Через магистраль и за канавой - Николай Блохин

Блохин Николай

Через магистраль и за канавой

Николай Блохин

ЧЕРЕЗ МАГИСТРАЛЬ

И ЗА КАНАВОЙ

Подробности моего рассказа покажутся не очень нравственными, но ручаюсь вам, что в нём будет заключаться глубокий, нравственный смысл, который не ускользнёт ни от кого, разве от 18-летних барышень - да им моей книги не дадут; а если она им и попадётся случайно, то умоляю их после этих строк закрыть её и не класть на ночь под подушку, потому что от этого находят дурные сны. М. Ю. Лермонтов. "Я хочу рассказать вам" Иванов медленно поднялся по ступенькам, постоял, тяжело дыша, и, с трудом приоткрыв дверь, вошёл в магазин. На большой коробке из-под болгарских плевательниц, прислонясь спиной к аппарату искусственного кровообращения, сидела, уткнувшись в толстый журнал, блондинка-продавщица. - Девушка, - Иванов поставил на пол чемодан, - я приехал из Орловской области. Мне сказали, что у вас бывает... Мне врач сказал... Словом, мне поможет только почку удалить. Пересадить, то есть. А у нас, девушка, этих органов для трансплутации отродясь... - Транс-план-та-ции, - не отрываясь от журнала, поправили за прилавком. Всё, что есть, - на витрине. - Спасибо, девушка. Иванов полез в карман пиджака, вынул футляр, из него - очки, нацепил их на нос и наклонился к витрине. На пыльном бархате благородно поблёскивали шприцы с иголками и без, тускло отсвечивали устрашающего вида ножи и пилы, щипцы всевозможных размеров и форм, банки, баночки, флаконы... - Э-э-э... Девушка, я плохо вижу... А где же... - Слева, на стеллаже, где написано "Секция 3", - не глядя на Иванова, проговорила продавщица. Слева, под табличкой "Секция 3", действительно стоял стеклянный шкаф, совершенно пустой, если не считать маленького прозрачного предмета на верхней полке. Иванов уткнулся носом в стеклянную стенку шкафа. Прозрачный предмет оказался термосом-криостатом, наполненным жидким азотом, в котором сиротливо плавал кривой, с малиновым ногтем, мизинец правой руки. Рядом с криостатом лежала на стеклянной полке пыльная бумажка.

Наименование товара: Палец женск. прав. рук. Номер пять. Донор: Багдасарова Мария Ованесовна. Возраст товара: 48 лет. Дата ампутации: 1 кв. ... года. Сорт: 1. Годен до ... (прочерк). Цена: 9 руб. 75 коп. Производственное объединение "Севан".

Иванов снял очки, заботливо спрятал их в футляр, снова подошёл к продавщице. - Девушка, я приехал издалека... У меня почка никуда не годная. Мне деваться некуда... Я хожу с трудом... Врач сказал, что поможет только срочная пересадка, а у нас в Орловской области... - Я же сказала: всё, что есть, - на витрине. Вы что, первый раз тут? продавщица наконец оторвала глаза от журнала и посмотрела на Иванова. Перед ней, сгорбившись, стоял пожилой подслеповатый мужчина с бледно-серым лицом. Одет он был в старомодный коричневый костюм, в руках держал плащ-дождевик. "Прямо с вокзала к нам", - с жалостью подумала вдруг продавщица. - Вы, дядя, пойдите на толчок. На чёрный рынок то есть... Там всё что угодно бывает. А у нас... - девушка махнула ручкой, - у нас даже аппендиксы в дефиците. - Аппендиксы? - удивился Иванов, - а на кой они нужны-то? - Есть люди, интересуются... На обмен. - На какой обмен? - На такой и обмен. Вы езжайте прямо на толчок, там всё и увидите. Выйдете из магазина, перейдёте дорогу. Справа, около пивной, остановка автобуса. Садитесь на сто девятый, езжайте до конца, до площади Кутузова. Там разворачивается трамвай, семёрка. Семёрка довезет вас до 12-й улицы Новаторов. Там спросите. - Что спросить? - Господи! Спросите, как пройти на толчок. А там купите себе вашу печёнку. - Почку, - грустно поправил Иванов. - А там точно бывает? - Не знаю. У нас точно не бывает. Иванов кивнул головой - спасибо! - и, подхватив чемодан, поплёлся к выходу. Продавщица долго смотрела ему вслед, думая о чём-то своем, затем снова склонилась над журналом.

12-я улица Новаторов состояла пока из одного-единственного дома, ещё не заселённого, но уже снабжённого номером (почему-то 29/4). - Молодой человек, как пройти на чёрный рынок? Длинный рыжеволосый парень в клетчатой рубахе и в джинсах, с портфелем, нетерпеливо посмотрел на Иванова. - На толчок, что ли? - Ну да, конечно, на толчок. - Зайдите за дом, там лежат на земле две трубы - магистраль теплотрассы. Перелазьте, где удобнее, через них и идите вправо. Всё вправо и вправо до канавы. За канавой будет вам толчок. Перелезать через трубы с чемоданом в руке человеку с больной поясницей нелегко. Иванов долго стоял у канавы с приоткрытым ртом, ловя пересохшим горлом жаркий июльский воздух. Снять бы этот проклятый пиджак! Но куда его деть? Руки заняты - чемодан и плащ. Камеры хранения на вокзале забиты... Жарко! - Давайте, поднесу чемодан! - около Иванова остановился невысокий, совершенно лысый мужчина. Не дожидаясь ответа, он подхватил чемодан и спрыгнул в канаву. Иванов, поглаживая ноющую поясницу, полез за ним. Лысый помог Иванову выбраться из канавы, заглянул в глаза и спросил участливо: - Устали с чемоданом-то? - Спасибо, молодой человек, помогли... - А что у вас? - лысый похлопал по чемодану. - Почка, - вздохнул Иванов. - Ого! - уважительно кивнул лысый. - И что же вы за неё хотите? - Вы меня не поняли, молодой человек. У меня больная почка. Я сам из Орловской области. Мне врач сказал, что почку надо пересадить. Я приехал сюда в магазин, а она говорит: "Езжайте, - говорит, - на чёрный рынок. У нас, - говорит, - не бывает..." На пустыре за канавой толпились люди. Пожилые сидели на принесённых с собой раскладных стульчиках, на помидорных ящиках, на пеньках. Молодые расположились проще: кто в джинсах - прямо на травке, а иные стояли возле своих товаров, заботливо поправляя прозрачные сосуды, выставленные на газетах, на тряпках, на кусках полиэтилена. - У вас на самом деле ничего нет? - спросил у Иванова попутчик. - Откуда у меня? Я приехал купить... - Смотрите, смотрите, здесь в основном меняют, - лысый поставил чемодан, раскланялся и юркнул в толпу. Жарко! Иванов зашёл в тень громадной крытой машины с красным крестом на борту. За маленьким зарешеченным оконцем с матовым стеклом угадывались мощные электрические лампы. Операционная? - Уши есть? - раздался за спиной низкий женский голос. Иванов вздрогнул. - Простите? - Уши есть, говорю? - перед Ивановым, покачивая бедрами, стояла громадных размеров тётка, втиснутая в трикотажную майку до колен. На майке синими канцелярскими буквами наискосок читалась надпись: "Сейчас, и больше никог..." Длинные русые распущенные волосы обрамляли могучую грудь, закрывая окончание таинственной надписи. - Уши есть, конечно, - удивленно пробормотал Иванов. - Покажи! - потребовала тётка. Иванов поводил головой направо-налево и, всё ещё ни черта не понимая, заглянул снизу вверх в за-плывшие жиром глазки. - Мне женские нужны. Ты откуда такой приехал? На кой чёрт мне твои волосатые? Маленькие нужны, желательно с дырками под серьги. - Женских у меня нету, - покачал головой Иванов. Тётка дернула плечом, повернулась, и Иванов с ужасом увидел, что на голове у неё две пары ушей. Они росли так тесно, что и не сразу поймёшь, с какими она родилась, а какие к ней приставили потом... - Зачем вам ещё уши? - изумленно прошептал Иванов. - У вас и так четыре штуки. - У меня комплект французский. Серьги, понимаешь? Шесть серёжек, все разные - мода такая. На Западе все носят... - Зачем же, красавица, уши пришивать? Прокомпостировала бы в родных ушах ещё по паре дырок и носила бы свои серёжки! - Дурак ты, дядя! - обиделась почему-то тётка с четырьмя ушами и понесла свое громадное тело прочь от Иванова. А он, спрятав чемодан в кусты у канавы, пошёл в торговые ряды.