Годзюон - Нина Гладкова

От автора

Я записывала свои впечатления о Токио, о том, что меня волновало в то время, о себе в течение 2002-2003 гг. Потом собрала эти записи в рассказы и назвала «Годзюон». Это японское слово. Таблица японской азбуки называется «Годзюон».

Почему «Годзюон»? Когда я приехала в Японию, таблица японской азбуки долго висела в моей токийской квартире на стене. С неё я начала знакомство с японским языком.

Японией и японским невозможно овладеть штурмом. Понемногу азбука запомнилась сама. Клетки японской азбуки с детскими рисунками наполнялись ощущениями от этой страны. Каса — зонт, сэнсу — веер, кцу — туфли, становились моими историями. Я собирала их как прелестные кусочки тканей кимоно. И когда собрала в рассказы, название сборника возникло само собой.

Число рассказов соответствует числу символов японской азбуки. Их сорок шесть.

Рассказы расположены в соответствии с последовательностью таблицы «Годзюон».

Японские слова написаны в рассказах так, как они звучат в японской речи. Моя транскрипция отличается от принятой в русском языке транскрипции японских звуков.

Например, в меню японских ресторанов в России сийта-ке и суси пишутся как шитаке и суши. Но звучание суси и сийтаке на самом деле ближе к настоящему японскому звучанию.

Таблицу «Годзюон» следует читать, как и любой классический японский текст — справа налево.

Словарик

Гиндза — фешенебельный район и одноименная улица в Токио

Адзабу, Готанда, Дайканяма, Ёцуя, Мэгуро, Роппонги, Сибуя, Синдзюку, Синагава, Эбису, Хироо, Уэно — районы Токио

Кандзи — иероглифы

Кансай — западная часть главного острова Хонсю, где расположена древняя столица Японии Киото

Кири — дерево павловния, из него делают японскую мебель

Кури — каштан

Манга — комикс, карикатура

Манэко — кошка с поднятой, манящей лапкой.

Традиционный японский амулет.

Мацуя, Мииукоси, Мацудзакая, Сэйбу и Ханкю — самые фешенебельные магазины Токио

Микимото — японская фирма-производитель жемчуга

Миюки-дори, Намики-дори, Харуми-дори, Чуо-Гиндза — основные взаимоперпендикулярные улицы района Гиндза

Мочи — традиционные японские сладости

Намабиру — разливное пиво, изготовленное по специальной технологии

Обон — дни поминовения предков.

Олончя, олонгчя — вид китайского чая. Японцы произносят «урончя»

Онна — женщина. Киото-онна — женщина Киото Прасу-майнасу — плюс-минус в японском звучании Ромадзи — буквы латинского алфавита

Садо — маленький японский остров в префектуре Ниигата

Сакура — японская вишня

Сони-дори — улица в Токио, где расположена штаб-квартира фирмы «Сони»

Сасими — кусочки сырой рыбы без риса

Суси — рисовые колобки с пластиком сырой рыбы Татами — мат из рисовой соломки

Фудзи, Фудзияма — гора в Японии. Японцы называют ее Фудзисан

Фурансу — Франция в японском звучании

Футон — традиционный японский матрас

Ханами — церемония созерцания цветущей сакуры

Хостэсс — девушка, работающая в питейном заведении для развлечения посетителей

Чио-чио — бабочка в русской транскрипции. Вообще-то она «чёо-чё»

Яппари — многозначное слово. Часто используют в японской речи для подтверждения сомнений

Wacoal — японская фирма-производитель женского белья

L'Osjer — один из самых фешенебельных ресторанов французской кухни в Токио

Printemps (весна) — магазин в Токио

АЛЬФАБЕТ

В районе Гиндза мне нравится парковать автомобиль на Намики-дори. Чаще всего я нахожу свободное место рядом с магазином «Etro», хотя я совсем не покупаю «Etro». Еле уловимая «цы-ганщинка» в одежде «Etro» мне не идет. Но дизайн вещей, расцветки тканей", остроумная реклама «Etro» интересны мне отвлеченно, сами по себе. Однажды, припарковавшись у магазина, я увидела модель в одежде «Etro» на фоне прописей русских букв и слов «мечта», «ирония».

В центре Токио, в полумраке магазина, фон из русских букв производил впечатление неведомых магических узоров. Алфавит передавал мне запись вибраций абстрактного русского мозга. И я, через эти вибрации, ощущала бесконечную, космическую инакость двух миров — «Россия» и «Япония». Непреодолимую разность в их мышлении. Именно через рисунок алфавита возможно ощущать — не понимать, нет, ощущать, как люди мыслят.

В Японии со всех вывесок смотрят на меня нескончаемые узоры иероглифов. Их много тысяч. Живут своей жизнью. Мозг отказывается их узнавать. У людей моей расы нет нейронов, узнающих кандзи. Запад мыслит словами. А иероглиф не слово, не буква, а явление, обозначаемое рисунком. Не всё можно сказать словами, но смысл можно нарисовать. Рисунок не мыслится, а ощущается. Восток так и «мыслит» — рисунками. Поэтому Азия бесконечно любит манга. С манга рассудок отдыхает. И слишком рассудочные «да» и «нет» здесь замещает собой «возможно».

Я живу в Азии, в океане узких чёрных глаз. Меня окружают комиксовые страсти и страсть к комиксам, звериная экспрессия в выражении несуществующих эмоций, картонная дорогая жизнь. Иной раз японская речь, произнесённая каркающим или сверлящим голосом, заставляет меня вздрагивать, а непуганую японскую собачку в шляпке с полями неудержимо хочется поддеть ногой, по причине несоответствия поведения с текущим воплощением. Но я живу в Азии. Почему? И почему люди вообще едут жить за границу? Есть незатейливое объяснение на «почему» — работа, семья, учёба. Но эти, якобы объективные причины ищутся, находятся, создаются, то есть, так или иначе, складываются самим человеком, подтасовываются подо что-то совсем другое. Что такое это «другое»? Это не любопытство, не ненасытность ума. «Другое» остается, когда любопытство уже давным-давно довольно спит.

Для меня погружение в Азию это способ медитации, движения к центру. Через чужой воздух, способ жизни, вибрацию чужих алфавитов, иная, скрытая часть души начинает проявлять себя, тянет свои тонкие корни. Потому что в Азии нет привычных аналогий. Чтобы вплести себя в «восточную» реальность, нужны дремлющие свойства psiche. Именно вплести, не отвергая, но и не растворяясь в Японии.

Я видела русских, которых подавила и поглотила в себе Япония. Они блестяще владеют языком и принимают буквально всё японское как свою религию. Япония ничего не