Воины Крови и Мечты - Роджер Желязны

Воины Крови и Мечты

Роджер Желязны

Пролог

Учитель оказывает воздействие на вечность: он никогда не может сказать, где оканчивается его влияние.

На единственной сохранившейся у меня фотографии Фила Клеверли он бросает меня на землю с помощью неуловимого приема айкидо, которым безупречно отразил мою атаку. На снимке ему лет тридцать пять, бедра задрапированы хакама,[1] словно у античной статуи, длинные волосы не растрепаны, лицо с аккуратной бородой абсолютно бесстрастно. Снимок сделан проходившим мимо фотографом журнала «New-Mexican», который решил в субботу с утра пораньше побродить в поисках интересного человеческого материала.

Насколько я помню, тогда был пряный весенний день, солнечный, приправленный птичьим пением и легким ветерком. Ночью прошел небольшой дождь, но земля была не мокрая, лишь слегка влажная. На моей доге[2] должны были остаться пятна от травы, вполне устранимые с помощью отбеливателя. В то утро никто больше не пришел на занятия в парк, и я получил индивидуальный урок. Кажется, в то время у меня был коричневый пояс.

Фил преподавал очень мягкий стиль айкидо: то есть в нем не было рывков, выкручивающих движений, жестких захватов — все это допускалось лишь со стороны нападавшего. Бывали случаи, когда я даже не чувствовал его прикосновений, перед тем как внезапно потерять равновесие и упасть. У этого стиля не было ничего общего с дзюдо, которое я изучал прежде в колледже. Однако он был не менее эффективен.

В течение нескольких лет я занимался с Филом в парке Патрика Смита между Каньон-Роуд и Западной Аламедой в Санта-Фе, штат Нью-Мексико. Занятия в парке проходили обычно с апреля по октябрь. Зимой Фил арендовал помещение в додзё,[3] у Керри Ли или Коди Темплетона, где мы бросали друг друга на маты. Однако он предпочитал травянистую землю парка, утверждая, что там была наша настоящая школа. Во-первых, как он говорил, в жизни на человека редко нападают, когда он стоит на мате, а во-вторых, ему просто нравилось заниматься на воздухе.

Мягкий стиль. Жесткий стиль… Припоминаю Билла Гэвела, бывшего инструктора рукопашного боя в морской пехоте, который говорил во время моих первых занятий по дзюдо, что когда тебя тянут, ты должен толкать, а когда толкают, должен тянуть. Помимо этого он обучал множеству чисто боевых приемов, не имевших ничего общего со спортом — как смять гортань, сломать шею или позвоночник, — и все это казалось весьма полезным, да и техника «тяни-толкай» после длительной практики действовала вполне эффективно. Позже Фил втолковывал мне, что когда тебя толкают или тянут, ты должен развернуться. Техника «тяни-толкай» также была ему известна, и когда я спросил его, в чем преимущества его приемов, он пожал плечами и сказал: «Не лучше. Не хуже. Просто иначе».

Фил пришел к айкидо, имея за плечами опыт школы шотокан карате-до, кэмпо и тай-чи. Однажды, когда я пристал к нему с расспросами о преимуществах той или иной школы, он сказал мне: «В карате, парируя удар, ты уходишь от атаки, уходишь от атакующего. В айкидо ты принимаешь атаку, обнимаешь атакующего и разворачиваешься».

— А что неправильного в том, чтобы уходить от атаки и атакующего? — спросил я.

Он покачал головой.

— Ничего, — сказал он. — Здесь нет правильных или неправильных путей. Просто разные подходы. Принимай это как метафоры.

Позже я в течение шести месяцев дважды в неделю занимался тхэквондо, чтобы отточить свои атаки в айкидо. Не то чтобы мне этого очень хотелось, но атаки Фила, а также других учеников нашего класса, практикующих различные школы карате, были настолько отточеннее моих, что я почувствовал настоятельную потребность в совершенствовании. Поскольку айкидо действительно является в основном искусством защиты, половина времени на занятиях вы проводите в роли атакующего — уке, чтобы дать другому партнеру — наге возможность попрактиковаться в обороне.

Концепция блокировки и нападения не была для меня новостью. Я познакомился с ней, когда четыре года занимался фехтованием, будучи студентом «Кейс Вестерн Резерв» и набирая очки по физкультуре. Я выбрал фехтование для регулярных занятий по физподготовке, так как не переносил командного спорта. Мне больше подходили индивидуальные тренировки. После первого года занятий, однако, преподаватель предложил мне попробовать себя в команде, и я согласился. К последнему курсу я уже стал капитаном шпажистов, возможно, благодаря неправильному сочленению сустава, который давал мне возможность отводить локоть назад под неестественным углом, уходя из-под удара. Парировать и нападать, отбивать клинок в сторону и нападать — все это не что иное, как разнообразные варианты блоков и ударов: уход от атаки, уход от атакующего. Выпад!

