Дневник стукача - Александр Экштейн

Александр Экштейн

Дневник стукача

Тогда говорит им Иисус: Все вы соблазнитесь[1] о мне в эту ночь, ибо написано, поражу пастыря, и рассеются овцы стада.

Петр же сказал Ему в ответ: «Если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь»

Иисус сказал ему: «Истинно, истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня».

Говорит Ему Петр: «Хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя». Подобное говорили и все ученики.

Если бы Вы знали, сколь трудно будет писаться эта исповедь.

Я, Экштейн Александр Валентинович, 1958 года рождения, русский, осужденный по ст. 117, ч. 3, 146, ч. 2, 218, ч. 1 к 12 годам л/с[2] с содержанием в колонии усиленного режима, находясь в здравом уме, добровольно, без принуждения, обязуюсь сотрудничать с оперчастью в местах лишения свободы, то есть давать сведения о готовящихся преступлениях (побег, убийства, подготовка массового выступления против администрации) в среде осужденных. А также о случаях нарушения служебного долга среди контролерского состава и администрации. Обязуюсь сохранять оперативную тайну. В случае ее разглашения предупрежден об ответственности, Для подписи своих донесений буду пользоваться псевдонимом «Назаров».

…Натаскивание, вернее втаскивание в шкуру «искариотины», велось профессионально и деликатно. Бедные оперуполномоченные, сколько возни с двадцатилетними стукачами!

«…Источник сообщает, что 7 ноября подследственный Желтков определил, что подследственный Иванов А. является педерастом. Желтков этой же ночью вступил с ним в половую связь в извращенной форме, предварительно избив его. Примеру Желткова этой же ночью последовали подследственные Рычков, Амосенко и Тосиков.

«Саша, ну какая нам разница? Для нас все одинаковы, но лучше, конечно, когда изнасилованных больше, ведь они быстрее идут на контакт с администрацией и, главное, работают как трофейные кони, потому что им больше делать нечего, как забыться в работе и искать у нас помощи от «волков»… В общем, черт с ними, «петухами», ты больше в отрицаловку погружайся, будь с ними, прими их законы, а мы поможем… — терпеливым и спокойным голосом давал мне урок оперуполномоченный капитан Катаев, а я дрожащим от волнения голосом отвечал: «Я сделаю все… Сделаю все, чтобы помочь вам в борьбе». — Я СДЕЛАЮ ВСЕ!!!

…Толика Мамченко убили в рабочей зоне, ночью, во время второй смены, убили «петухи» за то, что он взял у них деньги для покупки водки и послал подальше.

Убив, они, а их было трое, бросили его в котлован, который был вырыт в цеху для нового штамповочного пресса, и забросали строительным мусором. В зоне очень трудно остаться незамеченным, так и в этот раз нашлись те, кто видел, как убивали и куда бросали, поэтому через некоторое время труп был извлечен контролерами из котлована, а затем… А затем была совершена ошибка. Оперативникам нужно было извлечь тело, не привлекая внимания з/к, нужно было немедленно вывезти из колонии тех, кто видел, как убивали Мамченко, и скрыть все обстоятельства этого убийства. Но этого не было сделано, напротив, тело Мамченко более грех часов пролежало возле вахты как раз во время съема второй смены с работы. И зона начала ШЕПТАТЬСЯ…

«…Источник сообщает, что в связи с убийством осужденного Мамченко опущенными в колонии через некоторое время произойдет массовое избиение «петухов». Уже в цехах «Гранита», «Сельмаша» и «ОПР» затарено большое количество заточек и железных прутов. Все начнется, видимо, завтра, возможно, и сегодня ночью.

…Совсем неожиданно, сразу же по подъему, с утра, меня вызвали по селектору в санчасть и там сказали, что сегодня я буду отправлен в областную больницу для з/к на обследование, так как у меня подозревается туберкулез. В десять утра я и еще несколько осужденных, в основном пожилые и два молодых, совершенно цветущего вида, тряслись в воронке. А на следующий день в больнице я узнал от вновь прибывшего этапа, что побоище в зоне состоялось с кровью, разбитыми черепами, трупами. А также узнал, что почти четыре часа в ход событий никто не вмешивался, солдаты стояли вокруг зоны, предварительно выведя родственников осужденных из комнат личного свидания. И, лишь когда основной всплеск побоища кончился, солдат ввели в зону. «Но ведь они знали, что побоище состоится?..» — и заметался в моих мыслях вопрос без ответа.

«…Источник сообщает о том, что в колонии, среди отрицаловки, идет разговор о том, что Армик и Манел (ростовские) являются осведомителями оперчасти. В колонии резко произошел раскол внутри отрицаловки. Ростовские поддерживают Армика и Манела, таганрогские, шахтинские, сальские и залетные — против. Возможно, и с большой вероятностью, столкновение между ними.

На мой взгляд, Армика и Манела нужно этапировать из колонии.

…Армяка убил Нефед из Азова, или азовский, как принято говорить в зоне. Убил профессионально. Этому двадцатилетнему, невысокого роста убийце нельзя отказать в хладнокровии и непомерном самолюбии. Армик, пользовавшийся авторитетом среди ростовских, которых было в зоне около 800 человек, был умен, статен и высокомерен. Именно в случае с Нефедом его и подвело высокомерие. Когда Нефед зашел к Армику в каптерку, находящуюся в рабочей зоне и которую тот превратил в свою «квартиру», обставив роскошными для зоны вещами, Армик отдыхал в самодельном кресле, сделанном ему из уважения, а точнее, из-за обыкновенного «боюсь» и угодничества.

Нефед спросил его прямо в лоб: «Почему идет базар, что ты кумовка?.. И вообще, что это ты как барин живешь и менты тебя не трогают?..»

Армик не мог ничего умнее сделать, как плюнуть Нефеду в лицо. Это последнее, что он сделал в жизни.

Нефед убил его с первого удара отверткой, которая лежала у Армика на столе в каптерке, после этого он этой же отверткой нанес ему еще шесть ударов, после чего, тщательно вытерев ее от следов своих рук, положил на место, затем взял напильник без ручки, этого добра в каптерке было много, ибо она вместе с жил-углом Армика была также инструментальной кладовой, и воткнул его острым концом еще пять раз в тело, вытерев и вернув его на место, он взял электрод и выбил трупу глаз, вновь протерев и оставив его, взял молоток и несколько раз ударил мертвого по голове, после чего, наведя в каптерке порядок, покинул ее. Начали искать не одного убийцу, а четверых…