Смелый друг - Надежда Шитова

Смелый друг

За какую мою провинность, я и сам не знаю, но жёсткая рука человека подняла меня за шкирку и поднесла к свету.

– Какой он хилый, взъерошенный, рыжий, гадкий, – хозяйка сердито пожимала губы и приказала девочке отнести меня подальше от дома и выбросить. Меня завернули в старую грубую тряпку, завернули крепко, чтобы я не мог царапаться и пищать, и выкинули на холодную сырую землю.

Грустно, обидно. Конечно, я не белый, как сестра, не пёстрый, как брат, а всё го лишь рыжий, но я кот, а нас в древнем Египте считали воплощением самой главной богини – Баст. В случае пожара нас, котов спасали в первую очередь, даже раньше детей. Жаль, что хозяйка не египтянка, потому я выброшен. Холод и сырость всё сильнее добираются до меня сквозь тряпку. Так, пожалуй. И замёрзнуть можно. Я царапаюсь, освобождаюсь от ветхого лоскута и карабкаюсь на широкий чурбан. Рядом сложена поленница. Мой чурбан, видимо, не поддался острому топору и теперь послужил мне временным пристанищем. На нём хоть и не сыро, но холодно. Лёгкий ветерок продувает меня насквозь. Кажется, что даже косточки мои мёрзнуть, хоть и поджимаю под себя лапки. Жёлтая луна запуталась в чёрных ветвях черёмухи. Она слабо освещает, только что, освобождённую от снега серую землю, грязную дорогу с вновь застывшими на ней корочками льда. Я совсем замерзаю, надо срочно искать себе другой дом, других хозяев, другую стаю. Чёрный пёс пробежал мимо, вынюхивая след на широкой дороге. Хвост загнут крючком, хрупкий лёд хрустит под его сильными лапами. С собаками кошки, почему то воюют, а мя почти родственники: у нас общий предок – миациды. Конечно, у нас, кошек, есть более благородные родственники: Львы, рыси, пуму. Наверно, собаки нам просто завидуют? Но, сейчас я очень завидовал мимо пробегавшему псу. У него есть хозяин и крыша над головой, у него есть стая, а я один, совсем один. От пса пахло жильём и сытостью. У кошек нюх не хуже собачьего, и я быстро почуяв его возвращение. Он торопливо бежал, радостно повизгивая, а я мигом взлетел на поленницу и оттуда наблюдал счастливую встречу пса со своим хозяином. Тот шёл, пошатываясь, в тёмном, с замаранными полами, длинном пальто. Он размахивал руками, улыбался, бубнил про камыш и тёмную ночку. Люди, пусть и пьяные, пусть и спящие всё ровно являются вожаками нашей стаи. Эту истину мне преподала моя мама-кошка, пока я был ещё с ней. Пёс весело завертел хвостом, запрыгал вокруг мужика, с гордостью пошёл рядом с ним. На всякий случай, пролаяв на меня, на луну, на притихшие дома, стоящие рядом. Песня затихла, а я всё сидел на поленнице. Позади меня светились окна. Из трубы шёл дым, и пахло молоком, теплом, хлебом. Наверно, там живут добрые люди? Если, у них есть еда, то почему бы им не поделиться со мной, с маленьким, голодным, рыжим котёнком? Если, меня накормить, то я буду хорошим и ласковым. Мне сейчас холодно, голодно и страшно. Шумит ветер, черёмуха грозно шелестит ветками, внизу кто – то шуршит и шипит. Я жалобно промяукал, потом ещё раз, подошёл к краю поленницы и с испугом отшатнулся. Серый кот, подняв хвост трубой и выгнув спинку, грозно смотрел на меня. Шерсть у него на загривке стала дыбом. Он сердито столкнул меня лапой с чурбака, а потом безжалостно погнал по дороге. Серый кот прогонял меня, он боялся, что я займу его место в стае. Вдруг, я его хозяевам понравлюсь больше, чем он. Сердитого кота спугнули три девочки. Они шли по дороге и переговаривались между собой короткими фразами.

– Ну, я ты?

– А я такая!

– Ну а он?

– А он такой!

О чём бы они ни говорили, для меня важнее было, что от них пахло теплом и сытостью. Я попытался было потереться об их ноги, да не успел. Девицы ловко обошли меня и побежали дальше. На дороге мелкие камешки кололи мои лапки, ветерок продувал мою шёрстку. Свет от лампочки освещал угол забора, у которого начинала прорастать трава, укрывая собой, опил и мелкие щепки. Поленница, с которой меня столкнул серый кот, осталась в тени. Там осталась и тряпка, которая показалась сейчас мне мягкой, тёплой, уютной. Укутаться бы сейчас в неё и хоть немного согреться. Но, там большой серый кот, из темноты сердито сверкают его зелёные, круглые глаза, слышится сердитое урчание, пресекающие все мои надежды найти место потеплее. Я уныло побрёл по дороге, и свет об лампочки всё меньше и меньше освещал мне путь. Я ни кому не нужен, у меня нет стаи. Сплошная темнота поглотила меня. Впереди я заметил новую лампочку и поковылял к ней. Там тоже дома, там тоже живут люди, а у них тепло, и есть еда. Может, мне ещё повезёт?

