Заметки провинциального журналиста - Николай Трушин

Заметки провинциального журналиста

Николай Трушин

© Николай Трушин, 2016

ISBN 978-5-4483-5673-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эта книга – дань памяти моему деду Трушину Николаю Тимофеевичу. Человеку, который воспитал меня, на которого я стараюсь ровняться. Вот уже двадцать два года как дед ушёл, но до сих пор его советы и его пример помогают мне жить

Воспитанник военного училища, он до последних дней сохранил офицерскую выправку и преданность идеалам. Всегда тактичен, учтив, вежлив. Даже в критических ситуациях от него никто не слышал бранного слова. Свой «газетный путь» Николай Тимофеевич начал в 1957 году с должности заведущего отделом газеты «Заветы Ленина» в селе Крапивино Кемеровского района. Потом работал заместителем редактора в Топкинском и Тяжинском районах. В 1974 году деда назначили редактором газеты «Свет Майли-Сая» и семья переехала в далёкую Киргизскую ССР.

Помню как на робкие намёки бабушки, что, дескать, должностью главного редактора не грех и воспользоваться, ну там достать что-нибудь дефицитное, дед хлопнул ладонью по столу и строго сказал: «Не сметь даже думать об этом! Ещё я кланяться не ходил!»

Наверное, из-за этой несгибаемости, из-за привычки говорить все как есть и неприятия интриг, дед так и не поднялся по карьерной лестнице до больших изданий. Много раз ему советовали: «Тимофеич не бузи. Спусти на тормозах». Но он не мог «не бузить» видя лицемерие и несправедливость.

В 1984 году Николай Тимофеевич вернулся в родную Сибирь. В ту газету, с которой начал свой путь. Вернулся простым провинциальным журналистом. И несмотря ни на что, он был полон оптимизма. Много работал, но находил время и на прогулки по лесу, и на рыбалку и на возню с нами – подрастающими внучатами. Часто встречался с ветеранами, пенсионерами. Без устали писал о их заботах и проблемах.

Ужасным ударом стал для него развал Советского Союза, предательство однопартийцев, которые порвали партбилеты и стали демократами. Цинизм, фарисейство и эйфория вседозволенности, катившиеся по стране, подкосили деда. И вот, как приговор – рак желудка. С этим страшным диагнозом он прожил ещё год. Год мотания по больницам в нищей, разрываемой на части стране. И в этот год он не прекращал писать. Писал о жутких больничных условиях, о врачах, оставленных без средств к существованию. Боролся, как мог с апатией и без духовностью охватившими общество.

22 ноября 1994 года. День моего восемнадцатилетия. Утром этого дня дед ушёл. Ушёл тихо, лёжа в своей постели. Рядом, на журнальном столике – стопка исписанных листов, очки и авторучка. Он остался журналистом до конца. Заключительная статья в этом сборнике была опубликована уже после его смерти.

Я очень надеюсь, что благодаря этой книге не только мои внуки, но и другие люди узнают, что в поселке Зеленогорский Крапивинского района Кемеровской области жил хороший человек, простой советский журналист – Николай Тимофеевич Трушин.

Тюха-матюха

Святая троица. Так называли нас в военном училище. Добродушный силач из Армении Артем Друян. Штангист. Участвовал даже в окружных соревнованиях. Не всегда, правда, успешно, но главное, участвовал. И мы этим очень гордились. Острый на язык, солист ротной самодеятельности, родом, аж из самой Одессы Яков Чернов. Порой такую «арию» закатывал во время послеобеденного отбоя, что старшина вынужден был из казармы выводить его на плац, где проводил строевую подготовку. Обычно и мы с Артемом следовали за ним, в знак «интернациональной» солидарности. Нет святее уз воинского товарищества! Да и я не лыком был шит. Как- никак внештатный военкор окружной газеты «Суворовский натиск». Перво-наперво спешил описать очередные достижения своих боевых друзей. Гонорар, как правило, реализовывали в очередном увольнении. Бесцеремонный одессит Яшка даже теоретическую базу подвел:

– Если бы не мы, то тебе и писать бы не о чем было. Так что на свой литературный олимп по нашим хребтам карабкаешься…

Что скажешь против такой железной логики?

Накануне 8 марта вели себя, словно паиньки. Строго блюли воинский Устав.

И судьба вознаградила нас. Не схлопотали наряда вне очереди. А главное, главное- то познакомились с Женечкой – неземным, прелестным существом. И она согласилась быть на вечере в нашем гарнизонном клубе.

Были мы уже на третьем, выпускном курсе. Без пяти минут, лейтенанты. Кое-кто из нашего брата уже и о женитьбе поговаривал. Преподаватель по тактике майор Каретников подшучивал:

– Опять создаете кадровую проблему нашим военторговцам, всех «кухарочек» заберете…

Что верно, то верно. Как только выпуск, то почти все смазливенькие молоденькие продавщицы из гарнизонного магазина и «кухарочки» из курсантской столовой становились боевыми спутницами новоиспеченных лейтенантов.

