Христос - освободитель - Александр Лапшов

Лапшов Александр.

Христос-Освободитель

(ряд аспектов христианского анархизма).

1982 год. Экскурсия в Третьяковскую галерею. Экскурсовод вдохновенно и со знанием рассказывает об убийстве Иваном Грозным сына, о «взятии снежного городка», а я заворожено стою перед картиной И. Н. Крамского «Христос в пустыне», о которой наш гид поведал очень и очень мало, и не могу сойти с места. В те времена я, еще «зеленый» пацан, почти не сведущий в христианском учении, ничего не знал о евангельской легенде искушения Иисуса Христа властью, ибо почти невозможно было тогда прочесть Библию. Просто стоял, смотрел, и чувствовал, что нечто непостижимое и важное происходит в моем сознании. И лишь два года спустя, когда мне, страстно увлеченному обществоведением, попали в руки полузапрещенные выдержки из произведений Бакунина, я вспомнил и понял, что в тот промозглый ноябрьский вечер в Лаврушинском переулке я стал анархистом.

Введение.

«Единственная связь между религией и анархизмом состоит, по моему мнению, в том, что они занимают место на противоположных полюсах человеческой эволюции. Религия, в её ранних, начальных формах, развивалась на первых ступенях эволюции, а анархизм, в его многоразличных формах, на позднейшем этапе развития человечества». Макс Неттллау. ……. «Анархизм и религия».

В этих словах блестящего историка анархического движения заключена вся суть идейно-филосовского отношения традиционного, «классического» анархизма к религии вообще и к христианству в частности. Да и как могло быть иначе? Христианская церковь, идеями Иисуса Христа призванная самым революционным образом преобразить этот мир рабства и смерти в новый мир справедливости и жизни, встала по существу (за редкими исключениями) на службу господствующей системе вещей, государству. И хотя многие анархисты видели и понимали, что религиозный культ и учения «официальных» христианских церквей далеко не всегда одно и тоже, тем не менее вместе с явно реакционной церковно-богословской схоластикой отвергли всю религиозную форму общественного сознания, несомненно несущую в себе и прогрессивно-религиозное начало. Конечно, Годвиным, Штирнером, Бакуниным, Реклю, Кропоткиным и тем же Неттлау признавались «революционные заслуги» христианства в пору освободительной борьбы позднего средневековья и христианского социализма нового времени, но это превозносилось ими как исключение из правил, как прекрасная лилия раннего протестантизма в мертвящей трясине фидеизма. А ведь это не совсем так. Новый Завет является, на мой взгляд, наряду с философскими построениями Зенона, своего рода манифестом античного анархизма, дошедшим до нас в виде собрания мифов, легенд и притч.

Надеюсь, никто не станет опровергать того, что в мифах под слоями фантасмагорий и химер отражена подлинная история «доисторического» периода бытия человеческого. Однако, вследствие временной удаленности и нашей научно-технической недовооруженности, мы видим исторические события фрагментарно. Но даже этих, самых малых фрагментов исторического опыта, добытых научно ли, мифологически ли, неважно, бывает недостаточно для нравственно-практического изменения жизни к лучшему. Такими яркими фрагментами-маяками, указывающими путь к истине, являются учения Будды, Заратустры, Моисея, Конфуция, Христа, Мухаммеда. Без сомнения, анархизм можно вывести из любой религии. Но мы выведем ряд его положений из раннего, не запятнанного еще властепоклонством, христианства.

О революционности же учения Иисуса Христа очень хорошо и убедительно сказал Н. Бердяев: «Христианство призывает каждого человека нести просветленно свой крест, но оно требует облегчения тяжести креста для каждого другого человека и оно нравственно опрокидывает всякий кастовый строй, даже всякий классовый строй». Христос принял мученическую смерть для нашего спасения. Атеисты, а их среди анархистов, к сожалению, большинство, в это не верят. Но, как говорил П. Флоренский: «Мученичество же есть кровь, говорящая об истине». А истина, историческая истина, такова.

«Все промахи человеческого ума связаны с одной первоначальной причиной – иррелигиозностью, отсутствием согласованности с Богом, изучения Его свойств и откровений». Фурье.

Это положение известного социалиста-утописта, к коему он пришел в результате тяжких, мучительных исканий к концу своей жизни, его идейные последователи т. н. «реального социалистического движения», от этатистов-марксистов до наилибертайнейших течений анархизма, напрочь отрицают, считая проявлением старческого маразма. Но, если нашим предшественникам, опьяненным успехами естественных наук XVIII-XIX веков, зараженным вульгарным позитивизмом и не менее вульгарным диалектическим материализмом, видящим воочию ханжество и фарисейство Церкви, идейно сросшейся с государством и капиталом, еще как-то простительно не видеть за лесом деревьев, не различать под наслоениями клерикальной догматики революционной сути христианства, то нам-то зачем опять забредать в идеологические тупики, наступая на те же грабли, ничего не объясняющих и не указывающих верных направлений действий, философских систем? Зачем все эти неудобоваримые нагромождения псевдонаучных построений с мертвыми схемами преобразования общества, претворяя которые, этатисты-социалисты (к коим я отношу и фашистов) ввергли мир бессмысленные страдания от войн и революций? Вернее, от псевдореволюций, т. к. смена форм государственного управления отнюдь не является социальной революцией. Зачем вся эта бесовщина ума, порождающая бесовщину реалий? Есть же Новый Завет, этот источник истины. Истины Божественного, а не дьявольского преобразования мира. Правда источник сей сильно замутнен и заражен Сатаной, этим «князем мира сего», дабы помешать людям освободиться от его власти над ними. И эта моя работа является попыткой «отделения зерна от плевел», попыткой, хотя бы пунктирно, указать пути освобождения от власти системы, завещанные нам Господом нашим Иисусом Христом и искаженные, заретушированные на карте человеческой истории «лжепророками и лжехристами», т. е. клерикалами всех религий (а не только лишь христианства). Поскольку «нельзя объять необъятного», оставляя в стороне (но рядом) онтологические и гносеологические вопросы христианского богословия, ограничимся лишь рассмотрением некоторых важнейших постулатов христианской этики, являющихся мистически-философским основанием для идей миллениумистического (или просто мистического) анархизма. Это отношение христианства (здесь и далее: истинного христианства, в отличие от сатанинского клерикализма) к собственности (богатству), как основе государства, к власти и закону, к насилию. И далее дадим понятие анархического хилиазма (милленаризма), на основании Откровения Иоанна Богослова (Апокалипсиса), этого мифически-эпического изображения грядущей социальной революции.

ПЕРВОЕ ПРИШЕСТВИЕ.

Социально-революционный

характер раннеапостольского христианства.

Ни для кого не секрет, что основу любого государства, независимо от его фактической формы и самоопределения, составляет материальная собственность в различных ипостасях, от примитивной предметно-вещевой, до высших финансовых и информационных обладаний. Именно для защиты материальной (частной или общественной) собственности от посягательств на нее со стороны неимущих, а это либо другие людские сообщества (общины, рода, классы, государства, наконец), либо менее удачливые члены данного общества, и создаются, вначале самые примитивные, организационные структуры. Эти структуры, эволюционируя, трансформируясь и объединяясь, в конце концов принимают привычный вид государственных институтов, как-то: иерархия, суд, армия, казна, полиция и т. д., и которые являются ничем иным, как воплощениями и одновременно проводниками мирового Зла, мира Сатаны.