Цель оправдывает средства - Марина Серова

Марина Серова

Цель оправдывает средства

Глава 1

Сегодня с работы домой я решила пойти пешком. Я вышла из своего кабинета с большой оловянной табличкой на двери «Юридический консультант губернатора Максимова Юлия Сергеевна», спустилась по лестнице на первый этаж, пересекла вестибюль и, открыв входные двери, оказалась на улице.

Немаловажную роль в этом решении сыграла и поломка моей «девятки». Я оставила автомобиль на стоянке у здания городской администрации, и мне пообещали, что к завтрашнему утру неисправность устранят.

Конечно, я и сама могла бы… Но пусть каждый занимается своим делом.

Вечер был очень хороший.

Темнело, правда, еще рано, но воздух был уже легкий, и тепло было, и черная вода в лужах блестела.

Я прошла два квартала и неожиданно для себя свернула на третьем перекрестке. Пойду через парк, там снег еще не стаял, там… хорошо.

А что бы мне такое на ужин приготовить? У меня заяц есть в холодильнике. Тысячу разных рецептов знаю — заяц под сметаной, заяц с яблоками, со шпинатом…

При входе в парк, метрах в десяти от высоких ворот, стояла черная машина. Когда я поравнялась с ней, она тихо тронулась с места.

Это еще что за новости?

Я остановилась, и машина притормозила.

Открылась передняя дверца со стороны водительского сиденья, и оттуда донеслось одно слово, услышав которое я враз отбросила все свои опасения. Я и голос узнала, еще бы мне этот голос не узнать…

— Багира.

Дверца тут же захлопнулась, отворилась задняя дверца, и я села.

Человек повернулся ко мне, пиджак его распахнулся, и в кобуре под мышкой сверкнул пистолет.

— Добрый вечер, Андрей Леонидович.

Он улыбнулся и кивнул мне головой:

— Здравствуй, Юля.

— Давно мы не виделись, — сказала я.

— И правда, давно, — ответил он.

Это был генерал контрразведки, мой непосредственный начальник.

И мой второй отец.

Мой настоящий отец — Сергей Григорьевич Максимов. Он погиб вместе с моей матерью в Нагорном Карабахе в восемьдесят седьмом году во время бомбардировки, ему только-только присвоили звание полковника и перевели в одну из частей в этом районе; мой отец дал мне жизнь двадцать девять лет назад, а Гром…

Гром. Такая у него была кличка в органах. Как у меня — Багира.

А Гром много раз избавлял меня от смерти…

Генеральское звание он получил сравнительно недавно — год назад. Тогда в связи с обострением политической ситуации в стране произошли некоторые изменения в делах федеральной службы безопасности — Президент объявил войну преступности по всему фронту.

Мафия использует новейшие технологии, привлекая для этого лучших профессионалов, ее финансовые возможности неограниченны, поэтому бороться с ней законными методами зачастую просто нельзя.

В недрах ФСБ был создан новый секретный «Отдел по борьбе с организованной преступностью и терроризмом». И возглавил его Андрей Леонидович Суров, он же — Гром, получивший в связи с этим генерала.

Теперь у него в подчинении находятся разветвленная сеть секретных агентов по всей стране и мобильный отряд особого назначения, который может быть использован в любое время в любой точке планеты.

Отдел подчиняется непосредственно Президенту, и только ему. У Грома на столе «вертушка» — прямая связь с Президентом.

Отдел вправе использовать любые методы борьбы, в том числе — даже незаконные…

Гром дал задний ход, и мы выехали на пустынную улицу. Иномарка, набирая скорость, помчалась по кольцевому шоссе.

Давно я не видела Грома, последний раз мы встречались с ним полгода назад. А пять лет назад…

В то время — пять лет назад — уже не существовало нашей разведгруппы.

Я жила тогда в своем родном городе Тарасове, только начала работать в комитете солдатских матерей в качестве юридического консультанта. Ничего не видела уже, кроме этих самых юридических консультаций, чахла, чахла и совсем зачахла бы, если б неожиданно меня не нашел Андрей Леонидович Суров — Гром.

Он вышел на связь со мной и сообщил мне, что хоть власти и отказались от услуг нашей группы после расформирования ее в Югославии, но кое-кому нужны такие люди, как я. Закончившие с отличием Военно-юридическую академию, прошедшие полугодичную спецподготовку в одном из секретных лагерей, имевшие опыт работы по выявлению международных шпионов.

Да и другой кое-какой опыт имевших.

Платили, как сообщил мне Гром, очень даже хорошо. Валютой платили. Короче говоря, я получила от Грома новое задание.

