Периметр. Андерком - Артём Чумаков

Периметр. Андерком

1

— Имя?

— Чеслав Диксон, мэм.

— Место рождения…

— Я родился и вырос в деревушке Кинсли, что под…

— По актуальной системе, пожалуйста.

— Ладно-ладно. Четвёртый саб-юнион Девятого округа.

— Место проживания?

— Город Далкон.

— Мистер Диксон…

— Ох, чёрт. Девя… Девя… Простите, боюсь, что меня стошнит, если произнесу это… Девятый юнион.

— Видите, не стошнило.

— Повезло.

— Возраст…

— Шестьдесят два. Надеюсь, этого ваша «актуальная система» не поменяла?

— Не поменяла. Род занятий?

— Всего лишь ещё один кирпич в стене…

— Мистер Диксон, давайте сэкономим друг другу время.

— Простите, не удержался. Что вы там спросили?

— Род занятий.

— Добропорядочный юнит. Тружусь инженером в Андеркоме во имя Заказа!

— Вы издеваетесь?

— Честно говоря, да. Но ведь это именно то, что люди вашей должности хотят услышать.

— Опишите, вкратце, свои должностные обязанности.

— Вкратце? Хм… Я чиню то, что не работает.

— Более подробно.

— Боюсь, если я опишу более подробно — вы не поймёте ни слова.

— А вы постарайтесь. Хорошая компетентность — это когда человек способен объяснить суть своей работы семилетнему ребёнку.

— Давайте посмотрим, дотягиваете ли вы по уровню развития до семилетнего ребёнка. В мои обязанности входит техническое обслуживание хранилищ в подземных коммуникациях. Иначе говоря — в Андеркоме. Дежурный делает обход и смотрит показатели разных датчиков. Температура, влажность, давление… Если необходимые параметры конкретных хранилищ сохранены — я пью чёрный чай с лимоном и жду, пока этот грёбаный день закончится. А если какой-то параметр не совпадает — лезу внутрь и смотрю, как это исправить.

— Видите, всё предельно понятно.

— Я рад.

— Мистер Диксон, почему вы напали на сотрудников «Глобал Сэйфти Програм»?

— Напал⁈ Вы серьёзно? Да я с ними игрался!

— Это хорошо, что вы не теряете оптимизма. Но драка с представителями органов правопорядка — это очень серьёзно, мистер Диксон.

— Органов… Простите. Органов правопорядка? Порядок охраняла полиция. А эти черти — частная конторка. Я никогда не стану подчиняться ушлёпкам из ГСП.

— Я не фиксирую эти слова, потому что искренне хочу вам помочь. Но если вы продолжите в том же духе — последствия будут плачевными. Не усугубляйте.

— Ох, преклоняюсь перед вашим милосердием, госпожа!

— Расскажите, с чего началась драка.

— Какие-то сопляки в форме подошли ко мне и стали докапываться. «Вы пьяны, на вас жалуются люди, пройдёмте с нами…». Что-то такое.

— Вы были пьяны?

— Три пива под закуску? Да я был как стёклышко.

— Поняла. Продолжайте.

— Я им сказал, чтоб валили подальше. Этот кучерявый давай лапы распускать. Дубинку достал. Ну, а я что, буду стоять, смотреть на него? Дал пацану в ухо. Думал, сейчас поборемся немного да разбежимся. А мне этой пшикалкой в глаза. Что я должен был делать? Отмахивался как мог.

— Один из сотрудников потерял сознание после вашего удара.

— И вы всё ещё видите в них защитников правопорядка?

— Что происходило дальше?

— Да чего, давай меня фигачить, на землю повалили. И вот я здесь.

— Спасибо.

— И что теперь?

— По вашему делу заведут специальную форму — продикт. Система «Вердикт» обработает его и вынесет решение.

— Вот так просто? Вынесет решение? Чёрт, странно, что я до сих пор не сталкивался с этим дерьмом.

— У вас есть право вызвать своего специалиста по продиктам. Ему будет предоставлен ваш продикт для ознакомления и составления ответного. Будете оформлять заявку?

— Нет у меня никого. Чёрт. Разве компьютер может судить человека?

— Я не программист, и не могу ответить на этот вопрос. Но «Вердикт» согласовывает продикты с действующим Кодексом Периметра.

— Бардак…

— Мистер Диксон, буду откровенна. Я искренне сочувствую, что вам приходится переживать все эти изменения. Но я знаю достаточно людей вашего возраста, которые смогли за несколько лет перестроиться. Так ли много поменялось в вашей жизни?

— Так ли много? Я всю жизнь пахал на свою страну. Маленькую, нищую, никчёмную, но свою. У неё была культура. Да, я знаю, сейчас принято считать, что никакой культуры толком и не было. Но мне и такой хватало. Я жил в городе, которым мог гордиться. Со всеми его уродскими картонными домами, грязными улицами, нариками в подворотнях. Это был мой город. А моя родная деревушка… М-да. Теперь это всё чей-то Периметр, чей-то юнион, чей-то саб-юнион. И всё теперь правильно. Всё как надо. А моё только мешалось. Я сам как будто всем мешал. Сейчас закроете меня в своём изоляторе и сразу заживёте лучше некуда.

— Мистер Диксон, я понимаю, вам пришлось нелегко. Но стоит признать, что приставать пьяным к людям, выкрикивать непотребные фразы и провоцировать драки — недопустимо в любом нормальном обществе. Будь то наша актуальная система, или любая другая.

Семьдесят лет спустя

* * *

Грабитель снижает темп. С каждым метром, Ник всё ближе.

Редкий свет окон падает на газон. Мокрая трава хлюпает под ногами. Грязь разлетается в разные стороны, закидывая одежду и лицо. За поворотом — яркий свет.

После полумрака, свет выстреливает в глаза. Грабитель почти поскальзывается на повороте. Ника тоже заносит.

Светло, как днём. Яркие прожектора освещают большую площадку в кольце ржавой, около метра в высоту, металлической решётки. Грабитель суетливо переползает через ограждение. Чуть не падает. Ник же в секунду перелетает через решётку. Оба пересекают двор по мягкому покрытию из резиновой крошки. Ещё метров пять, и Ник собьёт грабителя с ног. Снова забор. Грабитель с трудом подтягивается. Ник хватает его за штанину и получает грязным кроссовкой по лицу. И ещё раз — в грудь. Ник падает и почти сразу вскакивает. Грабитель ныряет между двумя домами. В проходе загорается свет. Следом — грохот и звон.

Ник отряхивается и, перемахнув через забор, медленно шагает к проходу. Бешено бьющееся сердце оглушает. Ник подходит к секции. Свет гаснет. Лишь тускло горит табличка «Акустический выключатель». Ник проходит в темноту.

Тихие стоны перебиваются лязгом перекатывающихся жестяных банок и шелестом пакетов. Пахнет тухлыми фруктами и мочой. Стоны сменяет тяжёлое дыхание.

— Ну вот и всё, ублюдок, — тихо произносит Ник.

Глубокий вдох в темноте резко прерывается. Ник два раза хлопает в ладоши. Загорается свет.

Две