Спасение - Герберт Франке

Франке Герберт В

Спасение

Герберт Франке

СПАСЕНИЕ

Пер. с нем. В. Полуэктова

Они были чужими, и не могли отличить одного человека от другого. Старая дама умела плавать, но не умела водить машину. Ее счастье.

Я уже немолода. У меня взрослые сыновья, мой муж давно умер. На своей ферме я развожу кур.

Никогда бы не подумала, что мое скромное умение плавать спасет мне жизнь.

Все началось зимой этого года. Элвис всегда был порядочным мальчиком, работящим, никогда не отказывался мне помочь. За девушками не бегал. Вдруг, как-то вечером, его охватило странное беспокойство. Он рассеянно просмотрел газету и выбежал из дома. Вернулся он поздно ночью.

Элвису двадцать лет, и он имеет право делать все, что захочет. Но мать не может не беспокоить резкая перемена в поведении сына: я заметила, что он был угнетен и рассеян. Я спросила его, что с ним происходит. В ответ он только пожал плечами. Еще и сегодня он мало что может припомнить. Он считает, что в конце концов, когда его освободили, ему сделали внушение, чтобы он все забыл. Естественно, его состояние меня не радовало. Однажды я решила немного последить за ним и выяснила, что он пошел к машине - у нас есть большой крайслер - и выехал на главную улицу. Вскоре он привез несколько сосудов, напоминающих бидоны из-под молока, а затем отправился куда-то в ночь.

Он никогда не отвечал на мои вопросы и не позволял задерживать себя дома. Когда я заперла дверь на ключ, он попросту выломал ее. Тогда я впервые подумала, что с ним творится что-то недоброе.

На следующий день я подмешала ему в кофе сильнодействующее снотворное - он пьет кофе каждый вечер. Я намеревалась сама отправиться на главную улицу и присмотреться к таинственным "бидонам".

Элвис заснул прямо за столом. Когда пришло положенное время, со мной произошло нечто странное. Я хотела идти пешком, так как никогда не умела водить машину. Сейчас вдруг меня потянуло в машину, я уверенно завела ее, включила передачу и нажала на газ. Я ехала быстро и уверенно, хотя была уже ночь, а я не только плохо вижу, особенно в темноте, но и ко всему прочему забыла очки.

У меня было чувство, что кто-то овладел моей волей. Как какойто управляемый механизм, я выехала на главную улицу... Поехала медленнее. В какой-то момент я увидела на обочине цилиндрические предметы, покрытые волосами, высотой чуть больше двух футов. За асфальт они цеплялись при помощи присосок в нижней части тела. Несмотря на отвращение, я вышла из машины, подошла к ним, влекомая неизвестной силой, и помогла им забраться в машину на заднее сиденье. Теперь я утратила даже жалкие остатки своей воли. - Вперед!- это был бессловесный приказ, который я восприняла как внутренний волевой импульс и поехала. - Направление - море!- Я повернула около базара Вагнера. - Быстрей! Я прибавила скорость. Указатели расстояния выс какивали из темноты, как упыри, море было справа. - Быстрей!- Мы ехали так быстро, что в другое время я побоялась бы даже сидеть рядом с опытным водителем на такой скорости: 70, 80 миль в час. Когда я езжу с Элвисом, я всегда прошу его: не так быстро, дорогой. Теперь же я не боялась.

Шоссе бежало под колеса. Мы проехали большую скалу, а потом ограждение над крутым берегом. Машина, казалось, взлетала то вверх, то вниз. Мы проскочили перед перекрестком поворот на Ныо-Константин. Скорость уже перевалила за сотню миль в час. Ужасно! О торможении не могло быть и речи. Тут-то машина и не вписалась в поворот, ограждение треснуло, как спичка. Еще мгновение, и мы оказались в воде.

Я никогда не думала, что автомобиль тонет так быстро. Вода просачивалась во все дыры. В первую секунду я не могла понять, где верх, а где низ. Пока в машине было немного воздуха, я могла дышать. На ощупь отыскав ручку, я дернула ее. Дверца распахнулась, и океан хлынул внутрь. Меня выбросило наружу. Как хорошо, что я умею плавать! А они этого не умели.

С тех пор мы снова живем спокойно. Я выбралась на берег целой и относительно невредимой. Плавать меня научил старый Эдисертон. Вот только машину я так и не научилась водить. Мой отец всегда говорил: это не для девушки!

Как он был прав.