Идеальная няня - Лейла Слимани

Лейла Слимани

Идеальная няня

Посвящается Эмилю

Мисс Веццис приехала, чтобы присматривать за детьми одной леди, пока не прибудет настоящая нянька. Леди говорила, что мисс Веццис была плохая, грязная, нерадивая нянька. Леди никогда не приходило в голову, что у мисс Веццис могла быть собственная личная жизнь и дела, над которыми надо было подумать, и что эти дела для мисс Веццис были важнее всего на свете.

– Понимаете ли, понимаете ли вы, милостивый государь, что значит, когда уже некуда больше идти? – вдруг припомнился ему вчерашний вопрос Мармеладова. – Ибо надо, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти…

Leïla Slimani

CHANSON DOUCE

© Editions Gallimard, 2016

Russian Edition Copyright © 2016 by Sindbad Publishers

Publisher and Editor-in-Chief Alexander Andryushchenko

Иллюстрация на обложке: © Marie Carr / Arcangel

Издание на русском языке, перевод на русский язык. Издательство «Синдбад», 2018

Младший умер сразу. Он почти не мучился. Доктор уверял, что он вообще ничего не почувствовал. Безжизненное тельце достали из ванны, где оно лежало в окружении резиновых игрушек, уложили в серый мешок, а мешок застегнули на молнию. Девочка к прибытию полиции была еще жива. Видно было, что она отбивалась изо всех сил – об этом свидетельствовали следы борьбы, в том числе частицы кожи под детскими ногтями. В «скорой», по дороге в больницу, ее сотрясали судороги. Она лежала с широко открытыми глазами и ловила ртом воздух. Горлом шла кровь. У нее было проколото легкое и сильно разбита голова – о ее любимый голубой шкафчик.

Полицейские сфотографировали место преступления. Сняли отпечатки пальцев, обмерили ванную и детскую. Ковер с изображением принцессы пропитался кровью. Пеленальный столик опрокинут. Игрушки собрали в полиэтиленовые мешки и опечатали. Голубой шкафчик тоже включили в список вещественных доказательств.

Мать пребывала в шоковом состоянии. Это повторяли и пожарные, и полицейские, так писали во всех газетах. Войдя в детскую и увидев распластанные детские тела, она издала крик, нет, нутряной вопль, подобный вою раненой волчицы. Стены комнаты словно заходили ходуном. На майский день вдруг обрушилась беспросветная ночь. Ее вырвало. Полицейские нашли ее в углу комнаты, куда она забилась, захлебываясь от слез, с безумным взглядом. Она визжала так, что казалось, у нее сейчас лопнут легкие. Врач скорой еле заметно покрутил пальцем у виска. Им удалось поднять ее на ноги, несмотря на отчаянное сопротивление, пинки и удары. Потом ее медленно усадили. Девушка-интерн вколола ей успокоительное. Шел первый месяц ее практики.

Но и ту, что все это натворила, надо было спасать. Действуя профессионально и без эмоций. Лишить жизни себя она не сумела. Смогла лишь принести смерть другим. Она вскрыла себе оба запястья, вонзила нож в горло и упала без сознания возле детской кроватки с бортиками. Ее подняли, измерили пульс и давление и уложили на носилки. Та же девушка-интерн не отпускала руки от ее шеи.

У подъезда собрались соседи, по большей части женщины. Как раз в этот час они обычно отправлялись в школу за детьми. Они смотрели на машину скорой помощи глазами полными слез. Многие плакали. Все хотели знать, что произошло. Привставали на цыпочки, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь за головами полицейских, кордоном окруживших машину, пока та не отъехала, мигая и вереща сиреной. Женщины тихо перешептывались. Быстро разнесся слух: с детьми страшная беда.

Это был красивый дом на улице Отвиль, в Десятом округе. Его жильцы, даже не зная друг друга, всегда тепло здоровались. Семья Массе занимала квартиру на шестом этаже – самую маленькую в доме. Когда у Поля и Мириам родился второй ребенок, они перегородили гостиную стенкой и устроили себе спальню в узкой комнатушке рядом с кухней, с окном на улицу. Мириам любила резную мебель и арабские ковры. На стену она повесила японские эстампы.

Сегодня она вернулась домой раньше обычного. Поскорее закончила совещание, а подробное изучение дела перенесла на завтра. Сидя на откидном сиденье в вагоне метро, она думала, что сделает детям сюрприз. На улице заскочила в булочную, купила багет, десерт для малышей и апельсиновый кекс для няни. Ее любимый.

