Гарольд и  Мод - Коллин Хиггинс

Коллин Хиггинс

Гарольд и Мод

Harold and Maude by Colin Higgins, Jean-Claude Carriere (1971)

Действие I

Мы слышим начало «Патетической симфонии» Чайковского.

Затем занавес поднимается.

Мы у Гарольда. Квартира Чейзенов в стиле высокой американской буржуазии. Гостиная хорошо меблирована, заметен определенный достаток. Молодой человек 18 лет, ГАРОЛЬД ЧЕЙЗЕН, очень ловко висит на люстре. Он неподвижен. Кажется мертвым. Музыка продолжается. Слышен звук приближающихся шагов и МАДАМ ЧЕЙЗЕН, мать Гарольда, открывает дверь гостиной. Это элегантно одетая дама, слишком уверенная в себе. Она, жестикулируя, обращается к МАРИ, новой горничной.

М-м ЧЕЙЗЕН. Идите сюда, Мари, смотрите? Вино и напитки здесь, бокалы рядом. Ах, да, что касается льда, то… разумеется, принесите его из кухни. Если у вас будут ко мне вопросы, спрашивайте, не стесняйтесь. (Они не видят Гарольда, висящего позади них.) В конце концов, подайте закуску сюда. Кухарка приготовила пироги с креветками. Удивительно вкусно, пока они горячие. Эта музыка меня раздражает. (Направляется к проигрывателю, чтобы его выключить). Вы можете подать их на передвижном столике вместе с приспособлением для подогревания блюд. Что вы об этом думаете, Мари? (Мари оборачивается для ответа. Она видит висящего Гарольда и вскрикивает. М-м Чейзен выключает музыку и бросает взгляд на горничную.) Что? (Мари одной рукой указывает на Гарольда, другой прикрывает рот. М-м Чейзен смотрит в направлении, указанном Мари, и видит висящее тело сына. В раздражении, глубоко дышит.) В самом деле, Гарольд…. В присутствии новой горничной… (Поворачивается к Мари, которая сильно побледнела). Мне очень неудобно, Гарольд совершенно не умеет себя вести. (Смотрит на стенные часы). Боже мой! Неужели уже так поздно?! Доктор придет с минуты на минуту! Так, я распорядилась насчет аперитива, закуски. Что касается обеда, никаких особых указаний. Я ничего не забыла?

Мари смотрит на висящее тело. Ей не понятно равнодушие М-м Чейзен. Она пытается что-нибудь говорить.

МАРИ. А… А…

М-м ЧЕЙЗЕН. Да? Что такое? (Смотрит на Гарольда и качает головой.) Ах, да. Это совершенно в его духе. У меня тысяча дел, а он даже не переоделся к обеду! (Становится под люстрой.) Гарольд! (Нет ответа.) Гарольд, к тебе обращается твоя мать! (Гарольд поворачивает голову и открывает глаза. Он смотрит на мать, стоящую внизу.) Прошу тебя, немедленно спускайся! (Гарольд задумывается на минуту, затем решается приблизиться к закрепленной нити. При сильном шуме от скрипящих роликов он медленно опускается на пол. Его мать продолжает свою атаку.) Сколько раз я тебе говорила, что нельзя надевать зеленые носки с черными ботинками? Иногда у меня появляется впечатление, что я говорю впустую. Ты понимаешь, сколько сейчас времени? (Гарольд распутывает узел, завязанный на затылке. Звонок в дверь.) Это доктор Матиуш, а ты до сих пор без галстука. (Мари в оцепенении, она не двигается, смотря на Гарольда. М-м Чейзен окликает ее.) Ну, ну, Мари, в чем дело? Вы такая бледная….

МАРИ. …

Снова звонок.

М-м ЧЕЙЗЕН. Звонок!

МАРИ. …

М-м ЧЕЙЗЕН. Ну же! Поторопитесь! Пойдите откройте!

МАРИ. Извините меня, мадам. (Выходит.)

М-м ЧЕЙЗЕН. Теперь, Гарольд, слушай меня внимательно. Я пригласила обедать доктора Матиуша. Это выдающийся человек, у него масса дел. Он оказал нам большую честь, приняв пригла — шение. Воспользуйся этим, попробуй с ним поговорить. Он может оказать тебе большие услуги. Он делает чудеса, я испытала это на себе.

Мари вводит ДОКТОРА Матиуша. Это высокого роста седой человек, с несколько слащавой манерой. М-м Чейзен приветствует доктора.

М-м ЧЕЙЗЕН. Очень рада видеть вас, доктор. Как ваши дела?

ДОКТОР. Благодарю вас, очень хорошо. А как вы дорогая?

М-м ЧЕЙЗЕН. Как всегда прекрасно. Доктор, это мой сын Гарольд. Гарольд, доктор Матиуш.

