его, Амалька. Авось и примет его кто, выживет мальчишка. Ну куда ты с ребёнком пойдёшь? С ним только один путь – в увеселительный дом.

Я лишь качнула головой, прикладывая малыша к груди. Знаю, что будет тяжело, но не могу я так. Ребёнок не виноват. Справимся как-нибудь. Покормив и перепеленав малыша, я умылась и перекусила хлебом с молоком. Повесив сумку на плечо, подхватила корзину и развернулась к старухе.

— Подскажите, как до деревни дойти?

— Нельзя тебе в деревню, — нахмурилась старуха. — Иди прямо через лес, тропинка там есть, выйдешь уже в других владениях, там и спросишь. И вот, в дорогу тебе, а то помрёшь от голода.

Повитуха протянула кулёк с хлебом и глиняный горшочек с молоком.

— Спасибо, — тепло поблагодарила я, принимая еду. — Прощайте.

Выйдя из дома, я отыскала тропинку, про которую говорила старуха. Карты у меня нет, так что остаётся только надеяться, что мы не сгинем там, среди деревьев. Оказалось, дом повитухи находился практически на краю графства, а лес был не дремучим и страшным, а простой лесополосой в пару километров шириной. Но дажи эти крохи показались мне вечностью, ведь идти неведомо куда, да ещё и с младенцем, сложно.

Выйдя на просёлочную дорогу, я от облегчения едва не расплакалась, увидев вдалеке крыши домов. Хотелось броситься со всех ног, но не дал малыш, захныкав в корзине. Расположившись на краю леса, я накормила кроху и сменила пелёнку, мокрую насквозь. Конечно, надо бы чаще, но нет у меня столько вещей, а пелёнок так и вовсе две штуки. Стирать и сушить всё равно негде.

Съев остаток хлеба