Под лампочкой, стоя в самом краю света, я заметил полосатый половик, перекинутый через забор. Такой же домотканый половик лежал в том доме. Из которого меня выкинули. Он мягкий и тёплый, гораздо мягче льдистой дороги, на которой я стою. От половика пахло теплом и хлебом. Я поковылял к половичку, надеясь хоть немного согреться. Я устроился на краю половичка, спускавшего на скамейку, но злой лай, скрипучий лай цепи заставил меня быстро вскарабкаться наверх. Балансируя между штакетинами, я выгнул спину, распушил хвост и грозно промяукал в морду рыжего сердитого пса.,,Какие у него большие зубы, испугался я. Какие бешеные глаза, острые когти, как он громко лает. Я, конечно, вторгся на его территорию, но нельзя же быть таким сердитым? Куда же мне уходить? Хвост мой трусливо поджался, уши прижались к голове, голос сипел, лапы устали держаться к штакетнику. Тут дверь внезапно открылась, лай собаки резко усилился, а меня сняли с забора добрые руки круглолицей голубоглазой девочки с нежным именем – Ляля.

– Какой смелый котёнок! – удивился мужик, вышедший вслед за девочкой, – нашего Шкалика не испугался!

– Какой он хорошенький, рыженький! – похвалила меня Ляля, – давай его к нам возьмём!

Умница девочка!

– Зачем! – насупился мужик, – смотри, какой он грязный. Нам мама не разрешит, а маму надо слушаться.

– Но, у меня нет, ни одной зверушки, – обиделась девочка. (И правильно сделала). – Ни аквариума, как у Светы, ни попугайчика, как у Тани, ни черепашки, как у Ани, никого нет. Мне не о ком заботиться.

– От кошек одна грязь! – Привёл довод папа Ляли (не очень хороший мужик).

– Кошки, они такие чистоплотные! – Вступилась за меня Ляля, (молодец девочка).

– У нас есть собака, – не сдавался папа Ляли.

– Она твоя!

– У нас есть десять куриц с петухом.

– они мамины!

– Но, если, мама не против, – согласился мужик.

– Мама, к нам котёнок пришёл! – радостно тараторила девочка, торопливо показывая меня полной женщине в тёплом красном халате. – Сам пришёл, Такой весь рыженький, словно солнышко. Очень смелый. Нашего Шкалика не испугался, так сердито на него мяукал. Это будет мой товарищ, мой смелый товарищ, Смелый друг!

– Смотри, она уж имя ему подобрала! – Улыбался Лялин папа, опасаясь полностью встать на сторону дочери. Ляля вертела меня в руках, прижимала к себе. Угрюмость медленно сходила с округлого лица женщины. Неуступчивость в глазах сменялась растерянностью.

– Кошки приходят к счастью, – наседала умная девочка, – для полноценного воспитания ребёнка ему нужно о ком то заботиться, чтобы не вырасти эгоистом.

Хозяин одобряюще захохотал, поддерживая руками свой колыхающийся живот. Хозяйка не удержалась, засмеялась, показывая свои крепкие зубы.

Я был принят в дом, в семью, я нашёл свою стаю. Мне отвели целый угол за печкой, положили вчетверо сложенный серый мягкий платок. В беленькую мисочку налили тёплого молочка. Мог ли я мечтать о подобном уюте, бредя тёмным вечером по твёрдой дороге, не осторожно ступая по хрупкому льду, который крошился и царапал мои лапки. В тот вечер я чувствовал себя самым счастливым котёнком на свете, которого приняли в стаю и назвали Смелым другом.

Знакомство.

Инстинкт имеет большое значение, он выработан тысячами поколениями моих предков. Каждое поколение хоть малую крупицу своего опыта закладывает в инстинкт, помогающее их потомкам выживать в жизни. Котята рождаются слепыми, но они уже через неделю различают тысячи оттенков запаха. Они быстро учатся ловко бегать, умело прыгать, точить когти и умываться, уничтожая чужой запах. Не напрасно же я родился таким рыжим и умным, я понимаю разговор человека. Не какие банальные кис-кис, или брысь (фу!), а самую обычную, повседневную. Моё умение помогало мне лучше разобраться в моей новой стае. Всё в доме делалось с согласия хозяйки. Она всех кормила и чаще других наливала мне в блюдечко молочко. Хозяин тоже главный, хотя бы потому, что сильный. Ещё он часто ходил на рыбалку и приносил мне моей любимой свежей рыбки. Ляля, моя главная хозяйка, моя заступница, она чаще других гладила меня и брала на руки. Куры так громко кудахчут, что с ними лучше не спорить. А петух, Петруша 1 самый голосистый, по утрам он так звонко поёт, что будит всех в доме. Он взлетает на жердочку, широко хлопает крыльями, гордо вскидывает маленькую головку с красным гребешком, перебирая красными ногами. Шкалик с острыми ушками, с жёлтыми широкими бровями, с пушистым, как у лисы хвостом, когда не лает, он довольно добродушен. Обычно он сидит у своей будки, стережёт свою пустую миску, подозрительно поглядывает на прохожих. А то ляжет под сиреневый куст и наблюдает за курами, предусмотрительно гуляющих , в стороне от него. Я решил с ним поближе познакомиться, ведь, не зря же меня назвали Смелым другом. Я должен быть смелым и должен дружить со всеми в нашей стае. Подошёл к Шкалику я не совсем во время: он обгладывал большую кость, которая ещё утром варилась в зелёной кастрюле. Мне налили немного отвара из этой кастрюли. Какая же вкуснятина должна быть сама кость, если даже отвар из неё такой вкусный, что я дважды облизал свою белую мисочку. Шкалик подгрёб под себя кость, обгладывал её закруглившейся верх и сердито поглядывал на меня. Глаза его грозно сверкали и становились такими же жёлтыми, как и брови. Он успевал обгладывать кость, настороженно следить за мной, слышать щебет синички, затаившейся в кустах сирени, грозно посматривать на белую сороку с длинным хвостом, скачущую по забору.