Когда меняется мир - Сергей Башкирцев

Сергей Башкирцев

Когда меняется мир

Часть I

Глава 1. Вражда

– Какая ж ты дура! Ду-ра!

Меня перебил сильный дверной грохот, но это никак не прервало выпуск новостей: «В Венеции зафиксирован максимальный уровень воды за последние годы. Он продолжает повышаться. Подступающая вода привела к первым жертвам в Южной Азии. Англия вводит чрезвычайное положение. Таяние льда в Гренландии вызвало беспрецедентный подъем уровня океана».

Идиотка малолетняя. Неужели непонятно, что это не паводки? Все шляется, шляется по городу одна со своими наушниками… когда ж дойдет до этой дурной головы, что не время сейчас для тупых прогулок одной!? Подождала б нас! Дура. Как всегда: все должно быть только так, как она хочет. Я чувствовал, конечно, что к ней мама и папа относились лучше, но не думал, что эта избалованность дорастет и до двадцати лет.

«Дамба не поспевает за нагрузкой. Нева поднимается на критический уровень. В Ленинградской области начались перебои с электричеством», – информировала ведущая модельной внешности.

Я стоял на балконе, вдыхая душный летний воздух, который чуть ли не обжигал. Небо пряталось за редкие ватные облака. Во дворе перекликались галки и дребезжали машины. Для меня стало привычным видеть представителей местного управления с техникой для дорожных работ. Службы сооружали дренажи и ставили хлипкие платформы для ходьбы, кроша и без того хилые дороги. Над нашим домом пролетела пара вертолетов.

Мы нечасто ругались, несмотря на сложный характер моей сестры – Любы. Когда у нее нет настроения, она из милой мурлычущей кошки превращается в змею. А я еще и дед! Ну что за ослиха-то? Столько матных обзывательств я от нее редко слышал. Видно, что долго копила. В прошлый раз мы так ругались, когда спорили, что делать с керосинкой нашего отца.

От злости отвлекли прохладные руки моей девушки. Пальцы прошлись по моей спине и сомкнулись на животе. Только Ингалина была ложкой меда в сегодняшней бочке дегтя. Ее щека прикоснулась к моему правому плечу.

– Витя, не мучай себя, ты не виноват. Все люди ссорятся. Просто Люба не любит, когда ей командуют. Помиритесь…

Мой взгляд все также был опущен на улицу во двор, откуда Люба выбежала несколько минут назад.

За моей спиной стояла низенькая темноволосая девица. Её бурые узковатые глаза игриво пробежались по моему лицу. Приоткрытый рот всегда выдавал сочувствие.

– Пойдем, доешь, – сказала Ингалина, поглаживая мои щеки.

Глава 2. К эпицентру беды

Мы жили втроем. Это была наша с сестрой квартира, которая досталась нам от родителей. На второй год наших с Ингой отношений я предложил ей жить вместе. Любаня была не против и даже рада, что у меня появилась пассия. У них сразу нашелся общий язык.

Завтрак выглядел аппетитно, но ссора даже желание поесть отбила. Стоя с девушкой на балконе, я почти отошел от мучительной тоски, а теперь это неприятное ощущение снова вернулось. И даже солнечные лучи не поднимали мне настроения. Солнца за лето было навалом, и это уже вошло в привычку.

– А ты сегодня собираешься куда-нибудь? – невзначай спросил я, желая разбавить молчание.

– Нет, Вить, я побаиваюсь.

«Вот умница», – подумал я.

– С Катькой созванивалась сегодня. Она на втором живет, а вода, говорит, уже почти к двери подъезда добралась.

– Она же на окраине живет!

– Поэтому и боюсь. Если это правда наводнение, что мы делать будем?

– Не бойся, не только мы сейчас в такой ситуации, – сказал я, соблазняясь остывающим завтраком. – Справимся. Кругом МЧС. Нам помогут. Даже если и не помогут, ничего не бойся.

Инга кивнула, перебирая руками кудри. Чтобы избежать неловкости в разговоре, она часто прятала взгляд и посматривала в телевизор, по которому вести о глобальном наводнении затмили даже политические сводки.

– Мы вот сидим дома, а люди наверняка закупаются. Помнишь, Ин, в воскресенье пошли с тобой в магазин – а гречки нет. Разобрали всю.

– Поняла! Запасаемся гречкой! – захихикала Ингалина. Она понимала, к чему я клоню, но захотела смягчить обстановку. – Еще по пути зайдем в банк, снимем деньги с карты, мало ли что.

День летел незаметно. Мы успели вернуться из магазина с огромными баулами, а Люба так и не объявилась. Обычно обиженная сидит у себя в комнате, а на утро целует, разговаривает, смеется, будто ничего и не было. Гулена, блин, хренова. Засранка. Злюба. Она не любит, когда так ее называют.

Находиться дома стало невыносимо. Все напоминало о колкой тяжелой ссоре. Я, несмотря на свою утреннюю позицию, повел Ингу на высотку. Здание проектных организаций на центральной площади – это самое высокое здание нашего маленького городка. Хотелось увидеть мой любимый Архангельск и разведать обстановку.

Из города начали массово уезжать. Многие машины, стоявшие в нашем дворе, исчезли. Обстановка в Архангельске накалялась. Уровень воды на улице уже не первый день был такой, что оставлял волны от колес и мог промочить ботинки. Главное, уровень удавалось сдерживать благодаря дамбе. Пешие шагали по сооруженным плавучим понтонам, которые поскупились протянуть к подъездам. Сооруженные планки держались на тросах и воздушных подушках, однако так перемещаться было непривычно. Архангельск превращался в территорию с полосой препятствий.

Служебные машины МЧС стали частыми гостями на улицах. Они перекрыли движение на многих дорогах. Невзирая на опустошение города, это все равно создавало пробки. Проспект Обводный канал. По ту сторону города велась борьба с натиском озлобившейся природы. Дорога на проспекте была пока незаметной чертой, разделяющей опасную зону от центральной части Архангельска. Уровень воды здесь больше, чем в нашем квартале.

Торговые центры и магазины, которые не имели ступенчатых подъемов, закрывались. Они были опечатаны, прилавки пусты, поэтому нам приходилось ходить на соседнюю улицу, где магазины еще рабочие.

Полицейский патруль не пропустил нас на Воскресенскую улицу, пришлось идти дворами. У мрачных и приземленных панелек бухтели нагруженные грузовики. Жители точно не собираются праздновать новоселье…

Удалось договориться попасть на крышу. С крыши высотки был виден весь страдающий город. Смотря на набережную, мы видели мечущихся спасателей, волонтеров и сооруженную дамбу, а у границ этой линии борьбы скапливались грузовики и водооткачивающая техника. Вертолеты, летящие к набережной, выглядели необычайно крупными. Такая участь грозила целому миру: тысячам городов, миллионам людей. Мы слушали новости о том, что происходит в других городах нашей необъятной страны, и от этого в душе закрадывалось ужасное чувство: полной беспомощности и тревоги, опасение за себя и