Как-то в ходе занятий боевыми искусствами я узнал японский термин, которого мне всегда не хватало: «суки». Он означает раскрытие. Можно углубляться в философию относительно инь и ян и взаимного воодушевления, но в основном это означает, что любые твои действия делают тебя уязвимым. Боец, искушенный в искусстве обороны, вызывает атаку на себя и переходит к раскрытию, суки, вызываемому атакой. Даже мощные, целенаправленные удары создают свое собственное суки, ибо вкладываемая в удар сила имеет волнообразную схему — напряжение, расслабление, напряжение, расслабление, — и любой боец мягкого стиля подтвердит вам, что каждый момент силы у бойца жесткого стиля сменяется моментом слабости. Уклонись от удара или парируй его, и наступит суки. Боец мягкого стиля старается избежать собственного чередования силы и слабости, заставляя свою силу течь все время на одном и том же уровне. Никаких подъемов, никаких спадов, раскрываемся, принимаем атаку, разворачиваемся.

Я стою напротив одной из учениц в классе, где преподаю. Я прошу ее нанести удар в центр моего туловища. Первоначально я стою перед ней прямо. Когда начинается нападение, я двигаюсь вперед и разворачиваюсь. Если удар достигнет цели, он не сработает. Он просто скатится с меня в процессе разворота. Я применяю прием. Разворачиваюсь в обратном направлении. Она оказывается на земле.

Жесткий стиль, мягкий стиль, «тяни-толкай», уход-уход, вращение-выравнивание. Все эти термины стали понятны, когда я на практике осознал, что они означают. «Боевые искусства — это микрокосм большого мира, — говорил Фил. — Он весь там».

— А что делать, если нападающий изучал силат, или капоэйру, или один из стилей кунг-фу, о котором я не слышал? — спросил я его.

— Ты не можешь изучить их все, — сказал он. — Я скажу тебе, чего нельзя делать никогда: ни при каких обстоятельствах не вторгайся в мир другого человека, ибо там он — Бог.

— Что ты имеешь в виду?

— Не старайся играть по его правилам. Он знает их лучше тебя. Постарайся заставить его вторгнуться в твой мир.

— Каким образом?

— Ты должен спровоцировать его ки.

— Что это такое?

Он протянул мне палец.

Окончание дзэн-буддийской притчи.

Зима, конец пятидесятых: небеса пепельно-серые и скучные, вдоль тротуаров на 185-й улице лежат небольшие сугробики снега. Мои родители всегда делали покупки на неделю по пятницам в магазинчиках, выстроившихся вдоль магистрали. Пока они были заняты этим, я рылся в дешевых книжных развалах и слонялся в аптеке[4] вдоль полок. Как-то раз я ждал просвета в потоке транспорта, а дождавшись, заторопился перебежать улицу. На полпути я наткнулся на ледяной каточек, присыпанный снегом, и почувствовал, что земля уходит из-под ног. Мне повезло, что я упал, не думая. Правая рука ударилась о мостовую под углом в сорок пять градусов и одновременно бедро развернулось, распределив силу удара по внешней стороне ноги как раз в тот момент, когда левая ступня соприкоснулась с асфальтом. Это было хорошее падение: я поднялся, отряхнулся и направился к тому магазину, куда хотел заглянуть. Помнится, я тогда подумал: «Хотя бы для этого мне пригодилось дзюдо». К тому времени я занимался им с год или около того.

Несколько лет назад, в такой же зимний день, я спускался по крутой заасфальтированной дорожке, ведущей от дома к воротам, чтобы забрать утренние газеты, когда вновь наткнулся на ледяной каток. На этот раз, почувствовав, что скольжу вперед, я расслабил туловище; это было похоже на то, словно вся плоть от плеч до талии мгновенно стекла вниз. Я плавно перетек в скольжение и покатился, словно на лыжах. Добравшись до края льда, я шагнул вперед, выпрямился во весь рост и пошел дальше, к подножию холма. Позже я пытался повторить это намеренно, просто из интереса, и каждый раз моя реакция была той же самой. Я принимал падение и двигался с ним дальше. К тому времени я занимался айкидо в течение трех или четырех лет.