Из нашей «святой троицы» о женитьбе никто и не думал. И вдруг… появилась Женечка. Влюбились в нее безумно все трое. Втайне каждый считал ее своей. Она же еще не выбрала. Это мы, самодовольные индюки-мужчины, считаем, что выбираем девушек. Дудки! Они нас. выбирают, И данная история тому пример.

С Евгенией познакомились во время патрулирования по городу. Наш взвод нес очередной наряд. Шли мы по узкой городской улочке. Шли не спеша. С любопытством поглядывали на прохожих, в первую очередь, конечно, на девушек. И вдруг нас обогнала одна из них. Да какая! Нет, она не шла, она летела. Легкая, воздушная. Одессит Яшка аж языком прищелкнул.

– Вай, вай, какая девушка! – с придыханием прошептал Артем.

– Бегущая по волнам, как у Грина, – мелькнуло у меня.

Это случилось как-то мгновенно. Метрах в двадцати перед нами ей преградили дорогу двое подвыпивших парней. Она беспомощно оглянулась на нас, Этого было достаточно! Силач Артем сгреб нахалов своими ручищами и так стукнул их лбами, что даже нам показалось, как из глаз у них посыпались искры.

– Вооруженные Силы берут вас под защиту, – галантно представился Яшка.

Оказалась она неробкой. В ее огромных голубых глазах мелькнула ироническая искорка:

– Защита надежная…

И почему-то, взглянув на меня, добавила:

– А ваш друг действовал, как Михайло Ломоносов, такой же прием…

Жила она почти на окраине города. Слева шел Яшка, справа – Артем. Я плелся сзади. Такой вот был воинский эскорт у Жени. Мои друзья демонстрировали свои умственные способности. Я же все помалкивал. Женя часто оборачивалась. Ее взгляд как бы говорил мне:

– Пусть поболтают ребята, нам-то что, правда?

И ребята старались. Возле ее дома одессит даже исполнил свою любимую арию из репертуара Бейбутова «Я встретил девушку».

Когда Женя появилась на нашем торжественном вечере в честь 8 марта, мы еще раз убедились, что она очаровательна. В первый же вальс подскочил к ней долговязый красавец из первой роты. Она почему-то вопросительно посмотрела на меня. Я молча кивнул.

– Тюха – матюха! – злобно зашипел-на меня Яшка.

– Собака на сене, – рубанул Артем.

Я же был в смятении. Ну, «тюха – матюха» понятно. Это что-то вроде растяпы. А причем «собака на сене»?

В антракте мои друзья выразительно поговорили с долговязым красавчиком из первой роты. Возле Жени он больше не появлялся. Но и Женя ни с кем не танцевала. Она увела меня в соседний зал, где проходили викторины. Мы только договорились о переписке, как подлетели мои друзья. Утащили танцевать.

Вскоре мы уехали и летний лагерь. Готовились к государственным экзаменам. Нагрузка была, дай бог! Но я буквально вырывал каждую свободную минутку, чтобы написать письмо Жене. Друзья не догадывались. Темнота! Считали, что я строчу в окружную газету. Даже подбадривали:

– Давай, давай, пригодится гонорар на прощальный вечер!

Правда, как-то подозрительно поглядывали на обилие писем, приходивших на мой адрес. То были Женины письма! И где только я слова такие находил, и сейчас ума не приложу. Но это не сразу вышло. Вначале стихами баловался, вроде «Мы с тобою не дружили, не встречались по весне», А потом и классиков начал цитировать: «Не скроют любовь ни ссоры, ни версты…». Женя деликатно так поправила: «Борис Пастернак – хороший поэт. Но я бы хотела знать твои мысли, твои слова».

Мы делились впечатлениями о виденном, пережитом, прочитанном. И это нас сближало. В чем-то не соглашались, яростно спорили. Но в главном были едины – жить надо достойно, честно и чисто. И вот ее очередное письмо. На всю жизнь запомнились слова: «Хочешь, буду твоей, совсем, совсем твоей?».

Любовь требует жертв. Это точно. Много сил и времени отнимала переписка. На государственных экзаменах по некоторым предметам я получил четверки и даже схватил одну тройку. А мои друзья закончили училище по первому разряду. Имели право выбора. А я – куда пошлют. Дружба дружбой, а служба службой. Одессит Яшка выбрал Таврический военный округ, Артем – Закавказский. Ну, а меня ждал Краснознаменный Дальневосточный. А там маячили Сахалин и Курильские острова. Ждали Приказа министра обороны. На одном свидании Женяя пококетничала: