Избранные творения - Преподобный Максим Исповедник

Избранные творения

Амбигвы к Иоанну

СОДЕРЖАНИЕ

Иоанну, Архиепископу Кизическому

I. Из Слова о любви к бедным на слова: «Жалею, как сотрудника и не знаю, как избежать мне восстания, или как не отпасть мне от Бога, отягчившись оковами, влекущими меня к земле или удерживающими на ней».

II. На его же из того же Слова: «Что это за премудрость относительно меня, и что за великое таинство?…Или предпочитает, чтобы мы, будучи частицей Божества и проистекши свыше, не презирали, надмеваясь и превозносясь своим достоинством, Создателя, в борьбе и брани с телом всегда к Нему взирали, а сопряженная [с нами] немощь служила бы воспитательной мерой для [нашего] достоинства?».

III. На его же из того же Слова: «доколе и само в себе вещество несет беспорядок, словно [находясь] в каком–то течении»

IV. На его же из Слова на святого Афанасия: «Ибо не имеет ничего более высокого, и даже совершенно [ничего] не будет иметь».

V. Из того же Слова на: «а кому удалось с помощью разума и созерцания расторгнуть вещество и плотское сие (то ли облаком следует его назвать, то ли покрывалом), соединиться с Богом, и смешаться с беспримесным светом, насколько это доступно человеческой природе; тот блажен, [как удостоенный] отсюда восхождения и тамошнего обожения, кое дарует истинное любомудрствование и то, чтобы стать над вещественной двойственностью ради помышляемого в Троице единства».

VI (V,2). Каким образом плоть называется покрывалом и облаком.

VII (V,3). Как происходит наслаждение.

VIII (V,4). Каким образом и сколько существует движений души.

IX (V,5). Умозрение о прохождении Моисея через море.

X (V,6). Умозрение о восхождении Моисея на гору.

XI (V,7). Умозрение о сухом тесте опресноков.

XII (V,8). Умозрение о предводительстве Иисуса и переходе через Иордан, и о втором совершенном им обрезании ножами из камня.

XIII (V,9). Умозрение об Иерихоне и о семи обхождениях, и о ковчеге, и о трубах, и о проклятии.

XIV (V,10). Умозрение о Тире и о царе его, и о пленении его.

XV (V,11). Умозрение на слова: «небеса поведают славу Божию».

XVI (V,12). Умозрение на слова: «отец мой и мати моя остависта мя».

XVII (V,13). Умозрение о видении Илии в пещере Хорива.

XVIII (V,14). Умозрение о Елисее, его ученике.

XIX (V,15). Умозрение об Анне и Самуиле.

XX (V,16). Умозрение об отлучающем нечистый дом.

XXI (V,17). Умозрение о святом Илии и о сарептской вдове.

XXII (V,18). Умозрение о Преображении Господнем.

XXIII (V,19). Умозрение о естественном и писаном законе и об их взаимном со–устремлении друг ко другу.

XXIV (V,20). Краткое изъяснение о пяти видах естественного созерцания.

XXV (V,21). Умозрение о Мелхиседеке.

XXVI (V,22). Истолкование применительно к Господу сказанного о Мелхиседеке.

XXVII (V,23). Иное умозрение о Мелхиседеке.

XXVIII (V,24). Умозрение о словах: «ни начала дней ни конца животу имеяй».

XXIX (V,25). Умозрение на: «пребывает священник выну».

XXX (V,26). Умозрение об Аврааме.

Иоанну, Архиепископу Кизическому, Максим о Господе радоваться

Похваляются, и должно быть справедливо, всеми по причине их любви к учению ревностнейшие любители прекрасного и тщательнейшие исследователи науки о нем, приступающие к лучшим учителям лучших [предметов], потому что непостыдно приемля посредством вопрошания знание о том, чего они не знали, и ученость они освобождают сами себя от незнания и неопытности, и от упрека в них. Вас же какое похвалит по достоинству слово? Или кто из человеков найдется способный, хотя бы мыслью объять величие вашей добродетели? Ибо вы, будучи опытными пастырями словесных овец, и зная как звуками духовной свирели возводить и приводить их к вышней ограде, так как вы прежде приобрели недоступное другим обладание тайным знанием божественного, ради которого по достоинству вам были вверены кормила Христовой Церкви, которую по образу корабля, с грузом веры и благолепия жизни по Богу, вы умело направляете к пристанищу божественной воли, нисколько не поврежденной морем житейских искушений, о [вещах] известных вам, коих и истолкователями поставил вас Бог, не только более мудрых (если только существует кто высший вас знанием), но и ничего [божественного] не достойных и совершенно неискусных в учении, по вере [надеясь] обрести нечто, как вы привыкли, и у ничего не значащих спрашивать о многозначительном не посчитали вы недостойным.

