Следы ниоткуда - Джордж Энгланд

Джордж Аллан ЭНГЛАНД

СЛЕДЫ НИОТКУДА

Они сидели у лагерного костерка, небольшая группа американцев, которые возвращались от Гудзонова залива на юг из-за угрозы жестоких морозов. Сидели молча, закаленные невзгодами севера, привыкшие к неожиданностям, которые несет человеку каждый новый день. Трое мужчин курили. Две женщины жались друг к другу. Вспышки пламени то и дело выхватывали из мрака ночи их лица на фоне карликовых елей. Негромкое журчание напоминало, что река Олбани, напротив, стремится к заливу, торопясь покинуть эти необжитые места.

— И все-таки, — заговорил наконец профессор Торберн, — я никак не могу понять, какое отношение имеет этот простой круглый след на выступе скалы к исчезновению наших проводников. — У него, сухаря по натуре, даже голос звучал сухо. — Просто невероятно…

— Проводники знали, что к чему, — ответил геолог Джандрон. — Я тоже знаю, — он потеребил свои аккуратно подстриженные усы. Глаза у него тускло светились. — Я уже видел такие следы раньше. На Лабрадорах. И знаю, что происходило там, где они появлялись.

— Конечно, когда проводники забрались на целую милю в заросли, с ними что-то случилось, — вмешалась жена профессора. Ее сестра Вивиан не отрывала глаз от костра. Пламя подчеркивало ее красоту, которую не могли испортить даже шотландский берет и свитер грубой вязки. — Мужчины не стали бы так отчаянно стрелять и вопить, если только…

— Как бы там ни было, они все трое уже мертвы, — вставил Джандрон. — Так что им уже ничего не грозит. А вот нам… Нам до железной дороги еще две с половиной сотни чертовых миль.

— Да ладно, Джанди! — возразил журналист Марр. — У нас у всех просто нервы расшатаны, только и всего. Подкинь-ка мне табачку. Спасибо. До утра мы придем в норму. Вот так-то! А если уж речь зашла о призраках…

И он пустился подробно рассказывать, как однажды разоблачил мошенника-спирита и доказал, к своему удовольствию, что никаких потусторонних явлений не существует. Однако никто не стал его слушать, и в маленьком лагере посреди ледяной пустыни воцарилась тишина. Зловещая тишина.

Холодные бледные звезды смотрели вниз из безбрежного пространства, простирающегося за пределами привычного человеческого мира…

На следующий день, когда группа причалила к берегу в нескольких милях выше по течению, чтобы перекусить, Джандрон обнаружил новый след и тихонько подозвал двух других мужчин. Пока женщины возились у костра, они изучили отпечаток. Он казался совершенно безобидным — всего лишь кольцо примерно четырех дюймов диаметром, окаймляющее похожую на чашу впадину с возвышением в центре. Поверхность чаши покрывала глазурь, как будто гранит был оплавлен сильным жаром.

Коренастый Джандрон в плотной клетчатой куртке и парусиновых гамашах, нахмурясь, опустился на колени и пальцем осторожно ощупал гладкое углубление в скале.

— Давайте лучше уберемся отсюда как можно скорее, — не своим голосом произнес он. — Вам надо оберегать свою жену, Торберн, а мне… У меня есть Вивиан. И…

— У вас? — запротестовал Марр. За густыми ресницами его глаз зловеще сверкнул ревнивый огонек. — Сейчас вам нужен, скорее, психиатр.

— В самом деле, Джандрон, — упрекнул профессор, — что-то у вас разыгралось воображение.

— Да, наверное, это из-за моего воображения он такой холодный! — парировал геолог. От его дыхания закручивались легкие облачка пара.

— Обычная выбоина, — рассудил Торберн, сгибая свое тощее угловатое туловище, чтобы изучить след.

Похоже, вся жизненная сила профессора сосредотачивалась в крупном выпуклом черепе, где располагался великолепный мыслительный аппарат. Сейчас он приложил худую ладонь к основанию черепа и потер затылок, словно у него заболела голова. Потом силой воли заставил себя быстро провести костлявым пальцем по краю углубления в скале.

— О Господи! Она и вправду холодная! — согласился он. — А на вид как будто выжжена в камне. Невероятно!

— Вы, наверное, хотели сказать, выморожена, — поправил геолог.

Журналист язвительно рассмеялся.

— Вот послушайте, как я об этом напишу, — ехидно провозгласил он. — «Знаменитый геолог заявляет: „Ледяной призрак вымораживает впадины в граните!“»

Джандрон даже ухом не повел. Он зачерпнул горсть воды из реки и вылил в «чашу».

— Лед! — выдохнул профессор. — Сплошной лед!

— Вода замерзла мгновенно, — добавил Джандрон, тогда как Марр при виде этого отмолчался. — И имейте в виду: он никогда не растает. Говорю же вам: я видел такие кольца раньше. И каждый раз происходили ужасные вещи! Нечто выжигает такие впадины в камне… Выжигает с помощью космического холода. Нечто, умеющее использовать холод как постоянное состояние материи. Нечто, способное уничтожать материю, бесследно убирать ее.

— Разумеется, все это пустая болтовня, — деланно рассмеялся журналист, чувствуя, что его загнали в тупик.

— Все это делает Нечто, — продолжал Джандрон, — Нечто, которое нельзя убить пулей. Это оно поймало проводников в кустарнике, когда они сглупили и попытались убежать… Бедняги!

На впадину в скале упала тень. Миссис Торберн только что подошла и услышала, что говорил Джандрон.

— Чепуха! — попыталась выговорить она, но ее так била дрожь, что губы не слушались…

Вторую половину дня путники провели, не щадя сил, как в кошмарном сне, то гребя веслами, то перетаскивая каноэ волоком, и наконец устроились на ночевку среди прибрежных скал, нависающих над рекой.

— И все-таки, — заметил профессор после ужина, — не надо впадать в панику. Я знаю, что рассказывают о невероятных происшествиях в глуши, знаю людей, которые пугают слушателей своими бреднями. Но мы-то, слава Богу, не дураки! У нас хватит мозгов, чтобы не позволить Природе водить нас за нос!

— И, разумеется, везде во вселенной, — добавила его жена, приобняв Вивиан, — действуют естественные силы. Ничего сверхъестественного просто не существует.

— Согласен, — ответил Джандрон. — А что вы скажете о силах за пределами нашей вселенной?

— Вы и в самом деле ученый? — съязвил Марр.

Однако профессор пригнувшись, раздумчиво произнес:

— Гм…

Наступила пауза.

— Нет, вы вправду считаете, — спросила Вивиан, — что существуют жизнь и разум где-то… снаружи?

Джандрон взглянул на девушку, и ее красота, озаряемая красновато-золотистым пламенем костра, болью отозвалась у него в сердце.

— Да, я так думаю, — ответил он. — И очень опасная жизнь! Я видел это на Севере. И хорошо это помню!