Третья сила - Михаил Костин

Михаил Костин

Алексей Гравицкий

ТРЕТЬЯ СИЛА

ПРОЛОГ

«Здравствуйте!

Доброе утро! Хороший день! Новый день!

Всякий, кто скажет вам, что можно читать мысли на расстоянии, — шарлатан. Я никогда не был шарлатаном, и все же я знаю, о чем вы думаете. Вы открыли эту газетенку, увидели меня на первой полосе и обрадовались.

Конечно! Скандальный журналист, правдоруб, обличитель и любитель вытаскивать грязное белье наружу. Он говорил что хотел и обличал ушедшую власть. Сейчас, когда мы живем по-новому, в прекрасном настоящем, где нет той власти, что ты скажешь нам теперь, Санчес? Что напишешь в это прекрасное утро?

Да-да, именно так вы и думаете. И, читая эти строки, улыбаетесь мне и новому солнечному дню. Улыбайтесь, пока я не испортил вам настроение. Потому что я, Санчес О'Гира, буду говорить вам правду, несмотря на погоду за окном и власть в „здании со шпилем“. А правда — не повод улыбаться.

У вас тут свершилась революция? Дворцовый переворот? У вас сменилась власть? Вас поманили новой красивой жизнью? Вам пообещали новое светлое будущее? Вас надули! Жуйте свою яичницу, не подавитесь.

Власть сменилась, революция — или переворот, кому как угодно, — произошла. Но ничего не изменилось. Я вас ошарашил? Не надо откашливаться чаем на скатерть, и, если бекон встал поперек глотки, попросите жену постучать по спине.

Вы знаете, сколько людей погибло во время заварухи возле здания Консорциума? Да, вы слышали статистику. „Жертвы революции“ — так принято о них говорить. Хотя я бы назвал их иначе. Да и какая революция? Посмотрите по сторонам! Выплюньте свой несчастный бутерброд, закройте рот, откройте глаза и поглядите по сторонам. Что изменилось?

Да ничего! Вы так же жуете свой завтрак, пролистывая „Огни Вероллы“. Я так же пишу для вас всяческую ерунду. Солнце так же сверкает на шпиле здания Консорциума. Ах да, в этом здании теперь другие люди. Они обещали вам свободу. Ура?

Откройте глаза! Свобода — это глупое заблуждение. Оно зарождается в детских мозгах, когда ребенок пытается отделаться от несвободы. Ребенок стремится вырваться из-под власти родителей и мечтает о дне, когда он не станет чистить зубы и сможет есть шоколадные конфеты каждый день. Потом он подрастает, и свобода для него — пить будоражащие разум коктейли с друзьями и приходить домой после полуночи. Кстати, пузырьки в игристых винах дают неописуемую иллюзию свободы! Ребенок растет, он пытается вырваться из-под власти родителей, наставников, учителей, начальства.

Стоп! Он уже не ребенок. Он — это вы! И вы по-прежнему хотите свободы от самодурства начальника-идиота. Вы мечтаете вырваться из-под каблука жены, из объятий урода — коллеги по работе, который с чего-то возомнил, что вы с ним друзья. А вы никогда его терпеть не могли, но его жена — ваша любовница, и вам приходится терпеть. Кстати, любовница — это ведь тоже попытка почувствовать свободу? Вас тяготит любая власть, любые рамки. Это у вас с детства. У кого-то больше, у кого-то меньше. Кто-то вырвался из одной несвободы в другую и успокоился. Кто-то так и не повзрослел и продолжает верить, что свободу даст, например, новая власть.

Вот она, эта власть! Какую свободу она вам дала?

Новая власть не запрещает магию? О да, формально! Но ведь она ее и не разрешает. С тем же успехом можно сказать, что новая власть не запрещает запуск дирижаблей над Вероллой. На бумаге запрета нет, но попробуйте взлететь возле здания Консорциума, и это станет последним полетом в вашей жизни.

Или, может быть, новая власть расформировала службу приставов, думая о которой вы боялись спать по ночам? Конечно, ведь коллега-урод может узнать про то, что вы спите с его женой, и написать на вас кляузу, обвинив в использовании запрещенной магии. И вы ничего не докажете. Вы просто предстанете перед судом и будете сосланы на острова. И это по-прежнему так. Служба приставов и Отдел магического надзора не распущены, как вам это объясняют. Они просто переименованы и переформированы. Те же люди, на тех же местах. Занимаются тем же, чем занимались прежде.

Свобода — миф! Чушь для подростков!