Она решила, что сводит их покататься на карусели, а потом они все вместе зайдут в магазин, купить что-нибудь к ужину. Мила, конечно, потребует игрушку, а Адам, сидя в коляске, будет мусолить хлебную горбушку.

И вот Адам мертв. А Мила на волосок от смерти.

– Только, пожалуйста, никаких нелегальных мигранток! Квартиру убрать или ремонт сделать – ради бога, пусть люди зарабатывают, но брать детям няню без документов – ни за что. А если вдруг понадобится, чтобы она позвонила в полицию или съездила в больницу? В общем, нам нужна не очень старая и некурящая. И никакого хиджаба! Чтоб была шустрая и в случае чего могла задержаться на час-другой. Чтоб дала нам возможность спокойно работать.

Поль подготовился. Составил список вопросов, отведя по тридцать минут на встречу с каждой претенденткой. Супруги решили пожертвовать субботой, но найти детям идеальную няню.

За несколько дней до того, обсуждая эту тему с подругой Эммой, Мириам услышала, как та жалуется на няню, которая присматривала за ее мальчиками. «У нее самой двое сыновей, и она наотрез отказывается задержаться хоть на минуту или прийти в выходные. Это создает нам массу неудобств. Учти этот момент, когда будешь разговаривать с кандидатками! Если у няни есть дети, лучше, если они остались у нее на родине». Мириам поблагодарила подругу за совет. На самом деле высказывание Эммы ее покоробило. Если бы работодатель сказал что-нибудь подобное о ней или об одной из ее знакомых, она возмутилась бы и заявила, что это дискриминация. Она считала вопиющей несправедливостью отказывать женщине в работе только на том основании, что у нее есть дети. Полю она об этом рассказывать не стала. Муж рассуждал так же, как Эмма. Прагматик, для которого важнее всего собственная семья и карьера.

В то утро они всем семейством сходили в магазин: Мила восседала у Поля на плечах, а Адам спал в коляске. Они купили цветов и навели в квартире чистоту. Им хотелось произвести на потенциальных нянь благоприятное впечатление. Так что они подобрали книги и журналы, валявшиеся на полу, под кроватью и даже в ванной. Поль велел Миле убрать все игрушки в большие пластиковые ящики. Та заупрямилась, захныкала, и в результате папа сделал все сам и придвинул ящики к стене. Они аккуратно сложили детские вещи, поменяли постельное белье на кроватях. Заглянули в каждый угол, выбросили мусор, несколько раз проветрили душноватые комнаты. Они хотели предстать перед потенциальной няней людьми положительными, солидными и аккуратными, которые готовы дать своим детям все самое лучшее. Они хотели быть хозяевами положения.

Мила и Адам спали после обеда, а Мириам с Полем сидели на краю кровати. Оба немного смущенные и взвинченные. Они никогда еще не доверяли детей чужому человеку. Мириам забеременела Милой на последнем курсе юридического факультета. Диплом получила за две недели до родов. Поль не отказывался ни от одной стажировки, преисполненный оптимизма, который когда-то и покорил Мириам. Он не сомневался, что сумеет работать за двоих. И, несмотря на кризис и сокращение бюджетов, сделает карьеру музыкального продюсера.

Мила родилась слабенькой, вела себя беспокойно, без конца плакала. Она плохо набирала вес, отказывалась брать грудь и отворачивалась от бутылочки, заботливо приготовленной отцом. Склоняясь над детской кроваткой, Мириам, казалось, забывала о существовании внешнего мира. Все ее желания сводились к тому, чтобы влить хоть несколько граммов молочной смеси в ротик тщедушной, но упрямой крохи. Она не замечала ничего вокруг. Они с Полем ни на миг не расставались с Милой, делая вид, что не замечают раздраженного ворчания друзей, убежденных, что ребенку не место в баре или на банкетке ресторана. О возможности пригласить няню Мириам и слушать не желала. Только она, она одна могла заботиться о своей дочери.

Миле едва минуло полтора года, когда Мириам снова забеременела. Она уверяла всех, что это чистая случайность. «Теперь вы знаете: таблетки не дают стопроцентной гарантии!» – смеясь, восклицала она в кругу подруг. На самом деле она запланировала эту беременность. Адам стал для нее предлогом оставаться в уютном домашнем гнездышке. Поль не возражал. Он только что получил место помощника звукорежиссера в известной студии, где крутился с утра до вечера, потакая капризам артистов, понятия не имеющих о том, что такое нормированный рабочий день. Мириам, казалось, полностью нашла себя в своем почти животном материнстве. Эта жизнь в коконе, вдали от людей, надежно защищала их от всех напастей.