ДОКТОР. Добрый вечер, Я много слышал о вас.

Герольд невнятно бормочет «добрый вечер» и пожимает руку доктора. Короткая пауза, во время которой доктор смотрит на узел и снаряжение, висящее на Гарольде. М-м Чейзен нарушает молчание.

М-м ЧЕЙЗЕН. Ну что же, Гарольд, тебе следовало им подняться к себе со всеми твоими… вещичками и переодеться к обеду. Мы ждем тебя здесь. Поторопись.

Гарольд берет со стола сложенный лист бумаги и выходит. М-м Чейзен и доктор усаживаются на диван.

Садитесь, доктор, прощу вас. Я так рада, что вы смогли прийти. Хотите что-нибудь выпить? Виски?

ДОКТОР. С удовольствием.

М-м ЧЕЙЗЕН. Мари, принесите пожалуйста, виски и бокал белого вина для меня.

Мари выходит.

Иногда я задаю себе вопрос, достаточно ли я сильна, чтобы совсем одной воспитывать своего сына. Вы знаете, какие трудности я испытывала после смерти Чарльза: мне приелось управлять всеми его делами, заводом, домом… затем мои светские обязанности… мои благотворительные дела… Это не всегда было легко.

ДОКТОР. Конечно.

М-м ЧЕЙЗЕН. И при жизни то Чарльза мне было не так уж сладко. Порой он бывал почище своего сына. В день нашей свадьбы я полчаса ждала его в переполненной церкви. А знаете, где он был в это время? У себя дома, в ванной, зачарованный заводной игрушкой — утенком, который делал «кря — кря». Нет, доктор, это не всегда было весело.

Мари входит, расставляет бокалы, и выходит.

Спасибо, Мари, но что было, то прошло. Теперь меня волнует Гарольд. Я очень надеюсь, что вы сумеете ему помочь. Что касается меня, то мы с ним все меньше понимаем друг друга. Заметьте, он никогда не был особенно разговорчивым. Он умный, да. Очень изобретательный. Хорошо бы вам взглянуть на его комнату, но разговорчивым — нет, он никогда не был. Впрочем, вы должно быть, это заметили?

ДОКТОР. У него был такой вид…

М-м ЧЕЙЗЕН. Я сделала все, что могла, чтобы привить ему хорошие манеры. Когда ему было одиннадцать лет, я отдала его учиться в школу танца — никакого результата. По вечерам он слоняется по комнатам и в конце концов усаживается в каком-нибудь углу. Очень мило, не правда ли? Еще называется хозяин дома!

Появляется Мари с передвижным столиком и придвигает его к дивану.

ДОКТОР. Возможно, я мог бы поговорить с ним наедине после обеда и назначить ему встречу у меня в кабинете?

М-м ЧЕЙЗЕН. Этим вы бы нам очень помогли. Знаете, доктор, матери трудно это говорить, но иногда я смотрю на него и говорю себе что он потерял голову.

Мари приподнимает крышку кастрюли, но вместо креветочного паштета, в крови и веточках петрушки, словно Иоанн Креститель, — голова Гарольда. Мари роняет крышку и вопит. Доктор и М-м Чейзен смотрят в кастрюлю. В этот момент Гарольд без головы входит в комнату. Доктор и М-м Чейзен кажутся скорее удивленными, чем испуганными. Мари, бездыханная, падает на пол.

При усилении света возникает кабинет психиатра. ГАРОЛЬД вытянулся на софе. ДОКТОР седит позади него.

ДОКТОР. Сколько таких самоубийств… вы совершили?

ГАРОЛЬД (после долгого раздумья). Не могу сказать точно.

ДОКТОР. Почему?

ГАРОЛЬД. Стоит ли считать первое, которое действительно не было заранее подготовленным? Или тот случай, когда взорвалась плита, пока моя мать была на коктейле? Или те, которые остались лишь в проектах, те от которых я отказался, простые увечья или…

ДОКТОР (прерывая его). Приблизительно.

ГАРОЛЬД. Наверное, штук пятнадцать

ДОКТОР. Пятнадцать.

ГАРОЛЬД. Приблизительно.

ДОКТОР. И все эти… самоубийства совершены для вашей матери.

ГАРОЛЬД. (помедлив) Я бы не сказал — для моей матери.

ДОКТОР. Конечно. Но они были предназначены для того, чтобы вызвать определенную реакцию вашей матери, не так ли? Она мне сказала, например, что в тот день, когда вы размозжили себе голову выстрелом из ружья, с ней случился нервный припадок.

ГАРОЛЬД. Да, тогда это у меня хорошо вышло. Не всегда так получается. Иногда кровь брызжет прежде, чем сработает пружина.

ДОКТОР. Но реакция вашей матери вас удовлетворила?

ГАРОЛЬД. Да, вполне. Но ружье — это было вначале. Тогда все было намного легче.