Попросите жену, пусть она все же постучит вам по спине. Вы знаете, сколько опальных магов и прочих вместе с ними было сослано на острова за последние десять лет? Нет? Я расскажу вам. Я приведу точные цифры. А знаете ли вы, сколько неугодных отправилось на Свалку за последний месяц? Эта цифра в несколько раз превышает количество сосланных за последнее десятилетие. И, как обычно, я не голословен. Читайте подробное журналистское расследование на страницах 9-14.

Знаете, за что сосланы эти люди? Знаете, чем они там сейчас занимаются? Хотите знать? Я расскажу вам на девятой странице.

А пока новостная колонка от моего коллеги. Кушайте спокойно. Только поторопитесь, я еще испорчу вам аппетит несколькими страницами позже.

Добро пожаловать в новый светлый день!

Да, помните, в самом начале я писал, что не шарлатан? Забудьте. Я шарлатан. Нормальный журналист никогда не напишет того, что написано выше. Вся штука в том, что я не нормальный журналист. Я фигляр, развлекающий вас, пока вы жуете свой завтрак. Но вам ведь нравится, правда?»

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Две силы есть — две роковые силы,Всю жизнь свою у них мы под рукой,От колыбельных дней и до могилы…

1

Хрясь!

Охранник с неестественно вывернутой шеей конвульсивно дернулся и обмяк. Орландо придержал несчастного, потом ослабил хватку. Тело с грохотом рухнуло на пол.

— Ты что делаешь? — Пантор ошалело смотрел на громилу-мертвяка. — Мы так не договаривались.

— Мы договаривались по-тихому, — пожал плечами Орландо. — Он, что ли, громко хрустнул?

Пантор глянул косо, оценивающе: не издевается ли. Но мертвяк был слишком прост и прямолинеен для подобных издевок. Потому молодой маг и выбрал его в качестве напарника для побега.

Все, что было в голове у Орландо, тут же проступало у него на лице. Каждая мыслишка, каждое чувство. При возможности читать его, как открытую книгу, при всей этой простоте и открытости он был далеко не глуп. Это редкое сочетание и стало для Пантора решающим.

— Он тебя заметил, — извиняющимся тоном пробормотал мертвяк, по-своему истолковав молчание Пантора.

— Можно было иначе. А так его скоро хватятся, станут искать и…

— Не так и скоро его начнут искать, — покачал головой Орландо. — И найдут не сразу. Главное — получше спрятать. А вот если б ты тут магией воспользовался, нас бы уже взяли. Не забывай, что мы еще в городе. Здесь даже муху при помощи ваших штучек незаметно убить нельзя.

Пантор помялся. Напарник был прав, но сворачивать по этому поводу шеи…

— Но это убийство. Он же теперь мертв, — пробормотал он в качестве последнего аргумента.

— И чо? — искренне не понял Орландо. — Я тоже мертвый, причем давно.

Юный маг не нашелся с ответом. Мертвяк подхватил за ноги бездыханное тело и поволок за угол, туда, где громоздились какие-то ящики и торчал огромный мусорный бак. Вернулся довольный.

— Идем?

Пантор кивнул:

— Только без трупов.

— И без магии, — отозвался Орландо.

— По обстоятельствам.

— По обстоятельствам, — согласился мертвяк и, стараясь держаться в тени, зашагал вдоль замызганных стен первой линии домов.

Пантор заспешил следом.

Спорить теперь было не о чем и незачем. Главное — до ночи пробраться к окраине города и в темноте выскочить за его пределы. План выходил весьма абстрактным, но лучшего у Пантора и Орландо не имелось.

Ту часть побега, что касалась знакомой портовой местности, пара беглецов продумала до мелочей, и реализовать ее вышло без сучка и задоринки. Дальше все выглядело весьма туманно. Города за пределами порта не знал никто из портовых чернорабочих.

Лупа-нопа — порт, принимавший ссыльных с Большой Земли, — по прикидкам Пантора, выходил довольно крупным городом. Вот только проверить свои прикидки он не мог. Город был живым организмом. Он позволял жителям определенную свободу, но при этом задавал жесткую иерархию.

Все сосланные сюда опальные маги и нелюди, большая часть которых была создана нарушившими закон некромантами, прямо с корабля попадали в закрытую зону. Ссыльных регистрировали и отправляли на принудительные работы.

Каторжникам доставался самый тяжелый, самый грязный труд. Это Пантор успел оценить на собственной шкуре. Работали с утра до ночи. Спали мало, питались скудно. Многие живые не выдерживали такого режима, умирали от истощения. Впрочем, с ними не церемонились. Через несколько месяцев, когда каторжан становилось на порядок меньше, с Большой Земли приходил корабль с новой партией ссыльных преступников. Тогда старожилам давали некое подобие свободы.