Вот так я снова оказалась в деле.

Андрей Леонидович сбавил скорость. Мы катили по гладкой, начавшей подмерзать к ночи дороге. Я заметила, что мы подъезжаем уже к окраине города.

— Куда мы? — спросила я.

Гром пожал плечами:

— Катаемся.

Мы еще минут десять помолчали.

— Вот, — Гром, не оборачиваясь, протянул мне конверт, — здесь — все.

Я взяла пакет — объемистый и тяжелый, — положила его в сумочку.

Гром повернул к железнодорожному мосту. Мы въехали на мост; ни впереди, ни сзади ни одной машины не было — довольно поздно уже.

— Вот так, — неожиданно сказал Андрей Леонидович, и под нами загрохотал товарный состав, — раньше объявляли войну, солдаты, специально обученные стрелять и убивать, стреляли и убивали. А сейчас…

Я с удивлением слушала.

— А сейчас… — Гром замолчал и подождал, пока стихнет шум поезда, — сейчас вместо честных сражений трусливые ублюдки взрывают дома с ни в чем не повинными мирными жителями и целые улицы… Отморозки, звери… По телевизору показывают порнофильмы с участием членов правительства… Бардак такой, что…

— А раньше? — спросила я.

— Что — раньше?

— Раньше не было разве отморозков, зверей и всего этого бардака?

Гром помолчал немного.

— Бардака не было, — ответил он наконец, — а звери и отморозки… Куда от них деться?

Мне показалось, что он усмехнулся.

Гром остановил машину. Я посмотрела в окно — мы снова вернулись на то же место, откуда отъехали, а я и не заметила даже.

— Ну, что же, — негромко произнес Гром, — смотри, знакомься с материалами, с документами. С инструкциями знакомься.

Я кивнула.

— И еще, — продолжал он, — запомни: завтра в четырнадцать тридцать в районном пункте междугородных телефонных переговоров, сектор два, кабина номер двадцать один. Районный пункт этот недалеко от места, где ты работаешь. Два квартала надо вверх по Московской пройти…

— Я знаю, — сказала я. — А вы, Андрей Леонидович, завтра что, в другом городе уже будете?

Гром пожал плечами:

— Работа такая. Я завтра уже о-очень далеко буду. К половине третьего-то. Хоть и дали мне генерала, дела чаще всего поворачиваются так, что в кабинете задницу просиживать мне не приходится.

Он помолчал немного, как будто подсчитывая что-то в уме, и добавил, как мне показалось, обращаясь к самому себе:

— Очень далеко…

Потом гулко, как в медную трубу, прокашлялся и продолжил инструктаж:

— Просто пройдешь в кабинку и снимешь трубку. Отвечу тебе я. Ты задашь вопросы, если тебе что-то останется непонятным после прочтения, а я дам тебе разъяснения.

— Понятно, — ответила я, — не в первый раз.

— При разговоре со мной пользуйся шифрованными определениями, — строго напомнил Гром.

— Хорошо, — сказала я, — мне все понятно.

— Ну, раз понятно, тогда на сегодня все. — Андрей Леонидович повернулся ко мне и протянул руку: — Удачи, Багира.

— Я не подведу, — заверила я.

— А я знаю, — вдруг хрипло рассмеялся Гром, — поэтому и работаю с тобой. — Он внимательно рассматривал меня, все не выпуская мою руку из своей.

Я посмотрела ему в глаза. За те полгода, что мы не виделись, Гром сильно постарел. Кроме тонких морщинок около глаз, у него появилась глубокая складка между бровями. А виски стали совсем белые.

— Я не подведу, — еще раз сказала я.

Гром снова улыбнулся. Он выпустил мою руку и кивнул мне головой:

— До свидания. Извини, довезти тебя до дома не могу, инструкция не позволяет, сама знаешь.

— Да, — сказала я, открывая дверцу.

— Если будут вопросы, — повторил он, — завтра я на них отвечу. — Он немного помедлил и добавил: — Я уверен, что они будут…

Он кивнул мне, машина дала задний ход и, развернувшись, скрылась в темноте.

На расшифровку бумаг Грома у меня ушло несколько часов. Когда я закончила, уже светало. Я отложила бумаги на подоконник, рядом с толстой пачкой долларов, которые находились в том же конверте, открыла форточку и, дождавшись, пока струя утреннего воздуха наполнит комнату, прилегла на диван.

Волга, которую было видно со второго этажа моего особняка, бросала свинцовый отблеск на потолок комнаты.