Поэтому и я, получив почтенное ваше послание, повелевающее мне о каждом из недоуменных для вас мест в Словах святого Григория Богослова, над которыми старательно трудились мы в то время когда были вместе, послать вам, запечатлев на письме, слово, справедливо подивился вашей добродетели и воспел высоту и светлость сообразной ей вашей христоподражательной нищеты (лучше же сказать, — Самого всячески славимого через вас и в вас Господа, и сотворившего вас, и явившего дарованную [Им] вам силу стать достойными Его, светло украшенную Его собственными свойствами [сообщаемыми вам] самым делом и истиною), [снизошедшей] до меня, малого и ничего не достойного, и неученого, и всячески обнаженного от всякой добродетели и ведения. Видя вас смирившими себя в этом, я понудил себя принять ваше приказание, ради вас не задумываясь вовсе о том, что могу многим показаться самонадеянным. Но и вы ожидающему принять любезную и вожделенную мзду за свое послушание даруйте протяженные, как это принято, молитвы, дабы Христос Бог — готовое заступление боящимся Его — пришел ко мне, как сподвижник моего слова; или скорее, как Слово, даровал бы всецелое слово, чтобы мне говорить благочестиво.

Прошу же вас читая не требовать приукрашенного слова от меня, не владеющего поражающей слух речью и не знающего, как делать ее весомее посредством подогревающих любопытство пауз. Ибо я неискусен в этих науках и неопытен в соответствующих упражнениях, и был бы рад и доволен, если бы мысль этого святого и великого учителя, хотя бы и вульгарной речью и хоть сколько–нибудь правильно сумел выразить, а не то чтобы рассчитывал на пространные толкования. Ибо богословесный этот муж, как вы знаете, будучи немногословным и многоумным, вынуждает хотящего развернуто изложить его мысль, хотя бы тот был и лучшим ритором и философом, проходить сквозь многое, а тем более меня, невежу. Если же ваша боголюбезная ревность подвигнется к краткому и вместе точному переложению написанного мною, или же и к совершенному исправлению смысла на более возвышенный, то получите и мзду совершенную — молитвы богоносного [Григория] ко Владыке всех, за то, что не попустили его божественным и выше–естественным мыслям быть извращенными неудачными и никчемными рассуждениями. Итак, следуя вашему посланию и на каждую главу его ответ составив, я изложил их на письме, прося вас быть благими и человеколюбивыми судьями сказанному.

I. Из Слова о любви к бедным на слова: «Жалею, как сотрудника и не знаю, как избежать мне восстания, или как не отпасть мне от Бога, отягчившись оковами, влекущими меня к земле или удерживающими на ней» [1]

Не одинаково понимаются «влечь» и «удерживать» блаженным оным мужем – не думай так, почтеннейший, коли заботишься о том, чтобы думать нечто достойное его великого ума. Потому что если не принимать мнение, что он каждому почти что слогу придает подобающее значение, дабы всеми способами направлять своих последователей к прекраснейшему и полезному, то покажется, будто у него есть лишние или не имеющие смысла слова. Не так это, не так. Но и премудрому смыслу сопоставляет он слово, и к возвышенному слову прилагает еще более возвышенный смысл, дабы Вышний возвещался бы посредством высокого, и дабы посредством того и другого [т. е. смысла и слова] величие истины, прежде многим, если не всем, непостижимое, некоторым образом показывалось бы. Итак, чтобы сделалась ясной для нас вся загадочность сказанного им, рассмотрим эти изречения блаженного так, как они есть.

«Жалею, — говорит он, — как сотрудника и не знаю, как избежать мне восстания, или как не отпасть мне от Бога, отягчившись оковами, тянущими меня к земле или удерживающими на ней». Сказав так, он относит это, конечно, не к себе самому, а через себя ко всему человечеству, зная, что всякий вожделевающий спасения, непременно основывается либо на деятельности, либо на созерцании. Ибо без добродетели и ведения никому никогда не было возможно улучить спасение. Итак, поскольку созерцанием я соделался — говорит он — одним из приседящих Богу и наслаждающихся блаженной красотой, мир всячески имея и освящение, как простершийся к Богу нераздельным тождеством произволения (γνώμης), и неразумные силы души (я имею в виду гнев и вожделение) соделать разумными подобающим образом и через слово привести и усвоить уму: гнев прелагая в любовь, а вожделение — в радость, поскольку радости свойственно скакать боголепно и веселиться подобно взыгравшему из утробы Иоанну [2], великому Предтече и проповеднику истины, или подобно израильскому царю Давиду при остановке Ковчега [3].