Росля - Максим Эдуардович Чумаков

Максим Чумаков

Росля

Январь 1992, Ганнушка спала, тихие корпуса больницы, окутанные морозным утром, медленно оттаивали от полуночной дремы январских праздников. Неторопливо, позевывая, шел на смену медперсонал психушки.

Макс видел только потолок, ему было мокро, вонюче и не уютно. Запястья, туго стянутые жгутами, ныли. Кровь, прервав свою нормальную циркуляцию, тщетно пыталась попасть в сжатые ладони, он был вымотан и обездвижен. Мысли путались, память возвращала в новогодние веселье встречи Нового 1992 года, где я ? что со мной? Еще и еще раз сильные бицепсы пытались проверить целостность медицинских жгутов, но тщетно. Максим успокоился и смирился с вселенской силой и неизбежностью покорности. Но память раскидывала разрозненные мысли по дальним уголкам сознания, высвечивая туманные образы жизненных воспоминаний.

1978 год, утро , бассейн Дворца пионеров и школьников им. А.П. Гайдара в Люблино, мы 12 летние пацаны, вышли из душевой на бортик бассейна, в тишине гулкого объема, метрономом отдавались ритмичные удары по воде. 20 ударов, кувырок, 20 ударов. Кто это? Что за парень, в такую рань, тренируется сам, оттачивая и без того, практически, безупречную технику. Он плавал один, волны от его уверенных и сильных рук разрывали тихую длину бассейна. Вышел тренер. Разминаемся пока, Игорь скоро закончит. Я первый раз увидел его, для нас он был живым образцом отношения к делу, лучший игрок юношеской сборной СССР по Водному Поло, чемпион Европы. И мы, исполняя нехитрую разминку на бортике, завороженно и благоговейно смотрели на мерные атлетичные гребки.

Туман снова затянул видение, вернув Макса в суровую реальность нового времени.

Развяжите меня, скорее инстиктивно, чем по необходимости, крикнул Макс, развяжите суки. Он мог бы еще, молодое спортивное тело умело терпеть, но терпеть ради чего то , зачем то, а сейчас? Он повторил свой истошный вопль, добавив, как казалось, более «веские» словосочетания, но больничная тишина екатериниских потолков старого корпуса, ответила липким эхом.

Макс провалился в финал первенства СССР по водному поло 1987 года. Последний тайм, команде МГУ нужна была только победа в игре с ЦСК ВМФ, но оставалось всего 20 секунд на последнюю атаку, при счете 7-7. Он, четко отработав в защите, отобрал мяч у столба и рванул с ним вперед, отпасовал Воронкову, фол…..

Максим воскрес в светлой палате на 8 человек, Кровати стояли друг, напротив друга издавая железный скрип, 2 зарешеченных окна показывали мерно падающий снег. Неторопливо подняв руки, Максим потер запястья, изогнул и звонко хрустнул, согнул шею, потянулся, б…, где я? Увиденная сцена, напомнила недавно просмотренный фильм «Пролетая над гнездом кукушки» с Джеком Николсоном в главной роли. Кроме него в палате было еще 7 человек разного возраста, фактуры и разного поведения. Кто-то сидел на кровати, кто-то лежал, кто-то бился в «еврейской» молитве у стены, один маленький юркий живчик, с четками в правой руке очень быстро гонял от окна к двери, ловко перекидывая костяшки между пальцев, шевелил губами. Макс пытался сконцентрироваться на четках, не успевал улавливать как они, перекручиваясь между пальцами, умудряются не падать и оставаться в руке этого шустрого мужичка, походу почти ровесника.

Слышь, мужик, извини –позвал Макс шустрика, будь другом, просвяти где я? Шустрик не отреагировал, продолжая свой забег с четками, губы шевелились под его носом. Было от чего приуныть. Воспоминания последних 4 лет жизни умещались в четках вот этого шустрого парня, бубнящего себе под нос не то молитву, не то заклинания.

С большим спортом пришлось расстаться, перестройка, новые горизонты и возможности захватили все сознание, быстрые большие и легкие деньги пьянили в прямом смысле. Макс не просыхал, удачно вложившись в сахарный песок, он продавал его уже вагонами, поднимал немного 1-2 руб. с кило, но с 10 вагонов это было уже под 2 миллиона с партии, 65 тонн баксов ….Возможности нового времени, свобода от советских условностей, символов, этики и чести, казались истиной, правильным выбором всей страны, то, что еще вчера попадало под УК давало хороший доход. А как известно легкие деньги развращают, чем Макс регулярно и занимался на последних этажах банных комплексов АБВГДейки в Измайлово, саунах Люблино, Текстильщиков и Выхино.

Вдруг, неожиданно, резко подскочил «шустрик» и дико исказив лицо, выкатив глаза, пахнув в лицо ароматом давно не чищенных зубов, зашипел:

–Просвяти!? Тебя? Святи, Святи….А ты знаешь что это? Ты что, то же из этих?

Глаза шустрика метнулись к небу, он еще раз что то буркнул, отскочил на середину палаты, продолжая забег.

Твою мать, выходка шустрика привела Макса, в непонятное замешательство, что это было? Может просто до него как до жирафа долго доходил мой вопрос, а к чему тут Святи…и вопрос про этих? Принесли обед, вот, наконец- то, хоть есть у кого расспросить. Дождавшись, когда весь контингент разберет свои миски с жидкой похлебкой и хлеб, обратился к мужичку на раздаче:

–Слышь братан, -скажи хоть, где я?

–В психушке ты, братан,– с ухмылкой ответил мужик,– в больнице им. Ганнушкина, в Измайлово. Обход будет только 11 го. -Врач придет, его и спрашивай, есть будешь?

Макс не хотел, его мутило, мысли путались, сознание, как морской прибой, выплескивало радужные капли памятных событий, освежая бризом счастливых эпизодов жизни.

Сауна в родном Дворце Пионеров, в подвале. Лизок-администратор, зная вкусы его компании пригласила новеньких, свежие, в основном хохлушки, тугие и слегка пугливые, хорошие. Взяли всех 4х до утра. Хохлушки лучшие, Макс знал это на практике, а пугливые это хорошо, значит не будут артачится, отработают по полной. Мощный импульс внизу живота, прервал сладкое воспоминание.

Палата доела, шустрик, яростно, точил об угол кровати рукоятку алюминиевой ложки, чёрт, подумал Макс, этого еще не хватало, полоснет с дуру, он же явно псих. Но шустрик, взяв ложку и перевернув миску, начал что то старательно на ней выводить. Забавно, он еще и художник, улыбнулся, даже интересно, что он там выведет. Подойдя ближе к общему столу, Макс заглянул шустрику через плечо. Но «художник», звериным инстинктом почувствовал приближение чужого, резко обернулся, глаза сверкнули, лицо приняло снисходительно-презрительный вид, из этих?-прошипел он.

–Вот тебе, он схватил миску и попытался замахнуться. Макс сделал шаг назад благоразумно приподняв левую руку, защищая голову, одновременно увидев 666, нацарапанные шустриком на миске.

–Аверин, Коля,-раздался голос в дверях,– опять чудишь?

–Так и аминазин дождешься, иди пока свои уколы доделывай.

Николай положил миску, еще раз бросил злобный взгляд на Макса, молча пошел к двери. Вот блин, подумал